(1)
Пять-десять метров под землёй, сыро и мокро. Небольшие лужи от угла к углу, где-то земля с водой уже стали грязью. Достаточно холодно и мерзко, чтобы дышать через раз. Положение ухудшает нужда идти без какого-либо источника света. Но это не беда, так как глаза прекрасно видят в темноте. Эти подвалы, если так можно сказать, связаны в один как замысловатый лабиринт. Создателю оного можно было бы выразить почтение и вручить премию, если бы здесь не обитали работорговцы. И пока нужное помещение не находилось, он вырезал одного за другим. Догадаться, что перед ним свинья, нетрудно — сразу нападает. С катаны медленно стекает кровь, оставляя чёткий след, что можно будет увидеть, посветив огнём. На каждой развилке стоит тщательно подумать, куда свернуть, чтобы не потерять время зря. Он не имеет права заставлять её ждать. Поворот — и в конце очередного коридора виден отблеск огня. Послышались голоса людей, один из которых до боли знаком. Сорваться бы ему навстречу, но едва был сделан шаг, как относительно недалеко раздался взрыв. Те люди рядом закричали, послышались характерные хлопки — и они знакомы и ласкают слух. Человек срывается вперёд и предстаёт перед уставшими и осунувшимися людьми. Завидев окровавленную катану, они стали прижиматься друг к другу. Но его это не волновало. Он с привычным для него равнодушием поинтересовался, откуда они и что происходит. Спасибо ками, ответили быстро. И он спокойно отпустил их, веля идти по кровавому следу. Посыпались благодарности, которые тут же остались позади. Он не за этим здесь. Почему-то не получалось найти её так быстро, как предполагалось. Но перед тем как добраться до завала, он убил ещё пятерых. Они как раз бежали оттуда, устроив ловушку. Недолго порадовались перед смертью. Приложив руку к глыбам камня, он убедился, что почувствовал её — чакру Узумаки Наруто, заодно и Девятихвостой. Вздох облегчения и радости почти вырвался из его груди. Но там, под грудой камней, она едва держалась, спасая кого-то, девочку лет десяти. Больше немедля ни секунды, он переместился к ней, позволив ухватиться за его руку, а не за бесполезный камень под боком. Эта добе использовала режим биджу, хоть и слаба. Так слаба, что не верится самому. Видела бы она со стороны, с каким усердием хватается за его ладонь. Почти без сознания. Едва ли успеет осознать, что появился кто-то третий, кто-то свой и родной. А девочка, которую Наруто накрыла собой, обняла спасительницу за талию, опасливо подглядывая за ним. Наруто закряхтела, на её губах появилась кровь. И он перенёс их в просторный коридор, чуть подальше от завала. Кроме тех, что Наруто освободила сама, бродили ещё, также небольшие, группы людей. Видимо, и они остались без клонов Узумаки. На них ему плевать. Надо было вывести эту идиотку. Только вот он сам устал, чакры как раз оставалось на возвращение домой — более находиться здесь нельзя. — Ты, — девчушка поёжилась. Неужели он такой страшный? — Её нельзя оставлять одну. Сможешь добраться до выхода с ней? — на стене висел факел, последний на его пути. Как хорошо, что он не затух. Девочка сначала как бы не услышала его, но стоило мужчине протянуть ей факел, как она усердно закивала. А потом вскрикнула: ведь незнакомец в чёрном одеянии исчез в непонятно откуда взявшейся чёрной дыре, по краям которой слабо полыхало то ли синее, то ли фиолетовое пламя. Правда, девчушка не была уверена, что это именно оно. Да и не до того было. Блондинка оказалась тяжёлой, но её заслуги стоили того, чтобы помучиться. Может, ещё до выхода ей повезёт наткнуться на взрослых.***
Прошло больше девяти лет прежде, чем родной ему человек снова принял от него помощь. Она ничуть не изменилась. Чтобы понять это, много времени не понадобилось. Ничего не нужно было. Её ладонь и пальцы остались такими, каким он их запомнил. Даже хватка, несмотря на состояние добе, прежняя. Только теперь девушка дрожала, едва находя силы, чтобы выстоять. Это была всё та же Узумаки Наруто, что никогда не сдаётся и всех спасает. За исключением того, что сейчас себя спасти не может. И так хотелось забрать её с собой, но сил не хватало. Словно это чужое измерение было против. Непонятно и смешно. Обретя надежду, он тут же её потерял.(2)
Она даже не заметила, как начал рушиться потолок. То есть даже не поняла, что произошло! Только блондиночка накрыла её собой, всё ещё сияя странным светом. Вокруг появилось нечто золотое, что удержало большие камни. Но девушка тут же побледнела, на лбу её проявились капли пота. А она даже не заметила, как обняла эту идиотку. Ну и зачем за ней увязалась? Теперь обе сдохнут. А сердце колотилось, как бешеное. Но девочка этого не замечала. Лишь щурила большие зелёные глаза и просила блондинку не сдаваться. Дура-не дура, а силачка. Да вот только какой прок от просьб мелкой девки? Мелкая девка этого не понимала, но оказывала Узумаки сильную моральную поддержку. Именно поэтому она продержалась до того момента, когда рядом появился мужчина в чёрном. Знала ли блондиночка, что помощь будет? Или им просто повезло? Он тут же выставил руку, чтобы блонди ухватилась и не упала. А с какой заботой он на неё взглянул! Словно любящий старший брат. По крайней мере, таким казался, хоть и пугал до табунов мурашек. И это если прилично выражаться! Правда, было бы лучше, останься он. Но после того, как спас их от смерти, этот глупый взрослый свалил! (Он держался так хорошо, что девчушка не заметила, насколько плохо ему было.) Только факел всучил да помог удобней подхватить дылду. Хорошо ей без сознания!!! Но всё-таки девочка обрадовалась, что кто-то появился.***
Ещё до выхода ей повезло наткнуться-таки на взрослых. И каких! Сами пираты Белоуса!! И то, с какой заботой они кинулись к блонди, ясно давало понять, что она одна из них. Русая, худенькая, аки спичка, и бледная девчушка даже возрадовалась, что не кинула-таки её по дороге. А так хотелось! Всё равно блондиночка глупая и наивная, какая разница: днём больше проживёт или меньше. И вот явились спасители-белоусовцы — и о подобных мыслях девочка пожалела. Шестнадцатый комдив, если память ей не изменяла, Изо, выведя её из подземелий, первым делом укутал в плед. И поблагодарил. Из команды сильнейшего пирата здесь было довольно много людей. По её подсчётам около пятидесяти. Несложно догадаться, что сюда они явились поймать и наказать по справедливости работорговцев. Но, видно, блондиночка где-то лоханулась, и всё пошло не по плану. Уж больно хороша для девчушки такая версия. Ну, ничего, главное, что все живы. Чёрная борода, то есть Маршалл Д. Тич дал ей вкусную, а главное, тёплую булочку и горячий чай. Надо было бы подождать, пока еда остынет, но она всё съела. В отличие от большинства взрослых в плену она пробыла недолго. А потому её решили откормить булочками. Презент, так сказать, за хорошо проделанную работу. Из уст того же Маршала она узнала, как зовут блондинку. Узумаки Наруто. Правда, сам Чёрная борода ещё не имел возможности познакомиться с новоиспечённой сестрой, но она ему уже нравилась. «Дурашка, — обмолвился он, — совсем себя не пожалела. Вон как Изо бухтит, переживает. А его, беднягу, давно никто так не доводил». При этом белоусовец добродушно посмеивался и твердил, что всё будет хорошо. Ну, в принципе, девчушка не против, если блонди всё-таки поправится. — Кстати, как зовут нашу малютку-спасительницу? — мужчина не хило так опустил свою руку на её плечо, но девчушка продолжила спокойно жевать своё кушанье. Хотя очень-очень хотелось возмутиться. Подумаешь, сто пятьдесят сантиметров в свои десять лет. Она ещё растёт! (Хотя там всего сто сорок шесть, но это и не важно…) — Аффусса, — как можно понять, с манерами девочка знакома не была. Хотя Сабо-дурак и сестрица Коала предпринимали попытки привить ей хоть какие-то полезные привычки. Естественно, у них ничего не получилось. Но это секрет, так что тс-с! Маршалл Д. Тич переспрашивать не стал. Либо всё понял, либо спросил для галочки. Ну и фиг с ним. Ей дела до этого нет. Вот если бы он случайно обмолвился, как там здоровье у Белоуса — вот это другое было б дело! А так… — Августа! — откуда-то взялась девушка в сером плаще с сопровождающим в таком же плаще. Лиц не было видно. Волей Наблюдения Августа не обладала, а потому не могла сходу признать своих знакомых. Однако и не испугалась. Довольно улыбнулась, допивая чай. Навстречу не кинулась. И как такую невоспитанную заразу можно любить? Вот зачем о ней беспокоиться? Августа так не считала. И вообще не заботилась о мнении окружающих. Но сестрица Коала и Сабо-дурак ей нравились. Собственно, они это и были. Коала тут же принялась объясняться с Тичем, то есть заговаривать ему зубы. Но тот долго и не думал, отпустив с ними малютку и пожелав хорошего пути. То, что Белоус с революционерами не дружил, ещё не означало, что препятствовал или не помогал им. Кроме Августы, здесь были ещё товарищи из сего честного люда. Из-за операции спасения некоторым из отчаянных «камикадзе» не удалось пройти долгий путь до Сабаоди, а с него до Мариджоа. Ну, большой план и все дела… Не успели они отойти на приличное расстояние, как, печально оглянувшись, Августа обняла Сабо. — Дурак, — непонятно, почему (с недавних пор) второй человек в Революционной Армии спускал оскорбления ей с рук. Но при этом держался достойно, словно становился глухим. И, в принципе, действовал верно: рано или поздно ей надоест. — Знаешь, а блонди, которая меня спасла, а потом я её, — девчушка явно гордилась своим (не)большим достижением, — такая же тёплая, как и ты. Вы, блондины, все такие, что ли? — Сабо рассмеялся, растрепав волосы на её голове. Теперь их точно было не спасти. Августа надулась и ударила его в бок. Правда, безрезультатно. Уж больно крепкий этот дурак! — Августа, о чём ты говоришь? — поинтересовался Коала, хватая ту за руки, чтобы она успокоилась. — С ней спокойно, хотя она и немного пугает, — хватка революционерки успокоила девчушку, и потому она быстро оказалась на воле. — Так я пугаю? — спросил уже Сабо, улыбаясь, при этом показал на себя большим пальцем. Августа снова надула щёки: — Дурак! Не в этом же дело!!! — и побежала вперёд, к другим революционерам.(3)
«Моби Дик» после очередного сильного шторма оставался величественным и стойким кораблём. Удалось обойтись без каких-либо внешних и внутренних повреждений. И это уже повод для безмерного счастья белоусовцев. Правда, кругом воды было полно. Фруктовики пока ещё дружно держались за верёвки, которыми были привязаны кто к мачтам, кто к фальшборту, а кто-то к товарищу по несчастью. За бортом ведь никому не хотелось оказаться. Вода, чтоб её! Впрочем, устал, как собака, здесь каждый. А потому улыбки их, как у идиотов. Зато живы — и есть что вспомнить в старости. Медсёстры же, ясно дело, на время шторма были кто в каютах, кто в медотсеках, а кого и на камбуз занесло. А теперь они потихоньку выбирались на палубу, чтобы приводить в чувство особо перетрудившихся и других, у кого в животе всё перевернулось, или в голове. А кому-то и нервишки успокоить надо после очередного боя с могучей морской стихией.***
Между тем для Маскеда Дьюса состоялось не такое уж важное, но удивительное открытие. По факту, в команде Белоуса, то есть Отца, было под две тысячи человек. Сначала он немного тупил, видимо, прошедший шторм всё ещё оукался. Но потом он посмеялся с себя: можно было и додуматься! Ведь не всем же братьям и сёстрам так уж необходимо обитать на «Моби Дике». А потому какая-то часть команды постоянно находится на «младших» кораблях. И каждый член семьи какое-то время обитает на одном из них. Дьюс, почти грешным делом подумал, что в будущем это время будет-таки для него порой отдыха от его — уже не капитана — брата Эйса. Не, не, ничего такого! Просто инстинкт мамочки или папочки, нужное подчеркнуть, уже успел заебать. А ведь есть ещё те, кто на суше живёт. Причём постоянно. Причины на то разные: кто-то оставлен на том или ином острове за порядком следить, а кто просто вернулся к, насколько возможно, мирной жизни. Само собой, есть и те, кто сушу и не покидал. Также он пока не понял статус союзников, которые семья, но сами по себе, но… это уже как сам решишь! Однако Питер, который соня, высказал правильную мысль: «Причины могут быть разными, но мы — семья. У нас в любом случае есть место, куда и к кому можно вернуться». Кажется, это и есть то, что искали бывшие Пики.(4)
Терзают смутные сомнения, что терять сознание у Узумаки Наруто уже стало вредной привычкой. И такая привычка не приносила какого-либо удовольствия. Хоть и с большим рвением, но со слабостью, она разлепила-таки ресницы. А лучше бы повалялась ещё чуть-чуть. Ибо стоящий над ней хмурый Изо даже не попытался улыбнуться, стоило попытаться сделать это ей. А значит, кого-то ждёт длиннющая лекция. Правда, в этом предположении была лишь толика правды. Естественно, он после выскажет ей, что накипело. Но в том, что она пропала, виноваты и они. Он — больше всех. Наруто уже прикрыла глаза, как её обняли. И даже не подняли с кровати(?). Возможно, не всё так хорошо, как Узумаки надеялась. А впрочем, кто знал, что она войдёт в режим Курамы, а не использует покров? Никто. Куноичи выдохнула, попытавшись обнять в ответ. Ну, не обнять, а просто закинуть руку на спину нии-сана. Ну, как закинуть, просто затащить, как муравей большой камешек. Нелепое сравнение, но в точку. Курама подозрительно молчала — нет! — сопела. Ну и пусть. Главное, чтобы в порядке была, и рядом. — Прости, — голос Изо ни разу не дрожал. Но исчезновение Наруто выбило его из колеи. И Узумаки не могла не заметить. — Это… же мне, — она снова улыбнулась, но не получилось так широко, как обычно, — стоит извиниться, — и тут получила лёгонький хлопок по лбу — всё правильно сказала! Удар, правда, вышел лёгоньким. Изо первый человек, кто так слабо её ударил (если так можно сказать). А потому Наруто рассмеялась и, тем самым, заставила стрелка надуться. Никакого понимания! Мужчина присел на край кровати(?) — по крайней мере, она не лежала на земле — и пальцами потёр лоб. — Пока я проводил для тебя экскурсию, Харута вышел на местоположение подземелий. Но пока мы все собиралась — прибыл Третий Младший — тебя успели похитить. Наруто, тебе не следовало так расслабляться, — на неё посмотрели с лёгким укором. Оставалось только виновато улыбнуться. Но Узумаки была искренна; она понимала свою вину. — Впрочем, как и мне, — комдив оставил свой лоб в покое. И только Наруто решила спросить, кто именно из семьи прибыл, как в каюту — «Стоп, что? Как можно было не заметить?!!!» — зашёл один человек. Высокой и, кхм, широкий, а ещё ужасно загорелый мужчина. Хотя у него просто тёмная кожа. То есть кожа тёмная, но он ещё и загорелый. Да, всё сложно. А в голове ещё не все шестерёнки заработали. К тому же мужчина был кудрявым и в бандане. И широко улыбался. Его глаза тоже смеялись, то есть были морщинки у глаз. Характерные такие. Видно, позитива у него в избытке. Вдруг у Наруто загудела голова: человек заговорил достаточно громко. И он сразу же заметил свою оплошность, так что быстро понизил голос. — И как себя чувствует наша юная сестра? — Изо быстро ответил, почти невнятно. И мужчина посоветовал Изо подышать свежим воздухом. — Вагнер, врач и плюс ко всему знатный музыкант, — Шестнадцатый их не оставил. Он ещё не отошёл от пропажи Узумаки. А потому не отойдёт от неё как минимум на десять метров до самого возвращения на «Моби Дик», — сейчас подойдёт. — А вы? — тут же осведомилась Наруто. Кажется, этот человек соотносился с образом… — Маршалл Д. Тич, — мужчина сделал шуточный реверанс и Наруто, не выставляя свои зубы на показ, как обычно, улыбнулась чуточку шире, чем позволяли силы. Да, интуиция подсказала верно. Маршалл Д. Тич — выходец из кочующего по миру народа. Правда, она забыла, из какого. Ну да ладно. — Узумаки Наруто, — более уверенна произнесла куноичи и попыталась опереться на руки. — Милая моя, не стоит! — воскликнул Тич и рассмеялся, стоило Узумаки обессиленно рухнуть. На что она после пригрозила кулаком. Хотя это была просто жалкая попытка. И куноичи не совсем понимала, отчего так. Курама всё ещё спала, что по-прежнему было необычно. И это также требовало обсуждения, как и вышедшая из-под контроля сила. Видимо, проблем у неё больше, чем казалось. К тому же, несмотря на всё дружелюбие и любезность Маршалла, чакра его была какой-то мутной. Или же из-за слабости у неё пока не получилась рассмотреть. Но одно куноичи могла сказать точно: эта чакра какая-то слишком тёмная, но нисколько не холодная, как при этом бывает.(5)
Когда чудо с хвостиками, аки маленькая девочка, ступила на борт «Моби Дика», никто и не признал её по началу. Да, да, это всё хвостики! А ещё невероятная улыбка счастья. Ребёнок вернулся домой, теперь уже ничего не нужно было. К тому же приближался значимый праздник в честь Нового Года, который сильно отличался от того, к чему она привыкла. Собственно, с целью отметить начало нового года они и плыли на Сфинкс. Но до этого праздника было чуть больше месяца. А сейчас она хотела поймать кое-кого, кто уже должен был стать полноценным членом семьи Белоуса. — Смотрю, ты полна жизни, — первым её внимание привлёк Рем, Наруто согласно закивала. Но тут Изо, хоть и стоял в двадцати шагах, сделал замечание, что «здоровья она не бережёт». Доктор Рем, конечно, пальчиком пригрозил, с укором посмотрел, но не мог при этом не улыбаться. Тяжко было работать с людьми, полных энергией и шилом в… одном месте. Однако и давить на этих зараз сильно нельзя: затухнут же. Пираты посмеялись. И в шутку подыграли главному доктору, на что Изо закатил глаза. Да что они понимают? Зато вот от подруг-сестёр ей точно достанется. Так что Изо вместе с Харутой отправился к Марко. Отчитываться. Отец, которого и поприветствовали первым делом, наблюдал за вернувшимися детьми с неким снисхождением. Тем самым, отцовским. Но Наруто этого до конца не понимала. А потому взгляд Белоуса ей казался отчего-то тяжёлым, словно он не мог показывать своей радости. Но ведь это было не так! А потому Узумаки подавила это странное чувство. К слову, до того момента, как Отец заговорил, Марко был тут. Старпом видел, как легко Наруто держится с ребятами из основного состава второго дивизиона. А потому ему ничего не оставалось, как спросить и у Отца: «Всё-таки второй?» Правда, старик как-то тяжко вздохнул, словно задумался. А потому вопрос, куда же распределить Узумаки Наруто, остался открытым. — Что скажешь? — спросил Ньюгейт, когда девушка подбежала к нему, чтобы поинтересоваться его делами и здоровьем. Отец растрепал ей волосы на голове. В этот момент Наруто подумала, что нескоро привыкнет к такой огромной руке. Ей же можно раз — и голову расплющить. Естественно, с ней такого не произойдёт. Но мысли как понесутся в эту степь… лучше не продолжать! Узумаки, конечно, призадумалась. Так как вопрос конкретным не был. А Эдвард-сан уточнять ничего не собирался. Но смотрел прямо в душу. И Наруто подумалось, что она понимает, чего от неё ждут. Пришлось подумать ещё немного. Вспоминать небольшое приключение не хотелось совсем. Хоть она и пострадала, это оставалось пустяком. Да, она никогда о себе не заботилась. Вагнер этого не оценил, но сказал, чтобы она отдохнула пару недель. Ну, отдохнула. И хорошо. Только Курама не поговорила с ней толком. Потому что сама не понимала. Не всё в этом (тем более в этом) мире зависело от неё. В конце концов, Наруто живой человек. И не всё с ней происходящее Лисица могла понять. Что случилось, то случилось. Главное, чтобы подобной ерунды не повторилось. Одно дело при такой слабости самой войти в режим биджу. Другое — сделать это бессознательно. Ведь второй вариант в конечном итоге имеет летальный исход. Капитан — ясно дело! — не этим интересовался. Ему пока не доложили, что и как, чтобы лишний раз не волновать. Наруто попросила. Попросить-то одно дело, с ней согласились. Но в мире существует одна не особо приятная вещь — ложь во благо. Врать Отцу было нельзя, но и Наруто была права. А потому, знает Йонко о её небольшой проблеме или нет, она сказать не может. Во всём маленьком приключении был лишь один огромный минус. Работорговля. Вещь, с которой в родном мире Узумаки не довелось столкнуться. Но здесь ей хватило и десяти часов в присутствии забитых и отчаявшихся людей. Не все теряли надежду, но таких оптимистов было мало. Да и не в оптимизме дело. Наруто, как очнулась, хорошенько обдумала произошедшее. И устроила пытку-допрос Маршаллу, который оказался довольно словоохотливым человеком. После разговора понимание стало чётким: с подобным ей придётся сталкиваться долго. Может быть, всю жизнь. Было страшно потом осознавать, что мысль об убийстве как таковом стала менее неприятной. Ненависть, против которой она хотела, и хочет до сих пор, бороться, укрепилась в её душе. Рассказать бы кому-то из Конохи — не поверят. Хотя… — Идеальных людей ведь не бывает? — а потому Наруто ответила вот таким вопросом. Вдох и выдох. — Мне говорили, что я такой человек. Может быть. Но последствия моих поступков… они часто выходили боком. — Узумаки не совсем понимала, почему говорит именно это. Но Белоус её не остановил, а потому она спокойно закончила свою мысль: — Можно быть бесконечно хорошим и бессознательно причинять вред, но лучше это делать осознанно, — она сжала кулак. — Пока люди продают других, я буду их убивать, — взгляд Отца оставался тяжёлым, но в нём больше не было снисхождения. Но на душе у Наруто почему-то стало легче. Кажется, теперь она реально повзрослела. Если раньше не доводилось убивать кого-то самой, то теперь этого не избежать. Там, в родном мире, последние два года её оберегали. Научили, но после оберегали. Ведь она — герой и символ мира. Её руки должны были оставаться чистыми. Конечно, подобные мысли не в одно мгновение оказались в её голове. Просто в родном мире на философию не было времени. А здесь оно нашлось. Не то чтобы она решила резать направо и налево всяких встречных гадов. Просто здесь её окружали люди, счастливые по-своему, заботящиеся о своей семье. Но их чакра, их аура, их сердца… стараясь к этому привыкнуть, Наруто сравнивала это всё с песней, с большой и слаженной песней жизни. Они были любящими и заботливыми, но в то же время их души показывали миру другую сторону. Они пираты, люди, которые убьют, если придётся или понадобится. Причина не будет важна. И для них это правильно. Кажется, и в родном мире её окружали такие люди. И берегли её одну, наивную и добрую. И отчасти сами были такими. Голова кипела, стоило так глубоко капнуть. Но теперь Узумаки повзрослела по-настоящему. Отец потрепал её по голове. И произнёс это вслух. Только добавил: «Теперь я спокоен за тебя». А позже Маскед Дьюс скажет что-то похожее, только ещё и подколоть попробует, за что куноичи раскритикует его в пух и прах. — Кстати, а где Эйс? — спросила она, и кто-то рядом ощутимо расстроился. И осунулся. Наруто обернулась. Татч был ещё тем живчиком, а в такой вот момент напомнил самого Шодайме. — Я думал, что буду важнее в этот момент, — ну точно Хаширама Сенджу… слава небу, они никогда не встретятся. Наруто раскрыла руки для объятий, и Четвёртый вредничать не стал. Подхватил, закружил, заду… то есть крепко обнял и отправил отдыхать. — И всё? — Узумаки недоумевала. Глаза у неё (и без того большие), стали как древние золотые монеты. Татч почувствовал себя отомщённым, а потом исчез в направлении рулевой рубки. Кстати, название именно этого места когда-то не вспомнила Маргари. А Портгас Д. Эйс всё не показывался. Да и не должен был. Но она ведь хотела его поздравить или дать щелбан. Всё зависело только от одного… — Так где Портгас? — снова попыталась узнать она. Эдвард-сан улыбнулся. — Ты своё «крещение» прошла, теперь его очередь, — все дружно уставились на Наруто. Она захлопала ресницами, наклонила голову на бок, поджала губы. И как не забыть его поздравить с обретением душевного спокойствия и своего места в мире? И нет, она не издевалась. Это были его (якобы) шуточные слова. И Наруто собиралась их вернуть.(6)
Тихий вечер. Камбуз. Очередное дежурство человека-сони Питера. Компанию ему сегодня составлял Ясон. Тот самый из шестнадцатого дивизиона. Загорелый, крепкий, среднего роста парень девятнадцати лет. А ещё кучерявый, что смешно и страшно. Помимо хороших физических данных паренёк ещё был и смышлёным, и дружелюбным, а временами наглым и дерзким. Сейчас он составлял компанию Питеру. Человеку низкому и упитанному, но колобком он не сделался. Пока. В принципе, боевыми заслугами он и не отличался. Зато готовил хорошо. Татч чаще всего именно с ним обсуждал различные идеи для разнообразия меню. И не зря. Ещё у него были маленькие, но милые глаза. О последнем ему не говорили, так как душа ранимая. А ещё бедняга быстро лысел для своих сорока пяти лет. Но на его форме зоана это никак не отражалось. Соня выходила довольно милой. Хоть и опасной. Даже казалось, что он не хило так скидывал. Так как вполне мог ободрать чью-нибудь наглую харю. Видимо, каждое перевоплощение несло за собой неслабый стресс. — Так вот тот добрый хозяин оказался тварью. Продал жену и детей, лишь бы его не трогали. И других, забытых большей частью жителей деревни, продавал, наживался, — хотелось выпить. Но Ясон такой привычки не имел. А потому во время пирушки для Наруто пил гранатовый сок. Это питьё тоже на любителя. Узумаки тогда его уважила. И, кажется, ей понравилось. Но не в ней сейчас дело и не о ней речь! — Так вот, и сестру подставил… — И что насчёт него решили? — и в силу вкусов молодого парня собеседники пили гранатовый сок. Кисло, как и история. — У Двенадцатого спроси, — Ясон пожал плечами. — Он с самого начала что-то заподозрил, а потому мы положились на его чувство справедливости, — Питер усмехнулся. У них тут каждый был человеком «светлым», но Харута был довольно-таки чист душой, если серьёзно сравнивать. Но при этом его Справедливость была довольно жёсткой. На листовке был жизнерадостный юноша, но в будущем в жестокости он вполне сможет посоревноваться с такой тварью, как Акаину. Питер подумал об этом ещё немного и завертел головой. Нет, не стоит. Надо беречь мальчишку.(7)
Курама встрепенулась. Она проснулась на том самом месте, где когда-то убила Йондайме и его жену. Да, на том самом месте, где с тех пор не посадили ни одного дерева, не выкорчевали ни одного пня, где ничто не напоминало о произошедшем. Только воспоминанию не нужно было подпитки. Оно стояло перед глазами с тех самых пор, когда Наруто приняла её, Девятихвостое чудовище. Словно и не она лишила девочку родителей. Напротив стоял учишёнок. И плевать, что вырос, возмужал. Он звал её, но не видел. Среди множества измерений он наконец-таки нашёл нужный мир. Саске признавал, если бы не связь с Курамой, у него бы никогда не получалось. Паршивец догадался, что биджу осталась частью этого мира. Мальчишка, а для неё он мальчишка, всё узнал и понял, но не принял. Останься у него больше сил, он бы попытался вернуть Наруто в родной мир. Возможно, у него получилось бы. Но тогда Узумаки пришёл бы конец. Учиха понимать это отказывался. Какое ему дело до высших и идеальных устоев Мира? Но Курама на него не злилась. Да, невероятно, но факт. Ей хотелось одного: поговорить с ним, чтобы Учиха принял то, что есть. И отпустил Узумаки. В конце концов, в родном мире для Наруто уже места нет. И Учиха должен это понимать. Но… он всегда был трудным ребёнком.(8)
А три недели спустя, или около того, в газетах официально напечатали новость о том, что — заноза в заднице Морского Дозора — Огненный кулак и — непонятно, откуда взявшаяся вроде как революционерка — Демон-лис вступили в команду Эдварда Ньюгейта. Автор статьи даже попробовал связать этих двоих, ибо у них сила была связана с огнём. Хотя Узумаки и не светилась какой-то определённой стихией. Но ему, автору, наплевать. Время — деньги. И чем больше интересной лапши, тем лучше. А потому уже пара сотен людей ждали, когда эти двое станут дуэтом «Огненный лис», или типа того. А вот Дадан Кёрли после прочтения сего творения выронила сигарету. Губы невольно разжались от изумления: награда сорванца снова поднялась и отныне составляла 550.000.000 белли. Ну, нехер было Дозору пытаться отнять у Белоуса Новый Иерихон. Хотя, если память Дадан не изменяла, Новый Иерихон никому до сих пор не принадлежал, хоть и хотел быть под крылом Ньюгейта. К слову, рядом изображённая деваха своей лыбой напомнила Луффи, который, кстати, сегодня был под боком. Всё материалы для починки убежища клянчил. То есть подворовывал, как и мясо. Но бандитам горы Корбо не привыкать. Так вот, награда Узумаки Наруто оставалась прежней. Но Дадан это вообще не интересовало. Главное, что Эйс, поганец, жив и здоров. А если Дозор рвёт и мечет, то так оно и есть. Кёрли по-прежнему не признавалась даже себе, что гордится им и переживает за него. Мимо проходящий Луффи получил тумака, но никак не отреагировал. Мясо было дороже, а потому и доесть его надо было прежде, чем Дадан встанет, чтобы погоняться за ним. И года не прошло, но Монки Д. привык быть один, то есть не один, а без Эйса. Было так же весело, но тяжелее. Само собой. Глава бандитов на секунду задумалась, хотела сообщить новость, но вовремя вспомнила: Луффи новости принципиально не читает. Никаких. Есть на то особая причина или нет, Дадан узнавать не собиралась. Просто открыла рот и закрыла. Захочет, сам спросит. А после ещё раз попробовала дать тумака — не поздоровался поганец!(9)
За усердную работу — свою и клонов — Наруто получила очередной выходной. Но совсем не имела идей, чем себя занять. А потому ей ничего не пришло на ум лучше, чем поддаться ностальгии. Хотя так говорить неправильно. Куноичи просто решила проверить свой старый костюм и подлатать его, если нужно. Не успела она усесться на своём втором ярусе и разложить куртку, как засмеялась во всё горло. Это же надо было забыть, что учился фуиндзюцу! Собственно, друзья-шиноби думали, что у неё будет к этому талант, как у родителей. Но наличие оного так и не выяснилось. Ибо на фуин времени было немного. Однако печати на этой куртке до сих пор крепки, то есть стойкие и надёжные. Спасибо ками! — она не забыла, как их правильно распечатывать. И с улыбкой на лице, нисколько не грустной, больше задорной, она достала сначала первую книгу Джирайи. В архиве, где хранились книги из библиотек хокаге, нашлась одна такая, подписанная саннином для ученика. В этой книге Узумаки хранила и фото учителя, которое ей в свою очередь отдала Цунаде-ба-чан. Уголки глаз заблестели. Она почти расплакалась от счастья. Но вместо этого полезла за другими вещами: фотографии команды Хатаке Какаши и команды Намиказе Минато. А ещё ей удалось достать фотографии из личных дел родителей. Им на них по двадцать лет. Наруто ещё в плане не было, а Минато и подумать не мог, что через пару лет станет хокаге. Ещё она нашла голубой кристалл, который был зелёным. По крайней мере, так думала Наруто. Ведь она ясно помнила, что кристалл Сенджу Хаширамы рассыпался на тысячу кусочков, не сумев сдержать ярость и ненависть Курамы. Хотя, если не грешить и признаться честно, куноичи этого не заметила. Только когда закончилась война, она обнаружила, что кристалл стал насыщенно-синим. В дверь постучали. Наруто была одна, так что смело разрешила войти. То есть, здесь никто не переодевался, никто не спал, некому было возразить. Вот, а не то, о чём она могла случайно подумать. Или подумала, но не признается в этом. Короче, мысли наши — враги наши: куда только не заведут… Из-за приоткрытой двери показался знакомая чёрная голова в какой-то чудной маске. (Это мальчику делать нечего или он ей сувенир привёз?) — Рикки-Тикки-Тави победил всех кобр и вернулся домой, — Наруто не сразу вспомнила про рассказанную самим Эйсом историю, но до неё дошло, что маска в виде морды мангуста. Портгас Д. при этом коверкал голос. Выходило глупо и смешно. Раньше бы Наруто сказала, что подобное баловство не соотносится с его образом. Но внешность обманчива. — Почему Рикки-Тикки-Тави? — не без труда уточнила Наруто и, улыбнувшись, похлопала рядом с собой. Огненный кулак сразу же забрался к ней. Он прислонился спиной к стене и посетовал на довольно низкий потолок. Ровно сесть не пришлось. Кряхтел, как старый дед. Впрочем, это относилось и к ней. — Мне сказали, что ты грустная какая-то. Решил развеселить, сувенир привёз, не зря, наверное, — откинув голову к стене, Эйс покосился на найденные ею сокровища и тут же отвёл взгляд, — но не получилось, — и получил локтем в бок. — Неправда, — Наруто по-прежнему широко улыбалась. — Просто я не вспомнила, что хотела тебе сказать. Вот вернулась — а ты уже неизвестно где, — она тоже сидела спиной к стене. А потому, чуть наклонившись в его сторону, протянула ему книгу: — А ну-ка посмотри! — и Д. глянул, но ничего не понял. — Я не специалист по иномирянской письменности, — и развёл руки. Чудаковатое слово Наруто не оценила. Так как не понимала, что такого слова как бы нет в языке. — А жаль, — не осталась она в стороне, собираясь отложить книгу. Эйс, заинтересованный, попытался выпрямиться, насколько возможно. — В чём проблема? Ты можешь её прочитать мне сама, — Наруто посмотрела на него, как на лентяя, читера и только-небо-знает-кого. А после ещё и фыркнула. Мол, много чести. Впору обидеться, но… — И не только мне! Думаю, Отцу и остальным тоже интересно будет, — Наруто не могла знать, существует ли Морской Дьявол. Но если он есть, то вот — сидит рядышком. — Так что ты хотела сказать? — Огненный кулак, хоть и казался раздолбаем, в повседневности был более собранным, чем она. Ну да, бывший капитан ведь, людей за собой вёл. Она как бы тоже… просто нужно признать своё поражение. Хотя дело было вовсе не в собранности. — Не помню, — отозвалась Наруто, дав книгу Эйсу. Конечно, он не понимал написанного. Но любопытство не позволило оставить это сокровище без внимания. Между делом Портгас снова покосился на фотографии, но ничего не сказал. Только в этот раз Узумаки заметила. А потому взяла их и снова наклонилась чуть ближе к нему. Книга осталась у него в руках: не мешала. И сам он наклонился поближе к ней. Не успела Наруто начать объяснять, как Эйс отметил, что… — У тебя очень красивая мама, — при этом он не заметил, как сам погрустнел. Узумаки нахмурилась. Она знала, как зовут его мать. Но больше он о ней не рассказывал. И сейчас Эйс так жадно разглядывал фотографию Кушины, что Наруто подумала, а знает ли он, как выглядела Руж. Наруто это взволновало. Однако никакой зависти с его стороны она не почувствовала. Портгас снова широко улыбнулся, насмотревшись вдоволь. И теперь его глаза смотрели на Наруто. Она покраснела, недоумевая. — Что? — вообще, за всё время к его подозрительно довольной улыбке можно было привыкнуть. Пора было научиться играть в «догадайся, что у меня на уме». Но Эйс так над ней не издевался. Стоило Наруто дать понять, что она совсем дум-дум, Портгас объяснялся. — Ты похожа на неё, — и снова вернулся к фотографиям. Минато его интересовал не меньше, чем Кушина. Куноичи поняла, что об его отце она вообще ничего не слышала. Стало немного не по себе. Да, он рассказывал о Дадан, о названых братьях, о старике, не упоминая его имени. По сути, она не знала ничего. Лишь малую часть фактов. Эйс почти ничего не рассказывал, хоть она и расспрашивала, соблюдая меру. Зато сам вызнал почти всё. — И как у такого извращенца, как ты говоришь, может быть такой святой ученик? — вызнал и запомнил. — Знаешь, тебе бы и красные волосы шли, но всё-таки хорошо, что они светлые, — не успела она толком задуматься, как он уже сам рассматривал фотографии. И не для галочки. — И улыбка у тебя от матери, но манера явно от него, — Эйс легонько помахал фото с Джирайей. — Кто знает, может ты извращенка не меньше, чем он! — а ещё Портгас знал о ней больше, чем кто-либо на «Моби Дике». Это было довольно странно. И нормально: для связи с одними разговоры были не лишним, с другими — могли не понадобиться, а с третьими — являлись необходимостью. Только Наруто чувствовала себя виноватой. По сути, в начале он был самым чужим, но вместе с Изо помог привыкнуть. — Я читала все его последние книги как главный редактор, конечно, я могу быть извращенкой. Но ты попробуй, докажи, ттебайо! — она довольно скрестила руки на груди и вскинула подбородок. Но брат-пират даже не глянул в её сторону. Фотографии были важнее. Наруто снова смутилась, но не подавала виду. Пусть узнаёт её, если хочет. А ей стоит набраться терпения. Так бы сказала Курама, предварительно посоветовав дать леща. Однако Лисица снова спала. Наруто могла бы заволноваться, но Курама сказал, что это ради её блага. Чем больше Девятихвостая спит, тем меньше вреда получает Наруто в борьбе природы этого мира против биджу. И раз Курама сказала, что всё хорошо (так надо), то Наруто не смела возразить. — А я ничего доказывать не буду, — не торопясь ответил Портгас. — Рано или поздно истина вылезет наружу, — переложив фотографии из одной руки в другую, он важно указал пальцем в небо. И тихонько покосился на покрасневшую Наруто. — Даттебайо! Эйс — бака! — и снова получил локтем в бок. Только на это раз не проигнорировал сие действие. А завалился на другую сторону, моля о пощаде. В исполнении Портгаса «поражение» не стало глупым, сохраняя свою забавность. И всё. Наруто рассмеялась. Такой актёр пропадает! Её смех был звонким, но не особо чистым. Она смеялась, потому что он её смутил — и нечем было ответить. Кажется, теперь поставленная задача была выполнена. Хотя некоторые со стороны могут сказать, что парень попросту не следит за своими словами. Он снова присел рядом с ней, ухватив под локоть. — Смотри, — и протянул фото двух команд. — Этот твой сенсей сказал вам так стать? Вы же тут точь-в-точь, как они, стоите, — он сделал это так быстро, что Наруто просто закивала, поддакивая. — Да, Какаши-сенсей позже признался, что так и было задумано, — Наруто снова улыбнулась. — Скучаешь? — он прислонил голову к её. На секунду она подумала, что он издевается. Но всё же ответила: — Конечно. Ведь я стала такой благодаря им, благодаря всем им, — Эйс отдал ей фотографии. — Ты стала хорошим человеком благодаря тем, кто тебя ненавидел целых (сколько там было?) шестнадцать лет? — съязвил Портгас. Само собой, он не мог иначе. Ведь и его долгие годы окружала ненависть людей. Наруто об этом не знала ничего, а потому могла только догадываться. — М, понимаю, к чему ты ведёшь, — Наруто погладила его по голове. — Я их тоже боялась, не понимала, а временами и ненавидела. Но почему-то прощала. Не благодаря им я осталась человеком, но их поступки имели своё влияние. К тому же я не была совсем одна, — и улыбнулась. А когда она убрала руку, обнаружила, что Огненный уже во всю сопит. Доктор Рем ей говорил о своих наблюдениях. Мол, «Портгас отрубается более осознанно рядом с тобой». Наруто пожимала плечами. Ну да, надо ещё поискать в мире человека, которому рядом с ней было бы неспокойно. И, как понимала Наруто, организм Эйса этим пользовался. В этом, конечно, была доля правды. А вот то, о чём думали другие, не сидящие на месте спокойно, люди, было ещё далеко на горизонте. Со стороны куноичи так точно. А Портгас Д. Эйс нашёл того самого человека, который… Наруто улыбнулась и решила не будить братца. И хоть было крайне неудобно, она тоже задремала, прислонив голову к чёрной и мягкой копне волос. Но перед этим она всё-таки вспомнила, что собиралась поздравить его. А потом, проснувшись, может быть, даже не на следующий день и не самостоятельно, Огненный кулак обнаружит на своей шее, помимо красных бус, крепкую чёрную нить, на которой преспокойно будет висеть синий кристалл.(10)
Остров Хаттар находился под покровительством Ньюгейта уже с десяток лет. И располагался он, считай, на пересечении границ Белоуса и Царя зверей. Но не приносил таких проблем, как Новый Иерихон: то есть на него никто не покушался. И в принципе Хаттар был одним из самых спокойных и благодатных мест на территории старого Йонко. Картину портил старый, семисотлетний (а может, ещё древнее) хвойный лес. Казалось, дело закрыли семь лет назад. Но природа взялась за своё. Или не она, а лишь то, что поглотило какой-то неизвестный Фрукт. А может сверхъестественное там происходило само по себе. Причина причиной, а люди пропадали бесследно, большинство из них. Собственно, это сейчас в своей каюте Марко и обсуждал вместе с Ракуё и Намуром. Седьмой и Восьмой комдивы первым делом согласились с решением Отца: не отправлять туда Изо и Харуту, хотя в прошлый раз они справились на отлично. Только отходили долго. Что произошло в чёртовом лесу, они рассказали спокойно. Но звучало невероятно. Да только чего в их мире не бывает? И встреча с покойниками не самое страшное, что можно представить. Парни и сами списали бы на галлюцинации от грибковых испарений или чего-то там ещё. Но галлюцинации на то и нужны, чтобы вводить в заблуждение и воплощать желаемое. А вот покойнички, судя по давнему рассказу Шестнадцатого и Двенадцатого, были чересчур разумны и своевольны. Они, Изо и Харута, тогда чуть не пропали. Честно признались, если бы не дражайшие своевольные и разумные призраки (да, это всё же были призраки), так бы там и остались. Правда, выйдя однажды из леса и зайдя в него ещё раз, чудо не повторится. Вот, к слову, и ответ на вопрос о бесследном исчезновении людей. Только в этот раз число почти дошло до сотни. А это уже не шутки с анекдотами травить! — Вы учтите, что к Новому Году не успеете, — Марко собрал документы, которые следовало передать главному старейшине острова. Один из немногих, кто там умел читать. Счастливые люди, не обременённые грамотой. Реально! — Ну, — Ракуё накрутил ус на палец, — после праздника уже будет поздно, — Марко знал, что Ракуё его понял, но Седьмой не мог не вставить лишнего словечка перед тем как сказать что-то дельное. — А задача непроста, Отец в обиде не будет, — по правде говоря, ему хотелось бы остаться и встретить Новый Год со всеми. Но… — Не будем валять дурака, время идёт. Прикроешь нас сам, Марко, — Намур даже не взглянул на вручённые бумаги. Время близилось к ужину. — Хотя Изо и Харута умные парни, притормозят, если Отец велит. Но праздник всё же не стоит им портить, — этот рыбочеловек был не только силён, но и умён. Только разговаривать не любил. А потому предложения в его речи были слабо связаны между собой и не очень приятно для слуха доносили смысл. Но к этому нужно было просто привыкнуть. — Уже решили, кого возьмёте? — Седьмой и Восьмой немного боялись Первого, ибо тот разбирался с горой документов быстро. Только гора никогда не исчезала. И они могли радоваться тому, что самый ответственный и смекалистый, и вообще человек с золотыми руками именно Феникс. Ведь жизнь старпома — это полный пиздец. Чего стоили одни мешки под глазами Первого… — Да, — Ракуё из внутреннего нагрудного кармана достал списочек и передал его в руки Марко, чтобы по случайности, а может, всё-таки привычке, не кинуть его где попало, — отправимся ночью. Как прибудем, созвонимся. Дальше будет видно по обстоятельствам, — Марко кивнул. Глянул на настенные часы и отправил их на камбуз. — Ужин, — хоть им и напомнил, сам не собирался. Ну, его дело. Татч уже привык приберегать порцию и для Феникса, чтобы потом, дай небо, не к самой ночи, подогреть. И всё же не хватало грозной руки Отца. Раньше Белоус не позволял Марко запускать себя, как тот ни старался успеть всё и всюду. Теперь же, когда здоровье капитана дало слабину, такой роскоши, как полноценный отдых, Феникс не мог себе позволить. И Отец это понимал. А потому оставалось надеяться, что личный прислужник в нескольких теневых (теневых же?) экземпляров подправит это дело.