(1)
Обычно, оказываясь в пространстве с чистой чакрой, где всё сияет золотым, Наруто ожидает увидеть Кураму. Обстановка в месте заключения Кьюби изменилась. Изменились они сами. И джинчуурики уже не была местом заключения. Неугомонная девушка стала для лисицы всем. Об этом Курама никогда не говорила, но её желание остаться с Наруто сказало само за себя. И вот сейчас Узумаки ожидала встретиться с ней. Но Девятихвостой здесь не было. Куноичи посмотрела по сторонам. Сейчас она чувствовала себя беззащитной. А ей это никогда не нравилось. В первый раз оказаться за гранью было страшно и как-то пусто. Почему-то сейчас Наруто ощущала примерно то же. Но при этом она точно знала, что сердце бьётся, а тело дышит. — Здравствуй, Наруто, — девушка застыла, услышав знакомый голос. Но обернулась она не спеша. В голове возник лишь один вопрос: «Зачем?» Что он хочет услышать от неё? Может, ей кинуться к нему и врезать или обнять? Раньше куноичи была рада всем своим существом увидеть этого старика. Под конец войны Рикудо-сеннин был тем, кого она уважала, как Джирайю-сенсея или отца, или… продолжать можно долго. Но сейчас ей хотелось его прибить. Жаль, уже мёртвый. — По логике произведений, — вместо приветствия зарычала Наруто, — которые нравятся маме Сакуры, вы либо вообще не должны были появляться, либо напомнили о себе, привыкни я к этому миру или впади в отчаяние, — как ни странно могло показаться некоторым, но Узумаки любила шутить на эту тему. Тот же Минато оставил свою чакру к тому моменту, когда дочь была готова освободить Кураму. Встреча с мамой была на более весёлой ноте. Рикудо помог воскреснуть, когда куноичи была готова потерять мир. И… не, ну серьёзно? Если этот старик думал, что она будет счастлива его видеть, то был прав лишь наполовину. — Что? Захотели встретиться со мной в последний раз? — Узумаки была беспощадна. Она не хотела дать ему возможности заговорить. — Вы не подумайте, Рикудо-сеннин. Курама мне объяснила: вы не дали проклятью Кагуи уничтожить мою душу, но… это жестоко, — сердце защемило. Злиться на него долго она не могла. Злиться за спасение — кощунство. Наруто опустила голову, как провинившийся ребёнок. Вспылила, просто воспользовавшись моментом. — Простите, но знать, что ты больше не увидишь родных и близких, и жить дальше, — Узумаки запнулась. И расплакалась, потому что знала, что Хагоромо её не осудит. — Мы видимся не последний раз. Миров очень много, Кагуя часто рассказывала об этом как сказки, — Ооцуцуки улыбнулся. Наруто этого не видела, но знала, — но Чистый Мир для всех один, — Наруто встрепенулась и утерла слёзы. — Но Курама… — выдохнула она. — Могла неправильно понять меня, — старик сидел в своей привычной для всех позе, витая в воздухе. — Или ты её. — Но вы же здесь не для того, чтобы утешить меня этими словами, — Узумаки скрестила руки на груди и отвернула голову, надувая губы. — Наруто, ты увидишься с ними, это правда, — на неё смотрели, как на маленького ребёнка. Хех, но для Хагоромо она таковым и была. Маленькая и буйная девочка, инкарнация его младшего сына. — А до этого, я тебя прошу, постарайся прожить долгую и хорошую жизнь, чтобы после было о чём рассказать семье и друзьям, — Наруто хмыкнула. Говорить легко. А после того, что она выкинула на Сабаоди, долго и хорошо вряд ли получится. Наруто жить хотела. Но было сложно ответить на вопрос: «Как?» Они с Курамой понимали, что мирная жизнь, гражданская — не для них. Закон и Справедливость для Узумаки отныне закрыты, как и пост Шичибукая. В конце концов, куноичи напала на тенрьюбито. Оставались пиратство и революция. — Действительно сложный выбор, — хмыкнул старик. Наруто присела, скрестив ноги. — Не столько сложный, сколько глупый, — был ему ответ. Сгорбившись, она добавила: — Я не могу сражаться против того, от чего не страдала. Это даже не просто… м, лицемерие! Это хуже, намного хуже, — и вскинула руки. Глаза её смотрели из стороны в сторону, стараясь избегать добродушного Хагоромо, который слушал чересчур внимательно. — Да и какой из меня революционер? Они вечно прячутся, потому что так надо. А я люблю, чтобы сразу в лоб! — девушка рассмеялась, ударив кулаком о ладонь. — Вот это моё. И быть пиратом, получается, самое подходящее, — вот она и посмотрела Рикудо в глаза. — Но что-то не то. Хагоромо согласно кивнул. Случайный мир не казался ему тем самым, что мог бы принять Наруто и излечить её душу. Но он не мог переживать из-за того, чего изменить нельзя. Говорить легко — это горькая правда. Но Рикудо чувствовал её смятение. Её безысходность. Куноичи готова приткнуться куда угодно из-за этого. Но не желает так поступать. И хорошо, что она не спрашивает вновь о том, зачем же он пришёл. Так как у него самого не было ответа на этот вопрос. Он не соврал, однажды она воссоединится со своими родными и друзьями. — Рикудо, — вяло протянула Наруто. И Хагоромо увидел, что она уже откинулась на спину, подложив руки под голову. — А если я приживусь здесь, как мне оставить тех, кто может стать моей семьёй? — старик снова посмотрел на неё, как на маленького ребёнка. — Чистый Мир един для всех, — был ей ответ. Узумаки зарычала, резко села и начала что-то бурчать себе под нос. Лучше бы не спрашивала — говорил весь её вид. И уже Рикудо рассмеялся. А когда он успокоился, Наруто закрыла эту по-глупому щепетильную тему: — Лучше скажи, как мне дальше быть? Что мне делать? Хватит ли мне сил? — она встала и заходила взад-вперёд, делая несколько больших шагов. Уходить за горизонт куноичи не собиралась. — Я тебе не надоела? — мимо делом поинтересовалась она, кусая губу. Ооцуцуки покачал головой, прогоняя излишнюю озадаченность девушки. — А впрочем, не отвечай, — махнув рукой, Наруто отвернулась. — Просто передай маме с папой, что я справлюсь. Ведь я их дочь, увы, несостоявшийся Оранжевый Хокаге, — она усмехнулась. Было большим облегчением для старика не услышать горечи в девичьем голосе. Наруто говорила много. Она не заботилась о том, что из-за их встречи так и не наберётся сил. Как будто это когда-то её волновало! А Хагоромо слушал, почти ничего не говорил. Кто знает, сможет ли так Наруто выговориться в будущем кому-то из другого мира. И поэтому выслушать её — прямая обязанность Рикудо. Он ловил её каждое движение и слово, чтобы с чистой совестью сказать Минато и Кушине: Наруто справится. При этом он пытался понять, как сильно на неё повлиял другой мир. Но Узумаки оставалась Узумаки до конца. Это уже была не та девчонка, которая сломя голову неслась на войну, стараясь спасти всех до единого. За два года у неё прибавилось рассудительности и спокойствия. Сейчас же она была ошеломлена. Другой мир был слишком чужим. А потому Узумаки казалась застенчивой и скрытной, до невозможности осторожной. Но это всё ещё была Наруто. Наруто Намиказе, что унаследовала характер отца. В этом она была уникальна. И Хагоромо не сомневался: когда девушка повзрослеет, она останется такой же яркой и открытой, как и мать, но остальное возьмёт от отца. Вот то, что поможет ей прижиться в новом мире. — Уже рассвет, думаю, тебе скоро вставать, — Наруто снова застыла. Потом лицо её скривилось. Безмолвно раздался вопрос: неужели вы оставите меня? — Это не прощание, — снова улыбнулся он, но от этого сердце куноичи заболело. — Помни: мы ещё встретимся, Наруто. Он исчез так же, как и всегда, так же, как и другие. Растворился, рассыпался на миллион песчинок, оставил этот мир. Вокруг стало темно. И Наруто услышала голос Маргаритки, которая пока не применила жёстких методов утреннего подъёма. Узумаки хотела бы улыбнуться и порадоваться. Но было как-то пусто в груди. Курама понимала её. И понимала, что слов для утешения нет.(2)
Проснувшись, Наруто посчитала случившиеся… да ничем не посчитала! Более того, встреча с Хагоромо вылетела из головы. Маргаритка пожелала доброго утра и сообщила, что их завтрак состоится через полчаса. Так что Узумаки без промедления заправила свою койку, умылась, переоделась. Получила вместо своих ботинок во временное пользование гэта. И в целом образ выбивался из понятия «гармоничность». Но и об этом девушка думала в последнюю очередь. Волосы она, как обычно, заплела в высокий хвост, оставляя тонкие пряди по вискам. Таким образом, она отдавала дань другой Кушине, матери Менмы. Но повязка теперь красовалась не на её лбу, а на шее, чтобы чересчур заметный шрам не привлекал внимания. Костюм был потрёпан, но навевал воспоминания. В особенности спасение Ханаби. О, путешествие на Луну было самым незабываемым. Хотя… после своего чудесного воскрешения Наруто вспомнила куда более занятное путешествие. В прошлое, в котором она встретила своего отца, и отцов Шикамару и Чоджи. Это было круто. — Вспомнила что-то хорошее? — Маргаритка снова оказалась рядом, подхватила пациентку за локоть и повела из медотсека прочь. Наруто даже ответить ничего не успела. Медсестра затараторила о своём. Поясняла, что на главной палубе есть большая трёхуровневая надстройка. Частью которой является и медостек на первом уровне. Здесь же камбуз, столовая и каюта Отца. На втором в основном казначей, как называется эта должность по-другому, Маргаритка не вспомнила. Ещё она не вспомнила, где обитают навигаторы, то есть, как это называется. Это тоже второй уровень. А на третьем было что-то ещё. Но вот до этого помещения Маргари дела не было вообще. Собственно, за всё время она туда и не поднималась. А Наруто слушала, слушала внимательно. Но не успели они выйти, как куноичи застыла. Вчера ей не зря показалось, что они в воде. Ведь так и было на самом деле. Курама присвистнула. А буквально вчера посчитала — сбрендила. Оказывается, нет. Они находились в большом пузыре. А в стороне послышался шум. Наруто посмотрела в ту сторону: остров. Остров, мать его, в пузыре! Посмотрела в другую: водные глубины, где наверняка десятки Морских Королей. По рассказам Анрей весьма неприятные создания. В объяснениях Маргари мимоходом прозвучало пояснение: остров рыболюдей. Это целых десять тысяч метров под водой! Узумаки не была уверена, о тех ли метрах думает, которые в её мире пришли с Западного континента. Но число всё равно поражало. Это же море! Глубина! Десять тысяч метров!!! Медсестра с трудом утянула её в сторону столовой. А Наруто, осознав и переварив информацию, поспешила выразить своё восхищение. Между тем даже не замечала, сколько людей на неё смотрели. Некоторые с интересом, другие со снисхождением, были и те, кто явно не признавал в ней человека, способного навалять Мировой Знати и благополучно свалить. Типа, девочка, что ты здесь делаешь? Это не твой пьедестал. Звучит глупо, но так и есть. Однако Наруто не обращала на них внимания. Да и их никто не останавливал. Уже поевшие товарищи наслаждались послевкусием, обдумывая план на предстоящий день. В столовой было ещё больше народу. Оно и понятно. Но Узумаки сглотнула, когда эти сотни глаз обернулись на приветствие Маргаритки. Нужно было что-то делать Наруто или нет, никто не говорил. Но куноичи кивнула, а Маргари снова утянула её за стол, где было два пустых места с двумя лишним порциями. Для них. Что говорить о завтраке? Наруто уже вчера влюбилась в еду четвёртого комдива. Следовательно, подчинённые должны были варганить не хуже. И варганили! Маргари ела и между тем объясняла, что с Отцом надо говорить крайне уважительно. Наруто чуть со скамьи не свалилась. — Уже?! — разнеслось по всей столовой. На Наруто обернулись почти все. Она, покраснев, поклонилась: — Простите, — и села. Напротив неё сидела сама Маргари, сдержанно посмеиваясь. Рядом сидящая Кони снисходительно улыбнулась. — А чего тянуть? — доктор Рем, который сидел напротив Леон де, не понял удивления Наруто. — Я ведь тебе говорила, видимо, ты ещё не проснулась на тот момент, — в этот раз Маргаритка поела быстрее Узумаки. — Не волнуйся, мы трое будем рядом, — остальные десять человек за столом не прислушивались к их разговору. У них была своя беседа, которую Наруто игнорировала. Она только приметила довольно тучную женщину со светлыми волосами и в косынке. Наруто принюхалась: едва ли, но слышен запах пороха. Или чем там пахнут эти огнестрельные оружия. Потом был молодой человек в маске, чьи светлые сиреневые волосы были до плеч и напоминали иголки. На ум пришли даже хвосты Курамы, но в большем количестве. На его подносе лежал блокнот. — А кто-то ещё будет? — Шикамару как-то подхватил шуточку генинов от Конохамару: меньше народу — больше кислорода. Наруто усмехнулась, это в его духе. И вот сейчас для неё было бы лучше, если бы народу было немного. — Ну, — в этот раз уже заговорила Констанция, и Наруто повернула голову к ней, — будут ещё Татч и Изо. Они ведь тебя заметили и не оставили на погибель, — пародируя пафос, Кони посмотрела на неё, чтобы потом серьёзно добавить: — Но они могут и уйти, если попросишь. А так будет ещё и Марко. Тебе ведь говорили, кто такой Марко? — и Кони сощурившись, но без злобы глянула на Маргари. Видимо, последняя могла не за всем уследить. — Это Феникс который? Мне ещё Анрей рассказывала, — наконец-то и Наруто расправилась со своей едой. Она снова случайно глянула в сторону парня в маске и подумала: совсем не бережёт свои записи. — Вот и отлично. Ты только его не пугайся, он у нас своеобразный. И часто кажется, что убить одним взглядом хочет, — Кони рассмеялась. — Эй! — возмутилась Маргари. — Не наезжай на Марко! — Кони закатила глаза. — Я ведь любя, — пролепетала она. Доел доктор Рем. — Сейчас мы идём в каюту Отца, там спокойнее всего. Ты главное не бойся, — и опустила руку на плечо Наруто. Куноичи в свою очередь подняла взгляд к потолку. Ну, она не боится. Пока не боится, да? Между тем Кони попросила ту самую женщину забрать их подносы, которые Наруто и Маргари уже укомплектовали. Что там пообещали женщине за такую помощь, Узумаки не слушала. Предстоял один из самых трудных разговоров в жизни.(3)
Почувствовать лёгкость и спокойствие, когда шум корабля словно исчез, было приятно. Наруто даже забыла, куда и зачем её привели. Каюта была большая, и всё здесь было куда больше. В конце концов, какой там рост у… Собственно, вот он — Эдвард Ньюгейт, более известный как Белоус. Узумаки была ошеломлена ещё сильнее, чем вчера, когда к ней зашёл Изо. Этот гигант, которого нельзя назвать просто высоким человеком, внушал колоссальное уважение. Определённо. Но Наруто не почувствовала страха или давления. По струнке она вытянулась под изучающим взглядом. Она даже не заметила суеты вокруг. Потому что, помимо всех перечисленных, здесь был ещё один человек. Портгас напал на отца в сороковой раз. И знатно получил, что даже доктор Рем забеспокоился. Благо, у Отца в каюте была аптечка со всем нужным. Что он там получил? Пару кулаков в живот. А в этот раз ещё и кровь изо рта. Ещё и растяжение — на запястье. А голова у парня явно болела. Не всерьёз, но Отец мог и голову раздавить не моргнув. Но никогда так не делал. Ничего, ничего. Доктор Рем поможет. Вот так про Эйса и забыли. Наруто его, конечно, заметила. Но было не до него. — Утро, — совсем тихо сказала она, не узнавая свой голос, — доброе, — неведение — страшная сила! — Я Узумаки Наруто. Думаю, ваш сын, — она недолго задержала взгляд на Изо, — рассказал про наш разговор. Но я представлюсь ещё раз: Узумаки Наруто, куноичи из Скрытого Листа (Конохи). Из другого мира, — огромных, однако, усилий требовалось, чтобы смотреть Белоусу в глаза. Только вот никто не ставил целью запугать девушку. А потому её ощущения оказались крайне смешанными. Ни у кого ещё не было такого пронзительного взгляда в жизни Наруто, как у этого человека. Хотя нет, её отец проявлял способность видеть людей насквозь. Но эта совсем другая история. Она очень боялась наступления тишины. В её ситуации она пугала куда больше, чем кто-либо из людей. Да и вообще Узумаки не любила, когда тихо. И вместо её ожиданий послышался странный, необычный смех. «Гу-ра-ра?!» — в подсознании Наруто на пару с Курамой наклонила голову на бок. А потом оглянулась на лисицу: «Это смех такой необычный, да? Кстати, Анрей тоже странно смеялась…» Лисица кивнула. Что верно, то верно. — И как же ты попала в наш мир? — отсмеявшись, спросил Белоус. Интуиция девушки странно молчала. Человек, который величаво сидел в своём кресле, сильно сомневался в её словах. Сомневался — уже хорошо. Но вопрос завёл Наруто в тупик. Она оглянулась: сзади, к её счастью, стоял небольшой комод. Не важно, что в нём. Главное, на него можно забраться и усесться, чтобы не задирать голову до посинения. Так она и сделала. За её движениями проследили, но не все. А доктор Рем посетовал, что не стоит так напрягаться. Наруто села, скрестив ноги. За этого время у неё проскользнули два варианта продолжения разговора. Об этом она и сказала: — Старик, — звучало для ушей детей явно некрасиво, но со стороны Наруто — довольно уважительно, — прости уж мою… фамильярность? — и руки опустила на ноги, не думая, как их пристроить. — Но либо я объясняю кратко, а ты задаёшь кучу вопросов, либо объясняю долго, но вопросов меньше. Если действительно интересно, это займёт много времени, — Белоус же, задумавшись, то ли промычал, то ли пробурчал. А может, ни то и ни другое; Наруто не разбиралась. — Говори, — но Эдвард Ньюгейт дал понять, что предпочтёт второй вариант. И Наруто заговорила! И как заговорила! Обычно Узумаки говорила долго, упоминая различного рода подробности, отходя от темы. Но кого здесь они интересуют? От того девушка сама удивилась, когда осознала краткость и простоту рассказываемого ею. История началась с краткой заметки об устройстве мира. Потом была упомянута история последнего столетия. И уже более подробно девушка начала рассказ о Хашираме и Мадаре. Дети Белоуса расселись у его ног, а потому Наруто ещё смотрела и на них. Джирайя-сенсей говорил, что нельзя уделять внимание только одному слушателю. Информация эта была вброшена так, что Наруто даже не думала вспоминать об этом. И вот совет пригодился. К слову, о слушателях. Эйс остался. Сидел на полу у стены, согнув колени и положив на них руки. Лицо его было спрятано под краями шляпы. Может, уснул? Да не важно. А Наруто всё-таки была фиговым рассказчиком, потому что когда речь зашла об Акацки, пришлось заговорить и о себе. И здесь девушка уже не могла говорить с совершенным спокойствием Будды. Руки куноичи уже жили своей жизнью, но в ритме истории. Она рассказала про день, когда высвободили Кураму. Рассказала про смерть Четвёртого и его жены. О том, что Лисицу они запечатали в своего ребёнка. Невольно, даже и не заметила, Наруто дотронулась до печати на своём животе. Курама напряглась. В тот день она была полна ненависти. А тот факт, что пришлось подчиняться Учихе, раздражал ещё больше. Сейчас Курама не то чтобы жалела о своих действиях, ей хотелось на время спрятаться. Но такой радости не могло быть. А дальше Наруто не могла говорить о себе спокойно. Уже более весело, отходя от сути, она рассказала об обучении у Извращённого Отшельника. Затем о возвращении в Коноху. А после о том, кем была до боя с Пейном и кем стала потом. Тут-то Наруто дала слабину: всё чаще отводила взгляд в сторону, запиналась, кажется, и вовсе забывала, что помимо неё и Йонко есть кто-то ещё. О войне в целые сутки она много не рассказывала. Только факты: человек в маске не Мадара, воскрешение Мадары, Десятихвостый, воскрешение каге, Кагуя, победа. Её история этой войны была слишком личной. И посвящать даже тех, кто искренне беспокоился о её состоянии, не хотелось. Да, Узумаки Наруто отводила взгляд. Но Белоус успел заметить, другие тоже, но не так много. Ньюгейт сам прожил долгую жизнь. Кроме семьи, в ней почти ничего хорошего не было. А вот перед ним сидит девушка, у которой по логике вещей молоко на губах не обсохло. Но сказать так даже в шутку у него язык не повернётся. Закончив, Узумаки выдохнула с облегчением, не имея желания спрятаться. Отец молчал. Но Маргаритку это не смутило, потому она закидала Наруто вопросами разными, но вполне приличными для их знакомства. Узумаки ещё не знала, что Маргаритка была спецом по выуживанию важных мелочей. В принципе, и у комдивов был такой навык. Но они тихонечко сидели и не отсвечивали, пока медсестра делала своё дело. Картина получалась мрачной: ненавидимый всеми ребёнок добился признания — через два года потерял всё. Но при этом Наруто не выглядела… скажем, плохо. И на вопрос Маргари, почему так, гордо ответила: — Я же, — широко улыбнулась девушка, — самая хвастливая, непредсказуемая и шумная куноичи в мире! — это прозвучало с таким задором, что медсёстры недоверчиво переглянулись. А Наруто добавила: — Так сказал Какаши-сесней, и был прав, — потом, скрестив руки на груди, Наруто закивала. — После битвы с Нагато меня стали называть девочкой, творящей чудеса. Так почему бы не сотворить чудо для себя? К тому же Оранжевый Хокаге не может подвести Жёлтую Молнию и Огненную Хабанеро! — и стукнула кулаком по ладони. Но последнего никто не понял, так как Наруто не упоминала прозвища своих родителей. Только кратко рассказала о своих встречах с отцом, так как они дополняли всю картину. — А кто это такие? — Маргари получала море удовольствия от общения с Наруто, поэтому ей по-настоящему было интересно. Узумаки замерла, а потом, смутившись, прикрыла глаза и почесала затылок. — Моего отца прозвали Жёлтой Молнией за невероятное использование одной техники, а мама была… просто опасным человеком, — девушка вспомнила, с каким желанием прибить мама рассказывала о своих обидчиках. И была в своём праве. Но привела дочь в такой ужас, что на мгновение она поняла своих друзей. Они были правы: матери страшны в гневе. А Курама всё это время молчала, за всеми наблюдая. Эти люди, как ни странно, слушали внимательно. Не особо удивлялись. И Кьюби вспомнила, что́ Анрей рассказывала о непредсказуемости этого мира. Но они с Наруто были из другого. В такое поверить можно? Кагуя-то доказала, что да. Но это было там, не здесь. Однако они поверили. Под конец, но поверили. Только вот больше всего биджу удивило то, что никто не подумал, что она врёт. Можно списать на бредни, подумали бы они. А может и подумали! Но, скрепя зубами и вея скептицизмом, поверили. Не сомневался только этот Белоус. У Курамы за долгое время заболела голова. Потому что странный — нет! — необычный он человек. — Скажи, почему ты поступила так необдуманно? — наконец-то спросил он, и его дети замолчали. Все посмотрели на Наруто. Могло показаться, что вопрос завёл её в тупик. Но Наруто ухмыльнулась. И снова посмотрела прямо в глаза Эдварда Ньгейта. — А должна быть причина? — Курама внутри замерла. — Может, я и никого не спасла, но попыталась спасти, — девушка сжала кулаки. — Я расстроена, огорчена, но вместе с тем довольна. Я сделала, как хотела. Я сделала, потому что хотела! И о своём поступке не жалею, — Наруто вскинула подбородок. Она говорила громко, чётко, не стыдясь. Ей не было важно чужое мнение о её поступке. Потому что она была права. Белоус поражённо вскинул брови. Марко с беспокойством посмотрел на отца, а потом снова на Узумаки. Он не верил тому, что услышал. Наруто явно не была тем, кого он вместе с отцом и Татчем увидели на миг. А Наруто словно сияла. В своей решимости она была прекрасна. И в голове старика набатом прозвучали её слова, но уже иным голосом: «Я сделала, как хотела. Я сделала, потому что хотела! И о своём поступке не жалею». На миг он увидел другого человека. Но Наруто была собой и никем другим. В ней только был тот же внутренний стержень, что и у его любимой дочери. Первый и Четвёртый комдивы заметили это. И теперь были обеспокоены. Марко, по правде говоря, не любил, когда Отец ни с того ни с его называл едва знакомого человека сыном или дочерью. А по миру — ужас! — ходили байки, что своих детей Йонко знал хорошо. Ага, как же. Любить-то любил, но знать всё о каждом не мог. Он человек, в конце концов. Правда, потом Марко признавал, что спешил с выводами. И люди, которые становились его братьями и сёстрами, были… братьями и сёстрами? А что ещё можно сказать о тех, кто выходит в море? Хорошие? Ну, для семьи хорошие, для врагов и чужаков — не особо. — Ты настроила против себя целый мир. Что будешь делать? — Наруто пожала плечами. — Революция — не моё. Не могу, да и не хочу, сражаться против того, от чего не страдала. Но если мне попадётся ещё какой-нибудь тенрьюбито, то я его обязательно отправлю к предкам, — девушка признала свою мягкотелость с глубоким разочарованием. Так и висело в воздухе желание закончить начатое. — А в остальном — двери закрыты. И даже если я найду мирный уголок на этой земле, то умру. Хоть мой отец и говорил правду, что это система шиноби порождает войны и ненависть в нашем мире, моё место — на поле боя. И хоть сила моя уже не та, но я хочу её использовать, поэтому стану наёмником, или пиратом, раз на то пошло, — Наруто спрыгнула на пол и выпрямилась. Да, правда была страшной. Она куноичи, и ей хотелось оставаться таковой до конца. И это несмотря на то, что она собиралась избавить мир от злосчастной системы. Как там говорил Шикамару? Деми-ли-тари-зация? Она! Тяжело вдохнув, Белоус прикрыл глаза. Как мастер Королевской Воли, он попытался использовать оную на Наруто, чтобы та не врала. Но девушка словно и не почувствовала этого. Да и не могла она врать. Может, он слишком хорошо разбирается в людях, а может, довольно стар. Но Ньюгейт доверился своей интуиции. Он многих людей выслушал, с многими мог говорить часами. Разные личности попадались на его жизненном пути. И какой бы невероятной ни была эта история, ребёнок не мог врать. Ребёнок необычный, сразу видно, что участвовавший в боях. Когда он только прочитал газету, был удивлён. Чего греха таить? Такие дурни ещё не встречались. А потому первым, что он почувствовал к выловленной девушке, был простой интерес. Так как имя Узумаки прогремело на весь мир подобно свежему глотку воздуха. Дура или сумасшедшая — вот как стал вопрос. После Белоус пришёл в замешательство. По отчёту Маргаритки и Рема девчонка просто переоценила свои возможности, потому и в отключке дня два. То есть она была готова умереть, лишь бы врезать тенрьюбито. Слабая же! И как она оказалось-то на Сабаоди? Непонятно. На третий день Узумаки очнулась. И показалась Маргари вполне обычным человеком. А ещё море её не тронуло. Вот она сегодня уже уверенно ходит на своих двоих, скачет, спокойно разговаривает. И такая яркая. Чем она думала, бросая миру вызов? Белоус не устал от неё, как предполагал. Демон-лис оказался вполне реальным человеком, как его дочери и сыновья. Узумаки просто не могла не сиять. Выслушав её историю, Ньюгейт вспомнил своё нелёгкое прошлое. От того он и не сомневался. Горечь, печаль и сожаления, что скрывал этот ребёнок, ему знакомы. Потому и поверил. К тому же, по словам Изо, о мире она не знала ничего. А Изо он верил, этот сын видел, когда ему лгут. Потому-то он и поговорил с куноичи вчера. А после пришёл и поделился впечатлениями с Отцом. К тому же такая юная девушка не могла придумать целый мир. И на каверзные вопросы Маргаритки, пусть и простые на слух, соврать было нельзя. Ньюгейт Наруто пожалел. И ему было сложно представить, как она, хоть и волевая, будет выживать в их мире. Последние сомнения были развеяны до боли знакомыми словами, которые в голове прозвучали как будто в первый раз. Самая волевая и, как оказалось позже, сильная его дочь пошатнула принципы и устои. Вот тогда он и позволил некоторым дочерям сменить род деятельности. Стрелки или разведка — выбор не велик, но есть. — Как насчёт семьи? — Белоус открыл глаза, чтобы увидеть реакцию Наруто. — Муж и дети — не моё. Не, не, не, не, не! Я к такому не готова, даттебайо!!! Это же мирная жизнь, а я говорила… — Узумаки была сообразительной, но не всегда. В определённых случаях. А потому часто становилась причиной для веселья. И сейчас она снова услышала смех Белоуса, пока резко выставляла руки вперёд и махала головой. — А как насчёт отца, братьев и сестёр? — смех прошёл, осталась улыбка на лице старика. Наруто всё ещё не улавливала мысль. — А мать куда дели? — смачные хлопки прозвучали, и эхо откликнулось на них. Своих лбов не пожалели Маргари, Татч, и даже Марко с Курамой. Белоус же улыбнулся ещё шире. Показались пожелтевшие зубы. — Ну, извиняй, есть только я, Отец, — старик остался доволен. Узумаки чуть не уронила челюсть, а глаза её стали в пять раз больше одной монетки белли. Смысл до неё дошёл. — Ты не спеши, подумай, — добавил он, и девушка взяла себя в руки. — А вы уверены в своём решении? Ну, вы же меня совсем не знаете, — Маргаритка встала и подошла к Наруто, которая ухватилась за её плечо. Ещё чуть-чуть — и пол исчезнет из-под ног. — Не зазнавайся, не первый раз-ёи, — Марко действительно был необычным. Но Наруто как-то не уследила за тем, какое впечатление у неё осталось. Человек как человек. Подумаешь, причёска странная. Напоминает что-то, но Наруто как-то не зацикливается. И будет ей плюсик к карме. — Я согласна!!! — на неё с удивлением посмотрели семь человек. А ей всё равно. Решение было принято быстро. Пираты — люди нехорошие, но и шиноби тоже. А быть частью такой большой и дружной семьи… Наруто этого хотела и хочет до сих пор. Да, вот оно — то общее, главное, что побудило Эдварда Ньюгейта назвать этого ребёнка своей дочерью. — А ты уверенна в своём решении? — ухмыльнулся Белоус, вскинув бровь. А, стоп, их нет. А какая разница?! Сейчас это не важно!!! — Более чем! — хлопнула дверь: на одного человека стало меньше. — А я думала, он уснул, — уже тихо и озадаченно добавила Наруто. Белоус тяжело вздохнул. Остальные дружно переглянулись: упрямец. Ясно дело, такое быстрое согласие задело парня. Но почему? У небольшой компании появилась загадка, над которой можно подумать. Да, Эйс своим поведением ещё и на размышления наталкивал. Психологи, что б их! — Однако! — Наруто встала, положив руки на бока, чтобы заявить со всей искренностью, как умеет. — Прошу извинить за то, что пройдёт время, прежде чем обращение «Отец» наполнится тем самым смыслом, который в него вкладывают ваши дети! — потенциальная опасность в лице Наруто сходила на «нет». В очередной раз Марко Феникс должен был признать поражение. — И да, я надеюсь, вы слушали очень внимательно. Но мне нетрудно повторить: Узумаки Наруто — самая хвастливая, непредсказуемая и шаловливая куноичи… пират, — начав с задором, она закончила серьёзно. И снова Белоус рассмеялся. Наруто почувствовала облегчение.(4)
— Значит так, — Наруто пришлось ходить хвостиком за Марко, который должен провести старую процедуру в очередной раз, — жить будешь в каюте с Маргари и Кони, а там ещё пять человек. С медсёстрами дружить, поняла-ёи? — мужчина, кажется, ему было не меньше тридцати пяти, посмотрел на Наруто с надеждой, что она не станет задаваться. Узумаки кивнула, продолжая улыбаться. Главное, чтобы медсёстры с ней дружили, а уж с ними она подружится, хотят они или нет. — Сейчас отправишься на медосмотр, а потом… — Феникс схватился за подбородок. К слову, они вышли на палубу. И он посмотрел на остров. — Нет, вернёмся в Новый Мир, там и проверим твои способности. После чего можно подумать, в какой дивизион тебя определить. Ты же не хочешь быть медсестрой? — он посмотрел на неё, едва улыбнувшись. Ну, а Наруто что? — Конечно, нет! — способности Узумаки к управлению чакрой позволяли стать медиком. Собственно, подруги основам её учили, чтобы она тупо не использовала чакру Курамы. Но быть медиком всё время — увольте! Ужас свой скрывать девушка не стала, даже поёжилась. Наконец-то ей удалось рассмешить и Феникса. Но всё равно он говорил спокойно, Наруто казалось, почти равнодушно. — Тогда поступим так, сегодня пусть Маргаритка покажет тебе «Моби Дик», расскажет, что да как. Там между делом знакомься с людьми, вечером устроим небольшой пир, — Наруто слушала внимательно, соображая, как ей всё делать. Она не была гением, как отец, но запомнить полтора тысяч человек сможет. Хотя бы в лицо. — Сегодня у одной половины команды выходной, завтра у другой. Так что сможешь выйти в люди. Денег, я так понимаю, у тебя нет, — Наруто смущённо покачала головой. Ни одной монетки, — но это не проблема. Завтра с дамами разберётесь, — мужчина задумался. — О! — Наруто вспомнила об одной главной вещи и не стала упускать момент: — Так мне теперь звать вас… — на неё посмотрели с укором, — тебя! ни-сан? То бишь старшим братом, — Отец, может, и не устал от неё, а вот для Марко первое время будет весьма затруднительно общаться с этой Наруто. — Когда оно значение своё приобретет, тогда и будешь звать-ёи, — Феникс усмехнулся. Он ещё и внимательный! М-да, может, Наруто не шалить совсем? Увидит же третьим глазом. — Хорошо, — девушка выставила руку вперёд, сжав кулак. — Просто сделай так же, — пришлось пояснить ей, когда Марко её не понял. Как было ни странно, Узумаки не зазнавалась. И была довольно терпеливой. Но чутьё Фениксу подсказывало, что это не в её натуре. Привыкает. И просто сделал также — тут уже Наруто надулась, но сама стукнула кулак кулаком. А после завела руки за голову: — Ну, я пошла? — Марко только кивнул. Так как задумался над смыслом жеста. Не приветствие уж точно. А ведь она точно так попросила сделать Отца. Почему не додумался сразу? Значит… при случае спросит. Пока своих дел по горло. «По-моему, он должен быть в конце очереди», — под очередью Курама подразумевала Маргари, доктора Рема Татча, Кони и Изо. Наруто пожала плечами: «Разве порядок так важен?» Лиса задумалась, но потом снова спросила: «Но ты же не собираешься повторить эту процедуру 1569 раз?». Такое количество людей на корабле было максимальным. Курама посчитала, когда делать было нечего, а спать не хотелось. Наруто в это время разговаривала с Хагоромо. «Ну, когда-нибудь и повторю», — призналась Узумаки, удовлетворив подобным ответом Девятихвостую. Однако дойти до медостека спокойно у Наруто не получилось. Её каким-то чудом окружили двадцать человек. Подходили они не спеша, но вопросами закидывали конкретно. Сначала инициативу проявил товарищ, первый узнавший о её вступлении в команду. Собственно, от Марко. Это ж надо было пристать к старпому, а потом угнаться за Узумаки. Ох, не знала она, что каждое пополнение в семье начинается с подобного. И порядком устала. Но потом её пошла искать Кони. И нашла. А до медотсека оставалось чуть-чуть. Людей становилось больше. Наруто не растерялась. Она использовала свою коронную технику, после чего на неё посмотрели… она не стала разбираться. И уже клоны остались мучиться, а девушка прошла медосмотр. Однако клоны жутко устали, и послали людей, развеявшись. Это отразилось на Наруто, так как голова загудела от количества полученной информации. Видимо, не стоит использовать теневых клонов для знакомства со всеми братьями и сестрами. Потом Маргаритка провела для неё экскурсию. Провела так, что это заняло всё время до вечера. Узумаки и не заметила, как оказалась в центре большой компании. В первую очередь её познакомили с комдивами, среди которых больше всего внимания досталось Намуру. Он же рыбочеловек! А раз завтра ей можно будет прогуляться по острову, то лучше у него узнать, где самые красивые места. Потом каждый из них произнёс тост с пожеланиями. А после уже самой Наруто предоставили возможность произнести речь и разделить саке с Отцом. К слову, народ сразу понял, что их новая сестра пиз… говорить умеет. Всё веселье для товарищей-мужчин началось, когда заиграла музыка. В семье было двадцать сыновей из горной местности на одном из островов в Сауз Блю, десять из которых музыканты. Остальные десять учили Наруто лезгинке. И научили, мать! Наруто больше любила практику, а потому с третьего раза у неё всё получилось. Но вряд ли она станцует с ними ещё раз в будущем. Точно не в гэта! После прекрасного танца её пытались напоить, так как фишку просекли. Наивных не просветили, что чакра Курамы не даст ей опьянеть. Да и про Кураму не всех просветили. Лучше вливаться в коллектив медленно, но верно. А вместе с тем, где-то народ играл в карты, домино или что-то ещё. Естественно, не просто так. Слышались крики победы и поражения. Звенели белли. Летела одежда, но не до крайностей. Присутствие медсестёр, то бишь дорогих дам, не позволяло. Компенсировали это алкоголем, били рекорды. Кто-то умудрился опустошить огромную бочку за раз. Наруто показалось, что то был комдив, кажется, Бламенко. Но как бы веселье ни шло своим чередом, Наруто предельно ощущала, что находится в центре внимания. Так или иначе, до неё добрались все. Она даже раззнакомилась с Пиковыми пиратами, которых втянули-таки в празднование. Тут-то Наруто и познакомилась с теми двумя, с кем завтракала за одним столом. Маскед Дьюс и Банши, а потом ещё с некоторыми. Их капитана не было. Узумаки даже поинтересовалась: а не предательство ли это. Естественно, без злого умысла. Однако на неё не обиделись. Только посмеялись. Банши не заставила ждать ответа: «Только так мы можем отплатить за снисхождение, или что там у Белоуса на уме». Куноичи привыкла быть в центре внимания. Особенно после того, как в пяти странах её провозгласи Героем Пяти Наций. Поначалу Наруто думала, что её захватит звёздная болезнь. Да, думала. Потому что, хоть сердце и было очищено от всего плохого, она оставалась человеком. Но пронесло! Сегодня же ни о какой болезни речи не шло. Девушка просто устала. В последний раз её замучили так во второй год празднования окончания войны. И Наруто поняла, что это совсем не клёво: день рождения, день нападения биджу и день победы в войне. Как-то жирно для одного дня. Короче, по нужде девушка удачно свалила. Споить — не споили, но напоили же. Но, вернувшись на свежий воздух, в компанию Наруто не поспешила вернуться. Она применила сендзюцу и нашла того, кого праздник вовсе не интересовал. Собственно, Портгас Д. Эйс приходился ей никем. И даже с его старпомом она пообщалась куда продуктивнее. Но интуиция говорила, что переговорить она с ним должна. Уж больно он напоминает Наруто её саму. По крайней мере, Узумаки чувствовала, что у них есть что-то общее. Может, именно поэтому он и остался тогда в каюте с остальными. Может, поэтому сам Белоус позволил ему остаться. Кто знает? Так что Наруто поспешила забраться на самый вверх надстройки. Она уже поняла, что оттуда открывается невероятный вид на королевство Рюгу. Но главное, чтобы её благие намерения не вышли боком.