Спасти Императора

Бешеная скачка за ночь вывела Кайло за пределы Корусанта и окрестностей. На границе с Чандриллой стоял охранный пост, но ему потребовалось лишь замедлиться: и его, и Усмиряющего всегда здесь узнавали. Император когда-то даровал ему право без промедления на проверку проходить любую границу Империи. Это существенно сберегало время и сокращало задержки в пути. Достаточно было показать кольцо с императорской печатью, но со временем это требовалось все реже: Кайло запоминали. Только получив такую возможность, он чувствовал гордость и наслаждался удобствами. До этого, при Сноуке, ему приходилось часами стоять на границе в очередях из крестьян, вольных рыцарей и прочей шелупони, жаждущей проехать на территорию. Ожидание всегда было для Кайло нестерпимым, и обычно, подойдя к посту, он уже злился так, что Небо могло померкнуть. Хакс знал эту его особенность и помог сделать жизнь более удобной. Сейчас Кайло жалел, что не отблагодарил его тогда как следует. Жаль, он не обладал возможностью вернуть все назад. Сколько ошибок получилось бы исправить… и наделать новых. Уже светало, когда он остановился у приграничной деревеньки. Дорожный трактир стоял особняком, с самого краю, и Кайло спешился, оценивающе приглядываясь к покосившейся вывеске. Какова вероятность, что похитители тоже останавливались здесь? И что Хакс так или иначе сумел оставить знак? Кайло специально выбрал кратчайший путь до Арканиса: скорее всего, похитители торопились, и если и путали следы, то явно не делали слишком большой крюк. Кайло взял Усмиряющего за поводья и повел к конюшне. Вороной жеребец хрипел и тихо ржал, тряс головой и то и дело закусывал удила. Устал, это Кайло прекрасно понимал. Ничего. У него еще оставались зелья из запасов Сноука, и они помогут Усмиряющему восстановиться. Самому Кайло не очень давалось приготовление всех этих растворов: с плетением Нитей растений, по правде говоря, у него не выходило толкового результата. С людьми и предметами было гораздо легче, хотя обычно считалось наоборот. Он завел Усмиряющего в пустое стойло. Расседлал его, снял сумку и огляделся, но служку или конюха, даже спящего, не увидел. Пришлось возиться самому: налить воды и в нее — зелье, насыпать сена. Усмиряющий тут же начал жадно пить и недовольно фыркнул, когда Кайло похлопал его по крупу. Тот усмехнулся и, закрыв стойло, направился из конюшни в трактир. Только сейчас он понял, что в окнах было темно — только в одном горела одинокая свеча, показывающая, что место не заброшено. Кайло прищурился и толкнул плечом тяжелую дверь. Не поддалась. Тогда он стукнул в нее кулаком в латной перчатке — раз, другой, третий. Достаточно, чтобы перебудить всех, кто находился внутри. Спустя минуту из-за двери послышалось шарканье. В окне мелькнул отблеск свечи, а затем отворилась ставенька на двери. На Кайло с прищуром смотрели блекло-голубые глаза, окруженные сетью морщинок. — Ну и дурень, — услышал он ворчание, — на кой громыхать, когда можно позвонить? И правда: в темноте Кайло и не заметил, что около двери висел облезший от времени колокольчик. Он перевел взгляд с него обратно на ставню, демонстративно поднял руку и так же демонстративно дернул за язычок. Дверь тут же открылась. На пороге стояла дряхлая старушенция, того и гляди — рассыпется. Дрожащие руки сжимали подсвечник, с которого капал воск. Она оглядела Кайло с ног до головы подозрительным взглядом и только потом отступила в сторону. — Заходи, коли не боишься. Кайло скептически хмыкнул и шагнул внутрь. Таверна пустовала — только в очаге дотлевали угли и кот спал на окне. Но недолго: стоило Кайло войти, как он приоткрыл один глаз и тут же вскочил, выгнув спину и зашипев так громко и злобно, что Кайло в тот же миг испытал желание вышвырнуть тварь на улицу. — Так ты Нитевод будешь, — кисло проговорила старуха. — Располагайся, Плетун, но Нити не трогай. Здесь все на ладан дышит, не ровен час, обрушишь крышу на нас. Кайло в этот момент уже потянулся к Нитям очага, чтобы вновь разжечь пламя. Старуха тут же оказалась возле него с совсем нежданной прытью и резко хлестнула тыльной стороной ладони по открытой щеке. — Слушай, что тебе говорят! — сердито отчитала она, пока Кайло, неверяще глядя на нее, прижимал ладонь к ушибленному месту. — Ходят тут всякие, Нити дергают. Никакого покоя от вас нет! Хоть вывеску вешай, что вам, гадам, вход воспрещен! Все это напоминало какую-то совершенно безумную постановку. Кот шипел на окне не переставая, старуха ворчала, уперев руки в бока, горела щека, а сам Кайло только и мог, что стоять в ошеломлении и пытаться как-то осознать: отдохнуть здесь толком не удастся. — Еще раз попробуешь — ночевать будешь на улице, — закончила старуха и уже сама подошла к очагу и начала деловито ворошить угли. Кайло на всякий случай отошел подальше и от нее, и от кота, который все никак не унимался, и сел за стол, снял перчатки и подпер щеку ладонью. Старуха вызывала у него смутное чувство тревоги. Что-то с ней было не так, но вот что конкретно — Кайло догадаться никак не мог. Но решил быть настороже — на всякий случай. Он следил, как она упорно шевелила угли, которые разгораться никак не желали. Старуха ругалась себе под нос и наконец, к его удивлению громко сказала: — А, к эхтанг все это! Кайло тут же почувствовал, как Нити натянулись, и с удивлением понял, что старуха, несмотря на запрет, сама схватилась за Нить углей в очаге. Пламя тут же весело заплясало, и она, довольно щелкнув языком, подбросила в него дров. — А как же… — начал Кайло и замолк: старуха резко повернулась к нему, и на лице у нее отразилось явное недовольство. — А вы вечно все запутаете, паскуды, сиди потом, узлы развязывай, — сказала она. — Был тут один Плетун, год после него контуры чинила. И решила, что больше не дам портить Ниточки мои. — Я ничего не запутаю, — попробовал убедить ее Кайло. — Все вы так говорите, — буркнула старуха. — Что, кормить тебя? — Кормить, — согласился Кайло. В дороге он даже перекусывать не стал, и сейчас внутри урчало от голода. Он не отказался бы мясной похлебки — густой, наваристой, такой, чтобы ложка стояла. Старуха исчезла за дверью, оставив его в одиночестве, и Кайло сложил руки на столе, а на них уместил голову. Прикрыл глаза — буквально на пару секунд — и сам не заметил, как провалился в легкую дрему. Глубже не удавалось: чувство опасности мерцало на краю сознания, заставляя его сохранять бдительность. Ощутив чужое присутствие совсем рядом с собой, Кайло резко вскинул голову и первым делом потянулся за мечом. Как оказалось, это подошла старуха, и сейчас она стояла совсем близко, внимательно глядя на него своими блеклыми глазами. Кайло уставился на нее в ответ. — Поешь сначала, — сказала старуха и грохнула перед ним миску, — потом спать будешь. Кайло пожал плечами и придвинул еду ближе. К его удивлению, в миске был куриный бульон с нарезанным яйцом и щепоткой подозрительного вида несвежих трав. — И это все? — спросил он. — А ты императорского завтрака ждал? — насмешливо произнесла старуха. — Дела плохо идут, едим что можем. И не жаловался бы ты — после дороги бульон к месту. Кайло еще раз оценил на вид поданное блюдо. Брезгливо выловил траву ложкой, посмотрел на нее поближе, скривился и опустил обратно. Дрянь какая. Но делать было нечего — другой пищи здесь не наблюдалось. Кайло хлебнул бульона, закусил подсунутым старухой черствым хлебом. Оказалось не так плохо, как ему представлялось. Есть можно. Он быстро справился со своей порцией и догрыз хлеб. Старуха все это время сидела напротив и успела нацепить огромные очки. Теперь она таращилась на него, и сквозь стекло ее блеклые глаза казались огромными. — Что? — коротко спросил Кайло. — Ничего, — пожала плечами старуха. — Ты не такой негодный, как думаешь. В тебе еще осталось то, что поможет все исправить. — Нити мои пощупала? — с подозрением спросил Кайло. — По лицу вижу, — отмахнулась старуха. — А ну-ка, наклонись. Она сама привстала и перегнулась через стол, оказавшись к Кайло лицом совсем близко. Тот невольно отпрянул — с такого расстояния взгляд у старухи был пронзительный, будто проникавший под кожу. — Да, — кивнула она. — Дел ты натворил много, и не все осознаешь. Ступить бы тебе на верную тропу, да только ты сам этого не хочешь. А когда захочешь — будет уже поздно. Берегись, Кайло Рен, как бы не затянуло тебя в болото. Кайло стало не по себе: слишком уж странной была эта старуха и ее речи. — Может, хватит? — спросил он, с трудом поборов дрожь. Старуха выпрямилась и криво усмехнулась беззубым ртом. — Запомни, что я тебе сказала, — посоветовала она. — И то, что увидишь во сне, тоже не забывай. После этих слов она быстро схватила тарелку и почти мгновенно исчезла за дверью. Кайло моргнул и неожиданно понял, что очень хочет зевнуть. Травы в бульоне наверняка были сонными. Он выругался, но поток брани прервался мучительным зевком. Кайло покачал головой и крикнул: — Спать-то где? — Дверь слева! — раздался ответ старухи. Кайло зажмурился, справляясь с очередным зевком, поднялся и шагнул в сторону нужной комнаты. Дверь отворилась легко и тихо; на ней даже был засов, чему он несказанно порадовался. Кайло заперся, стащил с себя кирасу, снял пояс, уложил рядом с постелью и, как был, в одежде и сапогах, рухнул на кровать. Голова тонула в сонном тумане, и он уже не мог противиться. Опустился в темные волны, убаюкивающие бдительность, и дрейфовал между явью и сном, все глубже погружаясь в последний. И только когда он окончательно погрузился в темноту, в голове вспыхнула и тут же затухла мысль: «Как она узнала мое имя?» — Кайло Рен, — раздался знакомый голос, эхом прошелся внутри головы, затих и снова набрал громкость и глубину, почти оглушая. А потом стал чистым, без отзвуков: — Кайло. — Задумался, — ответил он. — Это дело должно быть стоящим. — Не терпится уехать? — враз похолодевшим, но деланно-равнодушным голосом спросил Хакс. — Я и так засиделся здесь, — честно признался Кайло. — Видеть уже не могу дворцовые стены. — Эти стены — я. — Друг от друга нам тоже стоит отдохнуть. — Кайло пожал плечами. Хакс отвернулся к окну, как делал всегда, когда был чем-то недоволен. Промолчал, но Кайло видел, как напряглись его плечи. В последнее время этого недовольства становилось все больше, что неизменно раздражало. Как и сейчас. — Ты не можешь запереть меня здесь в угоду своим прихотям, — резко произнес Кайло. — Прихотям? — медленно переспросил Хакс. — Да, прихотям. Я не твоя ручная зверушка. И я, по правде, терпеть не могу этот твой дворец еще со времен Сноука, и ты это прекрасно знаешь. — Может, ты и меня терпеть не можешь? — голос стал еще холоднее. — Я уже говорил тебе: этот дворец — это я. — Когда ты такой — да, терпеть не могу. Хакс повернулся к нему: бледное, с отпечатком злости лицо скривилось в горькой усмешке. — Тогда проваливай, — сказал он. — И можешь не возвращаться. Кайло, прищурившись, прошил его взглядом и сам не заметил, как сжал ладони в кулаки. — Ну и пожалуйста! — выплюнул он. — Можешь меня не ждать. Он резко сорвался с места и тяжелым, звучным шагом вышел из покоев. Хлопнул дверью, не обратив никакого внимания на охранявшую их Фазму, и спешно покинул дворец. Это была не первая ссора за последние две недели, когда он вернулся с очередного заказного рейда. Они случались часто — как и всегда после долгого расставания. У нормальных людей все должно быть по-другому, со злостью думал Кайло, седлая Усмиряющего. У нормальных людей по возвращению всегда все идет гладко: они успевают соскучиться друг по другу и не высказывают претензии постоянно, будто только и ждут, когда же снова можно избавиться от опостылевшей компании. Но они с Хаксом не были нормальными: ни сейчас, ни раньше. Плетение Нитей накладывало свой отпечаток на Кайло, а Хакс… с его одержимостью держать под контролем буквально все, его вряд ли можно назвать обычным человеком. Может быть, это время разлуки на сей раз пойдет им на пользу. Кайло вернется, и они поговорят: спокойно и взвешенно, как взрослые люди. И все наладится. А пока им стоило побыть раздельно. И тогда они поймут, как быть дальше. Дальше, дальше, еще дальше. Тягучая Нить трещала и прогибалась под его пальцами, но никак не хотела рваться. Он тянул изо всех сил, но она была слишком крепкой, сильной. Могучей. Меч выплясывал в его руках будто сам по себе, отражая удары Императора. Дворцовая стража рвалась в запечатанные двери, но его контур сдерживал любые попытки. В глазах искрило от бешеного сияния Нитей, и сквозь полыхания он едва видел обезображенное лицо Сноука. Давай же, рвись, гадина! Возможно, у него ничего и не получится. Он погибнет, так и не избавившись от оков опостылевшего ученичества, а его рыцари, сейчас теснившие преторианцев, останутся без магистра. Их, скорее всего, казнят. А после его смерти Сноук наверняка поймет, откуда тянулась Нить восстания, и тогда не жить и Хаксу. Нет. Отчаяние придало Кайло сил, и он резко дернул Нить, представляя, как она рвется. Треск в ушах стал оглушительным, и он почти на автомате нанес очередной удар мечом. И попал прямо в дыру в оборонительном контуре Сноука: крохотную из-за отошедшей Нити, которую он так старательно пытался порвать. Словно само Небо вело его. Нить лопнула и погасла. Перед глазами почти перестало искрить. Он перехватил меч обеими руками и вогнал его в живот Сноука до основания. Провернул, глядя в уже пустые глаза, и небрежно рассек тело. Рыцари Рен к тому моменту закончили с преторианцами. Кайло тяжело опустился на пол: этот бой стоил ему почти всех сил. Сейчас его могли бы прикончить, как беспомощного ребенка, а он даже не сумел бы отразить самую простую атаку. Но на его губах играла улыбка. Он смог. У него получилось. Ему не терпелось лично сообщить Хаксу эту новость. Он поднял голову: рыцари собрались полукругом около него и трона, вкладывая оружие в ножны, убирая за спину или вешая на пояс. Кайло не видел их лиц за шлемами, но знал, что на них написано облегчение, несмотря на тяжелую битву. Теперь они стали свободными. Шесть пар рук протянулось к нему, помогли подняться. Рыцари довели его до трона, и Кайло тяжело опустился на него. Покрепче сжал все еще обнаженный меч в ладони и выдернул из контура Нить, чтобы разблокировать двери. Стража тут же ворвалась внутрь — но замерла, увидев его на троне. Головы дружно повернулись сначала к останкам Сноука, затем — вновь к нему. — Император мертв, — негромко произнес Кайло. Медленно, но верно вошедшие опускались на колени. Начиналась новая эра. Правлению Сноука настал конец. — Правлению Сноука нужно положить конец. Он не ответил, бережно переплетая защитный контур Хакса. И в этот раз Сноук смог пробить его, но Кайло не сдавался. Он сможет лучше. Он сделает так, чтобы его учитель не смог навредить его любовнику снова. — Его приказы становятся все безумнее, — зло сказал Хакс. Сипло вдохнул — отбитая спина наверняка причиняла боль при попытке втянуть воздух. — В конце концов он просто разрушит Империю своими же руками. — Империя меня не волнует, — произнес Кайло, вплетая последнюю Нить. — Зато меня — да, — ответил Хакс. Кайло открыл глаза, окидывая его взглядом: внешне все было в порядке. — Империи нужен другой правитель. Более… благоразумный. — Стань им? — предложил Кайло, поднимаясь с колен и усаживаясь рядом с ним. Взял его ладонь в свои и погладил тыльную сторону большими пальцами. — Я помогу. — Это тоже безумие, — криво усмехнулся Хакс. — Ты не справишься. — Ты в меня не веришь? — Верю, — мягко произнес он. — Просто Сноук… ты знаешь, как он силен. — Ради тебя я смогу, — решительно проговорил Кайло. — Его сила — в заранее приготовленных плетениях. Возможно даже, не его собственных. Если застать его без них — все получится. — И как ты это сделаешь? — Найду способ. — И все же я бы не советовал… Кайло не собирался слушать попытки отговорить. Поэтому он сделал то, что делал в таких случаях всегда — заставил Хакса замолчать поцелуем. Тот выдохнул ему в губы, но ответил — мягко и почти устало. Хаксу нужно больше отдыхать, подумал Кайло, и меньше думать о благе Империи. Пусть все катится куда подальше. А Сноука Кайло все равно убьет. Не только ради Хакса, тут он лукавил. Ему давно хотелось положить конец власти — только не над Империей, а над собой и своими рыцарями. Сноуку не стоило брать его в ученики и привязывать к дворцу. Когда-нибудь тот поймет, что это стало главной и фатальной ошибкой. Сквозь закрытые веки просвечивало что-то яркое, и Кайло приоткрыл глаза. Хакс исчез, как морок, и он с трудом понимал, где находился. Комната оказалась незнакомой, и ему понадобилось время, чтобы вспомнить: это трактир, в котором он остановился на ночлег. А Хакс… Хакс ему только снился — после того, как старуха-хозяйка подсыпала ему сонных трав в бульон. Что она говорила? «Не забывай?» Он и не забывал ни на секунду, и ему не нужен был наведенный мороком сон, чтобы помнить. После видений из прошлого Кайло чувствовал себя так, будто и не отдыхал толком. А со старухой он поговорит. И покажет, что не стоит так с ним поступать. Кайло поднялся, потянулся и размял мышцы. Нацепил пояс с мечом и сумкой обратно, облачился в кирасу и вышел из комнаты злее некуда. Старуха спокойно сидела у очага и вязала, но при его появлении подняла голову и произнесла: — Проснулся. Завтрак? Страха в ней не ощущалось, скорее — самоуверенность. Это разозлило еще больше, и Кайло шагнул к ней, вынимая меч из ножен. Старуха приподняла бровь и сделала едва заметное движение рукой, после которого меч вылетел из руки Кайло и оказался у противоположной стены. — Не советую на меня нападать, — доброжелательно произнесла старуха. — Это все — для твоего же блага. Она говорила не так, как раньше, понял Кайло. Исчез деревенский говор, стариковские словечки. Искусно притворялась? Похоже на то. — Кто ты? — спросил он. — Маз, — ответила старуха. — Раз завтракать не хочешь — езжай. Тебя ждут. Хакс его ждет. Надеется на спасение. Возможно, страдает в руках похитителей. Да, задерживаться точно не стоило. Даже ради воздаяния по заслугам этой Маз. Кайло хотел уже было потянуть Нити, чтобы меч вернулся в его руку, но вспомнил, что здесь этого делать нельзя. Пришлось пройти по трактирному залу и поднять его, и только затем — направиться на выход. — Оплата за постой — память, — окликнула Маз, когда он уже стоял на пороге. — Помни мои слова, Кайло Рен. Он хмыкнул и вышел во двор. Усмиряющий в конюшне при виде него бодро заржал и стукнул передним копытом оземь. Кайло усмехнулся, погладил его по шее, вернул седло на спину и прикрепил сумки. Вывел за поводья во двор и оседлал, тут же пуская рысью. К ночи Кайло минует Ханну и окажется еще ближе к конечной точке — Арканису.