Fucked Sims 4

Как бы то ни было, даже если Чимин и хотел что-то сказать Юнги, он попросту не успел. На следующее утро, когда Пак вернулся с утренней пробежки, старший уже сидел за кухонным столом, свеженький и чистый, и с самым унылым выражением лица на свете фыркал на Джина, то и дело пытающегося впихнуть ему в рот ложку с кашей. Кстати самой каши в тарелке было мизер, словно насыпали пшена птичке, а не взрослому человеку. Ещё, в руках Мин держал стакан с каким-то мутно-зелёным коктейлем, который он периодически попивал бесперестанно морщась. — Я не хочу есть, хён, — упрямо хнычет Юнги, когда старший вновь упирается в его сомкнутые губы ложкой. — Надо, Нюни, надо, — причитает Ким, — мы ведь не хотим, чтобы ты сдох от голода, верно? Значит надо кушать. Мин на это вновь капризно хнычет, но всё же открывает рот. Его влажные волосы чуть завились на концах, а исхудалое лицо казалось ещё болезненнее из-за огромных синяков под глазами. Когда Чимина заметили, никто особо не отреагировал. Тэхён продолжал пытается натянуть на брыкающегося Тэгыка носочки, чтобы выйти на прогулку, Чонгук всё так же сонно жевал яичницу, едва ли не падая лицом в тарелку, Намджун заливался кофе, перечитываю что-то в блокноте, Хосок вообще строил из тостерных хлебцов пирамиду. В общем никто на Пака внимания не обратил. Поэтому Чимин просто присоединился к общему завтраку, стараясь не пересекаться взглядами с Мином. Кусок не лез в горло. Казалось, что вот сейчас этот кусок застрянет в горле и перекроет дыхание. Поговорить всё же стоило и Чимин твердо для себя решил, что вот, сейчас, после завтрака, когда Юнги вновь закроется в своей комнате, он придёт к нему и поговорит. Не важно о чем, просто невообразимо хотелось произнести хотя-бы одно слово, увидеть взгляд Юнги, направленный на него, прикоснуться. Но почему снова ничего не выходит? Потому что Юнги неряшливо пытается встать из-за стола, корчась от боли в затекших мышцах. Потому что Тэхёну, наконец-то удаётся натянуть носочек на ножку Тэгыка. Потому что Хосок всегда первый замечает неладное. — У тебя кровь на штанах. И всё замирает. Юнги хватается за задницу, чувствуя намокшую ткань. На штанах действительно явственно видно несколько красных пятен и, будь Мин девушкой, можно было бы подумать что-то не то. Но Юнги не девушка. Юнги — парень в положении. И для крови может быть только одна причина. — Я теряю его? — заторможенно спрашивает Мин, переводя взгляд на Чимина. У Пака внутри тысячи взрывов и ядерная война. — Блять, нужно срочно к доктору! — после короткого с упора выкрикивает он и сразу же подскакивает на ноги, хватая Юнги за руку. — Стой, Чимин, что происходит? — Нет времени объяснять, мы поедем в больницу, — быстро лопочет Пак, уже обуваясь и пытаясь привести в чувства застопорившегося Мина, — приезжайте, как только сможете. И так они все оказываются в больнице, в зале ожидания, пока Юнги уже с 20 минут лежал в приёмной палате. — Да где же он так долго? — психовал Чимин, нарезая который круг по коридору. — Тебе же сказали, — поясняет наиболее спокойный Намджун, — у доктора Чхве сейчас операция, он занят. — Это просто пиздец какой-то! Беспокойство бурлило через край. Переживания за Юнги и за их ребёнка смешались в одну сплошную кучу, превращаясь в железного монстра. Чимин застрял в его вязких внутренностях, пытаясь плыть к свободе, но при этом едва ли способный двигаться в плотной субстанции. Желчь заливал глаза, уши и рот — всё выливалось в эгоистичное, отвратительное чувство страха. Страха потерять то, что только что обрёл, что ещё не заполучил, что уже когда-то потерял. Низменное чувство, желание обладать, контролировать, быть уверенным в порядке — черт, как это ужасно — Чимин отчётливо понимал, что беспокоится за плод больше, чем за Юнги. Отвратительно. Когда доктор Чве всё же появился, в палату разрешили войти только Чимину, позиционируя это тем, что сам Мин просил пока ничего не разглашать. И вот, мужчина заходит в приёмную палату, совершенно будничным тоном просит не беспокоится, подкатывает апарат УЗИ ближе к рыдающему Юнги, что изо всех сил сжимал руку не менее обеспокоенного Пака, и прижимает холодный сканер к животу парня. — Говорю же, всё в порядке, — вновь успокаивает доктор, внимательно глядя на экран прибора, — это просто… Внезапно мужчина запинается и его лицо мгновенно меняется с радостного на мрачное и испуганное. Рука замирает на одном месте и доктор около минуты внимательно рассматривает три отчётливо видны серых круга на мониторе. — Что там? — всхлипывая тянет Юнги. — Их три, — заторможенно отвечает доктор, отнимая аппарат от живота Мина и хватаясь за телефон, — Кажется я погорячился с беременностью. Их стало больше буквально за несколько дней, возможно это опухоли, я сейчас же направлю вас на полное обследование. И снова всё замедляется, словно в фильме, когда кушетку с плачущим в истерике Юнги быстро вывозят из приёмной, направляясь в отделение интенсивной терапии. Карусель медленно останавливается, огни гаснут и лошади больше не кажутся сказочными созданиями. Всё вокруг превращается в бессмысленный и громкий водоворот — всё кричат, что-то спрашивают, плачут — протяжный писк раздаётся в голове. И в себя приводит только громкое хныканье проснувшегося Тэгыка, которое тут же переходит детскую истерику. На самом деле всё происходило довольно быстро и смазано. Чимин помнил всё обрывками, как в каком-то низкосортном триллере от первого лица. Пак не знал, сколько конкретно времени прошло, когда они снова оказались в приёмной палате. Единственное, что он тогда мой в полной мере осознать — ему внезапно стало плевать на то, беременный Юнги или нет. Важно было только его бледное лицо, все в слезах. Важно было только его здоровье. Важна была только его жизнь. Но жертвовать ничем, к счастью, не пришлось. — Это всё-таки беременность, чему я, признаюсь, очень рад, — выдаёт доктор после длительного молчания, от чего Юнги шумно выдыхает и устало облокачивается на плечо Чимина, — Кровь, это нормальное явление в подобных случаях. Просто сейчас идёт активный рост плодов. — Плодов? — отойдя от шока переспрашивает Пак, тут же получая усмешку доктора. — О, да, мои дорогие, — хитро щурясь восклицает Чхве, — поздравляю, у вас тройная. — Ч-что? — хрипит в миг вернувшийся к серьёзности Мин, — Тройня? — Ну да, тройня, — вновь повторяет доктор, улыбаясь и показывая на снимок УЗИ, — Вот: один, два, три. Всё на месте. И в то время, как Юнги буквально охреневая сидел, пытаясь всё правильно осознать, в голове Чимина звучала только одна фраза, в полной мере описывающий его понимание ситуации — которое на самом деле стремились к нулю. — У меня волшебный член, — себе под нос пищит Чимин, переводя взгляд на Юнги. — Что? — У меня волшебный член. — уже громче отвечает он, поднимаясь на ноги. — Поверить не могу! У меня волшебный член! — продолжал вскрикивает он, с каждым разом всё громче и громче, пока другие мемберы не ввалились в палату вместе с несколькими медсестрами. — У меня, мать его, просто, нахуй, волшебная палочка вместо члена! Юнги по-прежнему безмолвно сидел напротив профессора Чхве, непрерывно поглаживая живот.