Fucked Sims 4

Когда Чимин закрывался в своём номере, после очередного концерта, и настраивал вебку на компьютере — он точно знал, что будет пиздец. Бан ПД попросил провести трансляцию. Хорошо, Чимин проведёт её. Но он не обещал что будет придерживаться правил группы. Поэтому Пак даже не пытается скрыть бардак в комнате, когда запускает эфир на V-live. На компьютерном столе стоит пепельница с кучей окурков, которую, ну очень хорошо видно перед камерой, а сзади, за креслом — просто сваленая в кучу одежда и несколько пустых бутылок. Трансляция идёт уже минуты две, или три, а Чимин все продолжает рыться в своём рюкзаке, в поисках новой пачки сигарет. Наконец находя необходимое, парень выкладывает это на стол и разворачивается на предоставленном ему кресле на колёсиках, и подъезжает к пакету у двери. Чимин достаёт оттуда несколько новых бутылок, расставляет их на комоде возле кровати, берет в руки флягу с виски, открывает её и делает большой глоток прямо с горла. Затем он подходит к зеркалу, снимая свои линзы и надевая очки, и в конце концов возвращается к компьютеру, вновь делая глоток и смотря прямо в камеру. Эфир длится уже десять минут. Зрителей больше, чем дохуя. Чимин даже не обращает внимания на непрерывный поток комментариев. Он смотрит в камеру, видя своё усталое лицо, с синяками под глазами и свежей щетиной, поправляет волосы знакомым движением и вновь делает глоток. Это всё настолько показушно, что Пак, наверное, посмеялся бы сам с себя. Он не знает, как ещё докричаться до людей вокруг — до одного блядского человека — и показать, что ему хреново. Чимин, наконец, обращает внимание на комментарии и откидывается на кресле, молча читая их. В потоке текста видно кучу обеспокоенных сообщений, сердечек, возмущений и каких-то иностранных слов, которые Чимин не может разобрать. Он не включал автоперевод, потому что не хочет знать, что думают фанаты. Достаточно и того, что он видит сообщения корейских арми. Чимин хмыкает, закусывая губу и еле сдерживает смех. Так забавно наблюдать за чужим беспокойством — совершенно незнакомых людей — и при этом не видеть ничего во взгляде самого родного и близкого человека. Блядская ирония. Проводя рукой по своим чёрным волосам — Чимин перекрасился сам где-то с неделю назад и ни у кого разрешения не спрашивал — парень понимает, что совершенно не знает, что сказать. Он должен успокоить фанатов, но понятия не имеет, как это сделать. Намного проще было бы просто вывалить всю правду матку в двух предложения и забить на всё. Что-то вроде: «Тэхён беременный, а я просто расстался со своим парнем. Ничего особенного». И что он блять должен сказать всем этим фанатам, которые уже начинают осуждать его? Уже начинают его ненавидеть. Чимин не сдерживается и всё-таки хихикает. Не своим привычным смехом-колокольчиком, который так нравиться арми, а хриплым и неприятным скрипом — он словно задыхается на каждом звуке. Откашливается, когда горло сдавливает очередной болезненный спазм и быстро запивает это новой порцией виски. — Да, я знаю, осуждайте меня дальше, — спокойно говорит Пак, открывая пачку сигарет и закуривая прямо в номере. Чимин делает глубокую затяжку и выдыхает дым прямо в камеру. Почему-то, ему вспоминается скандал, когда СМИ застукали Тэмина за курением электронной сигареты, а затем фанаты начали раздувать катастрофу, и даже собирались писать петицию, чтобы запретить парню общаться с Чимином, потому что не хотели, чтобы «их ангелочек дышал дымом и вредил своему здоровью из-за непутевых друзей». Перед Тэмином тогда Пак очень сильно извинялся и клялся, что общение не прекратит, сколько бы петиций не подписали, а с фанатами провел воспитательную беседу по средствам твиттера и прямых трансляций. Но сейчас всё это вызывало лишь смех. Он никогда не был ангелочком. Это всегда была лишь лживая, фальшивая маска, которую его из раза в раз заставляла надевать компания. Чимин действительно был добрым и дружелюбным человеком в большинстве случаев. Но не настолько тошнотворно милым, плюшевым и пассивным, как его видели многие арми в своих фантазиях. Больше чем свою жизнь в данный момент, Пак ненавидит только притворство, но при этом сам постоянно обманывает людей — даже своих родителей — закрывая настоящего себя глубоко внутри в попытках защитить от боли. Хватит, один раз уже доверился. В груди болит до сих пор. Всё уже так осточертело, что смысла как-то пытаться разрулить ситуацию Чимин уже не видел. Всё равно скоро компания подпишет на него жалобу и его определят в лечебницу для зависимых, или просто уволят к чертям собачьим. Может это и к лучшему. Для группы Чимин теперь только лишь балласт. — Знаете, люди вокруг порой бывают такими ебучими мразям, — наконец умеренно проговаривает Чимин в камеру и делает очередную затяжку. В двери номера начинают нещадно колотить. Чимин слышит выкрики нескольких менеджеров, Бонгу, Намджуна и Джина. Слышит угрозы и просьбы открыть дверь, выключить трансляцию пока не поздно, просто прекратить всё это, пока новости не дошли до ПД Бана. Но Чимин не слышит в потоке голосов одного единственного, такого нужного и необходимого прямо сейчас. Не слышит, потому что Юнги за дверью нет. Ведь ему плевать на всего Чимина, за исключением лишь его возбужденного члена. Плевать на чувства Пака и то, каким жалким парень становиться с каждым днём. Чимин яростно закусывает губу, хватая с пола первую попавшуюся бутылку и с криком бросает её прямо в запертую дверь. — Отъебитесь, блять! Нахуй пошли, я сам решу что мне делать! — выкрикивает он, туша окурок в пепельнице и слыша ещё больше причитаний за дверью. — Съебались я сказал! И вновь бросает бутылку в дверь, наблюдая как крупные осколки осыпаются на пол. Через несколько минут всё стихает. А спустя ещё немного, остаётся слышно лишь тихий, едва различимый из-за преграды голос Джина. — Мин-ни, пожалуйста. Позволь нам помочь тебе. — Мне блять не нужна помощь! Со мной всё в порядке! — ещё более яростно выкрикивает Пак, доставая очередную сигарету и пытаясь покурить её, но зажигалка как назло не поддаётся. — Прошу, малыш, — продолжает старший мягким ласковым голосом, с каждым словом принося всё больше боли. — Мы беспокоимся о тебе. — Я попросил вас свалить, блять, мам! — психуя скулит Пак и отбрасывает от себя зажигалку и сигарету, — оставь меня одного, прошу. В конце его голос срывается и на глазах подступают непрошеные слезы. Джин замолкает и, кажется, отходит от двери. Чимин закрывает лицо руками и тихо всхлипывает от своей беспомощности и надломленности. Вилайв громко оповещает о новом рекорде по количеству смотрящих. Чимин мажет рукавами бомбера по щекам и со злостью выплевывает «Завались!» в монитор, а затем тянется за мышкой, чтобы завершить этот сумасшедший эфир. — Никогда, блять, не влюбляйтесь, — шипит Чимин напоследок и вырубает трансляцию. Боль скапливается в глазах и желудке, а сердце мечется в грудной клетке, словно пытаясь сбежать от этой неуправляемой бури эмоций. Чимин делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и тянется рукой к сумке, доставая оттуда небольшую деревянную коробочку. Он не хотел этого. Но другого пути избавиться от всех этих мыслей и боли Пак просто уже не видит. Алкоголь не помогает. Скрутить косяк не так уж и сложно. Сложнее всего сделать первую затяжку. Чимин знает как это делается. Он долго жил до BTS и тоже был подростком. Ему не в первой пробовать травку. Но что есть пара крошечных втяг дешёвой конопли с хренового косяка — одного на всю компанию — по сравнению с целой коробкой качественной марихуаны в его руках. Чимин не хочет становиться наркоманом. Он просто немного расслабиться. Ничего плохого же не случится, если он просто немного поможет себе уснуть. От первой затяжки даже не першит горло.