Искоса

POV Мацумото Выходные прошли незаметно, как это обычно и бывает. Теперь наступил понедельник, и я готовлюсь к труду и обороне. А точнее, надеваю очки и, поправляя рубашку, вхожу в главное здание офиса. Суматоха царит, как всегда, ибо скоро приедет шеф с новым замом, а это значит, что сладкой ленивой жизни настанет конец. Ведь в прошлый раз у нас замом директора была девушка, причем, занявшая место по знакомству. Но за короткий срок она умудрилась свести на нет годовую работу. Директор осознал свою ошибку и уволил ее. Престиж фирмы дороже любых работников за так. Я, конечно, говорю о тех, кто вообще работает. Здесь у нас простая политика: либо ты по блату, либо работаешь и пыхтишь. Ну, что ж, работа не ждет. Здороваюсь с охранником и прохожу дальше. Кучка секретарш суетится и бегает с бумагами по помещению. Боятся. Конечно, ведь у директора есть жена. Человек он семейный и давно перешагнул увлечение юными сотрудницами, а это значит, что уволить миловидную девушку, которая зря занимает место, ему ничего не стоит. Ценит он все же труд. Хотя как он при таком взгляде на работу не заметил мои труды? Ну, да ладно. Продолжаю свой путь, выполняя буквально акробатические упражнения, дабы не наткнуться на кого-нибудь, особенно на директора. — Доброе утро, Мацумото-сан, — поздоровались со мной одновременно сестры Тадзухара. Они близнецы и практически все делают вместе, отчего довольно часто ругаются, обвиняя друг друга в повторении. Хотя сами добровольно одеваются одинаково, находя это милым. И в этом их и счастье, и их проклятье. Быть неотрывно связанными, являться отражением друг друга, но в глазах других быть лишь милым, нелепым существом. Вазой, которая раскололась на две в точности похожие половины. У каждой из них свои мечты, но они стараются ими не делиться, ведь в мечте каждой нет второй. — И вам доброго, Мисаки-сан, Рёма-сан. Шумиха царит возле приезда нового зама. С чего вдруг? — поинтересовался я. — Да ты разве не знаешь, кто приедет? Ниимура Тоору. Про него легенды ходят, что он уже не одну фирму лишил кучи работников, вел жесткий отбор — кого оставить, кого уволить, — сказала Мисаки, а потом, увидев, как сестра тоже хочет поддержать разговор, кивнула ей, словно давая разрешение. Они так часто делают. — Да. И, кстати, некоторые компании даже закрыли, потому что он уличал директоров в несоблюдении правил по многим пунктам, буквально разорял миллионеров. Ходили слухи даже, что его «заказывали» серьезные люди, но, как видишь, он жив и здоров. Теперь едет к нам, — взволнованно сказала Рёма, посмотрев резко в пол, потом на меня и неловко улыбнувшись. Мисаки же кивнула в знак согласия с ее комментарием и, улыбаясь, сказала: — Но тебе нечего бояться, Таканори-сан, ты трудишься тут до поздних вечеров, и твои отчеты обычно и спасают всех. Уж тебя точно не уволят. — Ну, что ты, вы тоже молодцы. Таких очаровательных близнецов уволить просто права не имеют, — улыбнулся я и, слегка поклонившись, проследовал на свое рабочее место. Остается теперь сидеть и ожидать этого зловещего Ниимуру. Сегодня день тянулся особенно длинно. Еще только обед, а я очень утомлен. Вокруг все дружно обсуждают зам. директора, рассказывая друг другу, каков он, при том ни разу его не видев. Офис, что с него взять. Почти как маленькая деревушка, в которой кипит жизнь, состоящая из обсуждений чего и кого угодно. Это некое топливо для их жизни, чтобы, уходя с работы, ощущать себя частью чего-то интересного, носителем максимально увлекательной информации, и иметь возможность первым слить ее кому-то другому. Я же был из тех, кто в старается быть дружелюбным со всеми, но по сути почти не заметен. Да и не стремился, честно говоря, — так что мне не на что жаловаться. Перебирая свои бумаги, я и не заметил, как к моему столу подошла Тайко. Кстати, Тайко — это, пожалуй, человек, с которым я ближе всего общаюсь. Очень милая девушка стандартной японской внешности: темные волосы, глаза с легким блеском, то ли от линз, то ли от настроения по жизни. И она ужасно стеснительна и скромна, что не есть плохо. Что-то я задумался… Я поднял голову и, почесав мизинцем висок, спросил: — Ты что-то хотела? — Да я вот бумаги на проверку принесла, боюсь, напутала что-то. Проверишь? Я совсем запуталась, — смущенно тараторила она, посматривая по сторонам от неловкости. — Да ничего, буду рад тебе помочь, — по-доброму улыбнулся я и хотел уже забрать ее бумаги, как вдруг распахнулась дверь, и вошел директор. Спустя пару секунд я понял, что зашел он не один. Из-за его спины вышел невысокий мужчина со светлыми короткими волосами цвета пшена, в темно-синем костюме, с кейсом в руках. Он осматривался по сторонам, точнее, озирался, поправляя ворот белой рубашки и скрывая за ним часть татуировки на шее. Но часть рисунка оставалась видна. Я застыл, протяну руки, чтобы взять у Тайко документы, но и она сама замерла в той же позе. Все смотрели на него. Украдкой или же откровенно. Работая или выпивая кофе. Но он заметил именно мой взгляд. Я резко забрал бумаги, опустился на свое место и поспешил зафиксировать взгляд на мониторе компьютера, не отображающем сейчас ничего нужного. Очнувшись, Тайко снова стала собой и, как всегда, очень смущенная, убежала за свой стол. Я слышал, как директор рассказывал новому заместителю про нашу фирму, про то, что нужно навести здесь порядок (видимо, это значит, уволить пару — тройку человек). Все сразу напряглись. Я же отчаянно делал вид, что работаю. Но, как обычно, не заметил, что подошли именно ко мне. Буквально рядом с моим столом остановились. Я только нелепо поднял голову и стукнулся о настольную лампу. Все услышали, но постарались проигнорировать. Директор и он повернулись ко мне и смотрели, как я потираю голову. Директор — внимательно и изучающе. Он — оценивающе и неприятно. После секундной задержки я подорвался с места и поклонился. — Здравствуйте, господин Мацуда, господин Ниимура. — Здравствуй, Мацумото… Да? — спросил директор. Хотя по его лицу казалось, что, даже если он ошибся, лучше не говорить об этом. Я кивнул. В свою очередь коротковолосый блондин, который был ростом чуть ниже меня, смерил меня и вскинул взгляд, словно ниже был я. — Даже знает мою фамилию. Видимо, все уже осведомлены о моем прибытии, — заместитель обращался к директору, но сказал это, глядя на меня. — Да, Ниимура-сан, офис это же такое место. Ты там где-то чихнул, а завтра об этом знают все, да еще придумают как и с кем ты чихал, — пошутил Мацуда-сан, на что Ниимура лишь криво улыбнулся. — Будем, значит, наводить порядок, чтобы люди не могли без страха чихать. Раз есть время обсуждать подобное, значит работы не так много, — натянуто улыбнулся он, оголяя свои совершенно кривые зубы с маленькими заостренными клыками, но, заметив, что я смотрю, быстро прекратил улыбаться, словно почувствовав себя неловко. Его лицо стало выражать суровость и едкость по отношению ко всему, что его сейчас окружало. Я продолжал стоять, пока директор не махнул рукой, разрешая приземление. Все еще дрожа, сам не знаю от чего, я стал перебирать бумаги которые принесла Тайко. Близнецы Тадзухара сидели тихо-тихо, иногда перешептываясь. Остальные же и виду не подавали, что слушают. — Ты тут кем работаешь? — внезапно ударил по ушам хриплый голос. — Я? — спросил, приподняв голову. — Ну, если мой голос заставил напрячься именно тебя, то, да, я обращаюсь к тебе. — Простите. Чем я могу помочь? Я понимал всю неловкость. Стоит новый заместитель, выставляетет меня дурачком, причем перед директором, который, вероятно, впервые меня заметил. А Мацуда-сан в свою очередь с интересом наблюдает за мной и новичком. — Судя по твоему виду… —Тоору Ниимура снова окинул меня взглядом, — Синяки под глазами, кипы бумаг и пальцы в чернилах… Ты работаешь больше всех. Значит, с завтрашнего дня отчеты будешь забирать у меня сам, раз их все равно тебе передают, — он улыбнулся, — Думаю, господин Мацуда, можно пройти в Ваш кабинет и обсудить вопросы касательно моей должности. — Пойдемте, — ухмыльнулся уже директор, видимо, по достоинству оценив нового заместителя. Вскоре они ушли. После этого все зашумели, загалдели и стали бурно обсуждать. Меня осыпали вопросами, но я уже не реагировал. Только положил голову на стол и закрыл глаза, устало выдохнув. Кто же ты, Ниимура Тоору?