Последняя сказка Общества Душ

«Судьба? Верите ли вы в судьбу? Сенджумару в то время очень сильно верила…» *** Генерал прибыл спустя несколько дней. До Шутары быстро дошла весть о том, что одинокий всадник стоит у ворот. Молодой Онабара Генгоро нашептал на ухо, что Ямамото вернулся в собственную школу, чтобы дать ученикам ежегодный урок кендо, однако Сенджумару лишь мягко улыбнулась. «Ради них ли или ради плодов, что я нарвала кровавыми руками в городе пигмеев?» - Шутара! Подойди! – скрипуче молвил генерал, передав поводья вороного жеребца конюхам. Вечерело. Солнце укрылось за холмами. Первые ученики школы вышли поприветствовать «Господина Эйсая» вместе с ней. Среди них были и двое молодых гениев – Киораку Шунсуй и Укитаке Джуширо. Один - загорелый малый с вьющимися, как лозы каштановыми волосами, что воровато поглядывал на сторону даже подходя к своему учителю совсем близко, другой – несколько бледный и болезненный с шевелюрой цвета молока и усталой, но искренней улыбкой. «Их аура отмечена небывалой силой, - подумала про себя Сенджумару, - как жаль, что я увидела их только сейчас, хотя и провела в школе столько времени. Ах, какие они молоденькие, определённо нужно было послать за ними Яёй…» - Приветствую вас, - они мягко раскланялись друг перед дружкой, когда костяк учеников отступил, а Киораку с Укитаке разошлись и стали по правую и левую руку генерала. – Вы проделали немалый путь. - Сколь бы много времени это не заняло, всегда надлежит помнить о корнях, благословлённое дитя, - скупо ответил мужчина. Стоя, он казался незыблемой чёрной скалой с развевающимися по ветру одеждами и густыми усами. А два его первых ученика были лишь неспелыми холмиками у его ног. – Я безгранично счастлив, что ты управилась с моим заданием так скоро и без нареканий. Он окинул взглядом развернувшуюся вовсю стройку и стаи пигмеев, снующие туда-сюда под присмотром надзирателей, выбранных лично Шутарой. - Так было начертано, - легко улыбнулась молодая Сенджумару. Киораку исподтишка поглядывал на неё из-за рукава наставника, и девушка приметила это с необычайным наслаждением. Даже подмигнула ему, убедившись, что Шигекуни не видит. – Судьба направила меня за этими пигмеями, и я с самого начала не видела исхода, кроме победного. Позвольте мне вам показать… - Сперва урок, - консервативно скрипнул генерал. – Молодым шинигами, как никогда надлежит знать, кто мы и за что боремся… *** Чаши огня горели очень ярко. Их с приказа верховного шинигами вынесли на улицу со складов и установили по периметру большого тренировочного поля перед тем, как поджечь. Ямамото сделал это одним движением исполосованной шрамами руки, и все замерли. Несколько сотен учеников школы стояли посреди очерченного огнём квадрата в боевом построении и всецело направляли взор на небольшой подиум, откуда исподлобья смотрел генерал с обнажённым мечом в руке: - Многие столетия шинигами прошли рука об руку со своими занпакто, - громко, как выстрел пушки, начал он и все, даже Шутара, мгновенно утихли. – Занпакто это не просто куски металла, превращающие врагов в трупы по взмаху руки. Он поднял свой меч высоко над головой, чуть подбросил, чтобы гарда перевернулась вокруг своей оси, поймал и едва различимым шёпотом произнёс заклинание – команду высвобождения, и лезвие, как по волшебству, покрылось кроваво-красным пламенем, по яркости своей затмевавшим все огненные чаши разом. По ровному строю учеников прокатилась волна изумления. - Тысячелетия назад, - продолжал генерал, в свете своего меча, - когда мир был ещё молод, и наши предки только-только обрели свою форму, занпакто, как частей душ шинигами ещё не было на свете. Всё зародилось в Храме первошинигами Хьёсубе Ичибея, который приютил у себя угрюмого кузнеца, оцарапанного войной. У того не было имени и желания продолжать жизнь в сером мире, который не мог согреть его, и первошинигами нарёк его Нимая Оэцу, вложив в это имя улыбку и волю к жизни и процветанию… Следующей ночью Нимая разжёг забытые меха на нижних этажах храма и вышел в свет лишь спустя пять дней и пять ночей привёл с собою пять девушек, взявшихся из ниоткуда, - языки огня зловеще пересчитывали морщины генерала. – Нимая сказал Ичибею, что эти девушки являются занпакто – духовными мечами – и попросил того, дать имена и им. Так и произошло. Хиучигашима Мера, Тонокава Токиэ, Хашихара Хаска, Номино Нономи и Цучимия Цумико вышли в свет и положили начала пяти семьям мечей, чьи дети носили в себе души шинигами и души занпакто. Каждый из вас, если выказал необходимые способности, потомок одного из пяти первых мечей. Но лишь пробудив в себе силы вы сможете зваться истинными шинигами… Все до единого ученики слушали Шигекуни, затаив дыхание. Каждый из них, возможно, представлял сейчас себя на месте генерала. С ужасным огненным мечом вынутым, как казалось, из недр пламенеющей души. Особенно распирало Шунсуя. Шутара издали видела, что паренька буквально трясло от перевозбуждения в первом ряду. Хотя он слышал эту историю далеко не впервой. - А сейчас, - не снижая голоса, сказал Ямамото, - возьмите тренировочные мечи из ваз, что стоят подле сцены, и мы начнём наше кендо! – его огненный меч потух во мгновенье ока, и мастер, сунув его в ножны и отдав кому-то из прислуги, сам вооружился неопасным оружием. Шутара смотрела за суетой молодняка издали, и с уст её не сходила всё та же завороженная улыбка. Она поднесла руку к одной из горящих чаш, чтобы попробовать огня, но вдруг увидела в металле отблеск чьих-то огромных глаз, запорошенных синими волосами. «Пигмей?..» Однако, когда она обернулась, никого уже не было, и девушка тут же об этом забыла. *** - Ох… ох… ох да… Киораку весь взмок от пота и дышал так, будто собирался вот-вот умереть: - Сейчас… - пыхтел он, выпрямляя раздувшийся, красный, немного натёртый у самого кончика член рукой под меланхоличным взглядом Шутары. – Ещё… ещё немного… Сенджумару-сама! Мальчик вновь повалился на неё, как на матрац, и задрыгался, кое-как просунув многострадальный прибор в щель. Засаленные кудряшки упали между её аккуратных грудей. «Как рыбка об песок… - девушка грустно обняла парнишку за шею. – И о чём я только думала?..» - Ты скоро там наиграешься? – она чувствовала удивительное испарение у себя между ног. Впервые в жизни с ней было так, что она приходила трахаться мокренькой, как весенняя кошечка, но спустя полчаса девственных попыток насладиться, ощущала внутри себя сухость, как в заднице. «Ещё немного, и он член порежет об мою киску!» Добавляла неудобств ещё и кровать Шунсуя, добротно считающая её рёбрышки после каждого залихватского, но безрезультатного толчка на всю глубину. - Ладно… Слушай, малыш, хорош. Я… Я кончила, - Шутара ухватила неудалого любовника сразу четырьмя руками, отняла от себя и положила рядом, как маленького ребёнка. Вовремя, а то это начинала неприятно затягиваться. Ещё немного и она перестала бы чувствовать затёкший таз и ноги. Вдобавок, ей уже несколько минут хотелось в туалет. - Я… Я приду к тебе опять, когда ты подрастёшь, - сказала она уже чуть более настойчивым тоном, когда тот, не до конца поняв намёк, полез к ней целоваться. - Но… Но… - юноша всё ещё прибывал в эйфории от своей первой в жизни женщины, да и был, откровенно, рад, что изнуряющее родео закончилось, но в быстро холодеющую голову уже закрадывались мысли о том, что с ним обошлись несправедливо. Последнюю отчаянную попытку в виде руки, сцапавшей её правую грудь, девушка не прерывала. Ей просто было немного грустно. «В следующий раз, сплетницы, когда начинаете говорит о ком-то, как о гении, пожалуйста, уточняйте, что речь идёт исключительно кендо…» - Та-а-ак, давай-ка ты ложись спать, - она быстро подорвалась с кровати по ультиматуму мочевого пузыря. – А я в кустики и тоже на боковую. Хэ-э-эй! – парень больно укусил её за открытую задницу. – Намёков ты, я вижу, вообще не понимаешь! – она решительно развернулась, едва не опрокинув низенький шкаф костяными руками, и увидела сладкое извращённое лицо «гения». - Дайте мне ещё один шанс, госпожа! – горячо воскликнул он самым льстивым и дешёвым тоном. Парень попытался ухватить её за подолы ночнушки, совсем забыв, что «паучиха» стояла перед ним полностью голой, и поэтому вцепился ей в бёдра. – Можете делать со мною всё, что угодно! - Всё что угодно? – хмыкнула Сенджумару. – Ладно, тогда открой рот и закрой глаза! Таких гадких вещей девица прежде никогда не делала, но ночь была настолько плоха, что позарез нужно было хоть что-то запоминающееся. Парень стоял в своей кровати на коленях, с по-щенячьи высунутым языком, а пошлая озорница нависла над ним раздвинутой киской и шумно облегчилась с характерным звуком, залив рот, коричневые кудри и всю постель дерзкого ученика мочой. *** Финал был настолько грандиозным, что Шутара не могла перестать хихикать, на цыпочках возвращаясь к выходу из казарм. На ней был свежий балахон из простынки, а босые ноги тихонько семенили по знакомому маршруту. - Хэй! – неожиданно окликнули её из-за спины, когда хрустящие пальцы уже коснулись двери. – Кто это здесь шастает? Сенджумару беззвучно засмеялась, узнав голос одного из ночных дежурных казарм. - Всё в порядке, - сладко прошептала шинигами, делая голос как можно более искажённым. – Я просто навещала здесь своего друга, и мы вместе… занимались кендо! - Ах ты дрянь! – её сильно схватили за плечо через балахон. – Шлюхам на территории бараков делать нечего! - И что же ты сделаешь, мой доблестный рыцарь? – сладким голосом поинтересовалась шинигами. – Накажешь маленькую девочку? - А вот сейчас узнаешь! – он одним рывком развернул вторженку к себе и поднёс ей к лицу массивный кулак. – Чуешь, чем пахнет? - Ну, дай понюхать! – одна, две, три пары рук вырвались из-под простыни и с хрустом сцапали наглеца. – дай, дай! – она силой подтянула его порядком ослабевшую руку к носу и принюхалась. – Чем пахнет? Спермой, - она хохотнула, - и дерьмом! Какая жалость, такие прекрасные руки, а используются лишь для дрочки и подтирания. Ей нравилась собственная беспринципная наглость. Нравилось чувствовать контроль над всем, чего касалась каждая из её рук. - П… Прошу прощения! – страж повалился на колени как подкошенный. – Я не признал вас, Шутара-сама! - Правда? Может и шлюхой не хотел обзывать? – хватка усилилась, дыхание здоровяка стало быстрым-быстрым. – Ох, ладно, - она небрежно оттолкнула его от себя. Эти охи и ахи напомнили ей Шунсуя, отчего киска начала жалобно увядать. – зайдёшь следующей ночью в мою палатку, и будем считать, инцидент исчерпан. Только умойся перед этим как следует, уразумел? *** На улице было уже совсем темно, когда Шутара возвращалась к себе. Сейчас она могла думать только о постели, и о том, что голенькая Яёй уже ждала её, чтобы согреть своими булочками. Но мысли эти внезапно отступили, когда девушка услышала какой-то странный звук в темноте подле того места, где новобранцы недавно отрабатывали кендо. Шинигами ослабила свои шаги и затаила дыхание, чтобы как можно дольше оставаться незамеченной, и пошла на звук. Сперва темнота здорово мешала, но стоило только немного попривыкнуть, как взгляду девушки открылась весьма интересная картина: пигмей с отрезанными ушами и редкими синими волосами стоял у потухших чаш и что-то репетировал с кривой бамбуковой палкой. «Кендо, - догадалась Шутара, - ровно те же движения, что показывал Ямамото…» И тут она вспомнила отражение, которое видела в огне. Это был тот самый пигмей, который подсматривал за ними исподтишка. Пигмей, который захотел уподобиться шинигами. - Эй ты! – девушка сама не до конца понимала причину своего гнева. – Что ты делаешь?! Слова возымели эффект. Пигмей со страхом выронил палку и повалился на колени, опуская плешивую голову к её ногам. Он не дышал. - Я спрашиваю, что ты делаешь? - Не слышать… - едва различимо прошипел он в траву, не двигаясь, - ушей нет… не слышать… я не слышать… - Дурак, - гневно воскликнула Сенджумару. – Если у тебя не ушных раковин, это не значит, что ты не слышишь! - Богиня… - с трудом прошептал пигмей. – Богиня велика… Богиня всё знать… «ОНО ГОВОРИТ!» - мысль озарила её не сразу, но мир вокруг точно пошатнулся. Впрочем, она довольно быстро успокоила себя тем, что видела на рынке попугаев, которых тоже выдрессировали говорить несложные фразы. - Зачем ты, мартышка, начал размахивать палкой? – Шутара сурово пнула скорчившегося на земле подданного носком, но тот не пошевелился. – Отвечай! - Бог… - просипел пигмей. – Бог с огненной веткой сказать… «Ямамото?» - Бог сказать… Что нужна палка, чтобы стать полностью богом… Чтобы не быть тем, кто есть… Чтобы… Не быть боли… Сенджумару почувствовала, как кровь закипает у неё жилах. «Бог, значит? Он смог сделать вывод из слов генерала? Подумал, что избежит судьбы, если обзаведётся палкой? Однако ведь у всех есть свой предел и своё назначение. Генерал, например, доживёт до преклонных лет и оставит пост главного шинигами только посмертно, гений Киораку вырастет большим мужчиной с грозной силой, но так и останется тюфяком для любой обладательницы маломальских сисек, Яёй забеременеет от какого-нибудь из шустрых учеников, сыграет свадьбу и родит, а затем начёт околосемейную жизнь, посасывая денежки и резвясь по выходным с любовником, большерукого сторожа казарм очень скоро зарежут в пьяной драке, а вы, пигмеи… Ваша судьба мне видится чётче чьей-либо: вечное рабство и смерть под сапогами надсмотрщиков-шинигами. Как можно быть настолько мечтательными отбросами, чтобы представлять себе нечто иное?» - Стать богом? – насмешливо передразнила Сенджумару. - Этого, - она сжала зубы, - этого не будет никогда, слышишь? Сколько бы слов ты не подслушал и не запомнил, сколько бы движений шинигами не изучил! Ты никогда, слышишь, никогда не станешь таким, как мы! Никогда не приблизишься к «богам»! - Приблизился… - А? - Приблизился к богам… я приблизился… Богиня говорит со мною на равных… Я приблизился… Приблизился… К богам... - Это ложь, - огрызнулась на него Шутара, уже собираясь уходить, - как и само слово «Бог»… Бог тот, кто может заставить других делать то, что ему нужно. И для тебя, пигмея, любой шинигами навсегда останется богом. Он вдруг почувствовала себя грязной и смердящей. Захотела как можно скорей набрать ванну и окунуться в неё с головой. В душе у неё свербела ярость, перемешанная с гордыней. В этот раз она уже не смогла забыть эти глаза так просто… А глаза смотрели вслед… *** «Что есть для нас машина прогресса, если не слова тех, кто так соблазнительно дерзит с вершины своего трона? Это было мое первое прикосновение к чему-то доселе непонятному, непостижимому. Но я уже тогда чувствовал, что слова этой особы – ложь. И поэтому я… Я начал приближаться… к ней…» *** - Раз-два-навались! – громко и противно прикрикнул пигмеям надсмотрщик с синими волосами, что стоял на вершине уступа и следил, как чёрные точки на дне ямы продолжают рыть землю. – Ров должен быть готов к следующему лунному циклу! Шевелитесь! А если устали копать – поумнейте и начните хотя бы имена свои выговаривать! Поживей! – он звонко прищёлкнул пальцами, и гул на дне рва усилился. - Ты прекрасно двигаешься, совсем как шинигами… - Шутара медленно подошла к нему из тени. Он даже её не заметил. – Я в последнее время совсем перестала обращать внимание, Маюри… Сколько лет прошло? Пять? Десять? – её костлявые руки оплели его со спины, а губы любовно чмокнули в щетинистую щёку. – Погляди на мир вокруг, - одна из её треклятых рук вытянулась и указала за горизонт. Туда, где окружаемый густыми лесами стоял Сейрейтей – город шинигами, выросший из пота и крови, - мы построили целое Общество Душ… Разве это не то величие, которого тебе так хотелось в день, когда ты впервые поднял палку? - Это лишь песчинка на вершине горы, - отчеканил бывший пигмей, что было сил напрягая мускула на шее на случай, если захочется инстинктивно обернуться. Его рука нянчила висящий на бедре небольшой кистень – дешёвую замену так желанного занпакто. Сенджумару совсем повисла на нём: - Ты маленькая злобная тварь, - сладко и гортанно прошептала она, оголяя клыки у его уха. – Даже несмотря на то, что так хорошо помогаешь с рабами. Знаешь, каких сил стоит просто не убивать тебя, кроха? От земли поднимался смрад и сырость. Ветер гулял у него в лодыжках: - Ровно столько, сколько тебе нужно на задабривание своей гордыни, Шутара… - сказал, наконец, он. - Я пугаю тебя своей эволюцией, но ты не можешь избавиться от меня потому, что хочешь доказать себе, что ты права… Что пигмей не станет кем-то большим. - Как таракан, - ещё шире улыбнулась шинигами, - маленький, наглый и мерзкий, мне хочется раздавить тебя, но ты до жути любопытно катаешь себе в нору хлебные крошки… Однако ты ведь не думаешь, что моё терпение будет длиться вечно?.. Твёрдый и острый палец прошёлся по горлу мужчины у самого кадыка, пуская кровь. Маюри не двинулся. Шутара поцеловала его ещё раз…