Последняя сказка Общества Душ

«В этом городе пигмеи поклонялись божеству, некой Солнцеликой Богине Света, изображённой на стенах храма теми, кто жил в руинах до нашего появления. Издревле, когда на этих землях ещё не перевелись пустые, мои предки пигмеи заметили, что их нападения на нас почти всегда происходили ночью и, чаще, вдали от поселения. Поэтому они нарекли солнце – глазом божества, присматривающего за нами и оберегающие от опасности, пока мы находились внутри руин. Предания гласили то, что одним днём Богиня явится целиком и, распустив многочисленные руки, приведёт нас к большим переменам…» Пигмей низко и протяжно зарычал, глядя на девушку сверху вниз своими огромными, похожими на блюдца, остекленелыми глазами. Не было в его крике уже ни злобы, ни страха, лишь смерть, отчаянно сочащаяся из многочисленных ран… Клубки из его кишок вываливались из прорези в животе и с мокрым густым звуком шлёпались на ступени у ног молодой шинигами. Всё было чёрным от крови. На месте некогда массивного храма остались одни только тлеющие руины. Шутара выпустила из рук выпотрошенное тело, и то покатилось по каменным ступеням вниз, туда, где в первородном страхе жались друг к другу остатки чужого народца. Был бронзовый кровавый закат. Птицы кружили низко-низко. Свет заходящего солнца бил из-за пригорка, позади безумной девушки-берсерка и слепил глаза пигмеев, отражаясь от массивной золотой тиары на её голове. Будто бы солнце восседало на бледной тоненькой шее многорукой воительницы, одетой в переливы чёрного и белого атласа. - Вижу, теперь вы готовы слушаться, - кривенько усмехнулась «Богиня». Кровавая помадка на её губах запестрила блеском тысячи бриллиантов от этих слов. Шутара сделала шаг вниз по ступеням, и эхо от высоких платформ её туфель разнеслось по окончательно уничтоженным руинам. И пигмеи, все до единого, рухнули на колени. Последним из них был нескладный синеволосый юноша с отсутствующими ушными раковинами. У его ног валялись осколки разбитого изображения Богини… «Ясное дело, что для существ, подобных нам, шинигами стали первыми богами…» *** - Госпожа… Г… Госпожа… М-м-м, госпожа моя-а-а! Слова лились из веснушчатой девчонки в промежутках между сериями страстных мокрых поцелуев из губ в губы. Шутара отвечала сдержанно, но и не слишком-то отстранялась, уходя в ленивую «оборону» и позволяя прислуге взобраться прямо на неё и придавить к матрацу внушающими для таких юных лет большими грудями с яркими даже в темноте розовыми сосками-пирамидками. Совсем ещё юная круглолицая прачка с потвердевшими от стирки пальцами распалилась в эту не ночь не на шутку. «Того и гляди, увяжется за мною, когда придёт время уходить, - весело думала Сенджумару, перебирая многочисленными пальцами в волосах и между ног пассии, - Не ты первая, дорогуша, не ты последняя». - Как тебя зовут, девочка? – спросила она партнёршу уже немного позже, когда сама заняла позицию сверху и расправила хрустящие паучьи лапы над своей ночной мушкой-бабочкой. - Я… Яёй, - робко пискнула девица. – Просто Яёй, госпожа… - Понятно… Панталончики полетели прочь. Маленькая прачка покорно расставила ноги. - Иди-ка сюда! – одна рука Сенджумару придерживал её сзади за покрытую розовым детским пушком шейку, а две другие вцепились на мясные бёдра под самую попку и подтащили на копчике ближе. «Как будто мы в паутине, - подумала впечатлительная служанка в этот момент, - сейчас она упеленает меня в кокон и съест, как букашку! А ведь я просто пришла сказать ей, что её одежды выстираны и сушатся… Как же так вышло? Ой-ёй, прости меня, мамочка, я всегда была хорошей девочкой, ты же знаешь!» Четвёртой искусственной рукой Шутара умело расшнуровала тесёмки собственного дорогого белья и с готовностью продемонстрировала новой знакомой аккуратную ухоженную киску, являющуюся элегантной розовой полосочкой на белой, как снег, плоти. Шинигами раскрыла половые губы средним и указательным пальцами своей человеческой правой руки, и на простыни упала большая вязкая капелька. Яёй сглотнула, пристраиваясь к лобку девушки. - Тебе известно, как делаются такие вещи? – осведомилась шинигами просовывая свою правую ногу под её левую, а левую закидывая ей высоко на плечо. - Д… Да, госпожа моя, известно, - закивала прачка. Девушки столкнулись лобками. «О, ну ещё бы, - Шутара ещё шире улыбнулась ей, - как и вся местная прислуга… С готовностью вешаетесь на любого шинигами, грезя о том, как вас заберут из нищеты и осыплют золотом. Судьба обычных душ всегда одинаковая…» Сперва ощущения не понравились: слишком затвердевшими показались половые органы партнёрши. Словно мужчины за жизнь отшлифовали её так усердно, что нижние губы девчушки заострились, образовывая каменный панцирь. Сенджумару ошиблась. Спустя десяток толчком промежностей навстречу друг дружке, Яёй потекла, и добротно размякла. То, что ещё минуту назад казалось двумя половинами ракушки, стало похожим на шкурку тюленя. Словно два маленьких язычка облизывали её промежность толчок за толчком. Шутара уронила голову и крепко вцепилась в большие груди служанки. От секса они стали, казалось, ещё больше. Не было и шанса обхватить их полностью, поэтому шинигами сосредоточилась на сосках. Яёй застонала. Её стопы сжались, затягивая простынь под изгибы пальцев. Если бы любовница не поддерживала её сзади, девушка давно бы опрокинулась на спину. - Сильней, девочка! – велела Шутара, видя, что та начинает плыть. У неё на лбу вспухла голубая жилка, а щёки налились розовым. - Я… Я стараюсь… - в ответ партнёрша принялась наседать тазом, как умалишённая. Всё для того, чтобы не ударить в грязь лицом перед знатной госпожой. Руки шинигами сильно сжали её шею, обе сиськи и бедра. Сердце служанки заколотилось. - Прижмись плотней к моей киске. Движения теперь сопровождались приятным хлюпаньем в каналах обеих распутниц. Шутара стискивала партнёршу всё сильней по мере того, настолько хорошо ей становилось. Острые когти впивались в беззащитное тело, оставляя красные полосы. Они сближались всё сильнее, выворачивая конечности под совершенно невозможными углами. Яёй поцеловала губы Шутары и тут же кончила, издав настолько постыдный звук, что шинигами даже поморщилась. Для получения собственного оргазма прачку ей пришлось заставить поработать ещё и языком: - Ах, вот так! – облегчённо выдохнула Сенджумару, наполнив рот девушки своей смазкой. – А теперь – глотай, - и медленно упала на спину, закатывая глаза. Красивые тёмные волосы растеклись по подушке пятью ручьями… *** Утро встало над школой Генджи как-то даже слишком рано: молодая Шутара не успела даже вдоволь належаться в объятьях на подушке из воздушных грудей ночной знакомой, как той уже нужно было бежать развешивать бельё. - Так… а… в… ваша одежда… - Я ведь уже ответила тебе, - две из восьми рук Сенджумару расчёсывали полевые волосы Яёй невесть откуда взявшимся деревянным гребнем. – Чёрта с два я во второй раз надену хаори, испачканное в чужой крови. Я ненавижу этот запах, и чувствую его даже через сотню стирок, милая. Можешь носить эти тряпки сама, если хочешь… «Дам, пожалуй, тебе немного вкусить того, ради чего ты провела со мной столько времени, большегрудая…» - Но… но в чём же вы тогда?.. – она посмотрела на шинигами, единственным элементом одежды которой являлась сейчас шнурованная повязка на бёдрах. Яёй не знала, как называлось такое бельё. Обеспокоенность в голосе была притворной, Шутара сразу это поняла. На самом деле прачка была на седьмом небе от возможности похвастаться королевскими обновками перед другими служанками при школе, не такими сообразительными, чтоб прыгать в нужные постели в нужный момент. Но виду она всеми силами старалась не подавать. - Можешь не беспокоиться обо мне, солнце, - ощерилась Сенджумару. – Не забывай, кто я, - она взмахнула рукой в воздухе, и между костяными пальцами засияла длинная серебрёная иголка. Яёй разинула рот, - мне по силам сшить себе платье из паутинок и нитей рейши, протянутых через всю школу, дорогуша. Я гляжу, ты оставила на моей подушке и гребне пару своих волос. Пущу в ход и их, - шинигами эффектно подмигнула, довольная собой. Дело, определённо, стоило свеч, когда можно было похвастаться способностями перед простыми душами, для которых её фокусы были сродни божественным чудесам. Прощаясь, Шутара вновь подозвала прачку к себе и, велев приподнять полы платья и спустить панталоны, игриво поцеловала её в кончик клитора, зарывшись лицом в солоноватые, слегка тёмные половые губки: - Это чтобы не забывала, кто твоя госпожа, - она облизнулась, - ну-ка, повернись теперь, - и расцеловала ещё и крепкую попку пассии, приложившись к ней со все оставшейся страстью. – Ну беги уже, дурёха! – Сенджумару легонько укусила девушку и, расписавшись в собственности озорным шлепком, натянула панталоны Яёй назад. *** Новое сотканное на коленке платье выглядело просто изумительно. Шутара совместила в нём стиль чёрной обычной формы шинигами, которую создавала партиями в десятки тысяч, и лёгкой весенней накидки, плотной до уровня лопаток, а ниже – почти полностью прозрачной, но, в тоже время достаточно тяжёлой, чтобы её не задирал ветер. Вдобавок, волосы прачки, вплетённые в воротник, прибавили одеянию сладкий запах её шеи и, немного, бёдер. Сенджумару осталась довольна этой обновкой. А на улице давно уже кипела жизнь… Шинигами вышла на свежий воздух, щурясь от ослепительного солнечного света. Двор старой школы шинигами встречал её… высоченными стенами деревянной опалубки, горами принесенных камней и витых верёвок, тысячами пигмеев, выстроившихся перед её шатром в наскоро сделанных робах. Всё это появилось здесь за одни сутки, треть которых солнцеликая госпожа провела со служанкой. «И именно поэтому Яёй и ей подобные будут смотреть на шинигами, как на богов… А вы?..» - Надо же, а я про вас уже и забыла, - Сенджумару быстро поправила лунную тиару одной из своих многочисленных рук и усмехнулась, - ещё совсем недавно вы и ваши братья готовы были разорвать меня на куски и поглумиться над моим трупом, возложив на алтарь рядом с разведчиками Байшина… Впрочем, кто старое помянет, тому глаз вон, разве нет? – девушка нехорошо рассмеялась: у некоторых их первых рядов действительно оставалось только по одному глазу. А ещё многим не доставало ушей и носов. Пальцев и полосок кожи. Какие-то из этих ран были старыми, но лишь малая их часть. - Раз уж вы все такие покорные, ВРЕМЯ СОЗДАВАТЬ БУДУЩЕЕ, МОИ РАБЫ!!!