Глава 15: Полуночники.
12 мая 2019 г. в 13:37
За окном стояла глубокая тихая ночь. В небольшой, но чистой и достаточно уютной комнатке в ночлежке посреди города спали практически все постояльцы. Заплативший за ночлег психопат и его псина с двумя вставленными бронзовыми зубами спали точно. Это было очевидно по дуэтному храпу, который раздражал постояльцев в соседних комнатах, если эти самые соседи были.
Шото не спал, изредка ерзая на холодном деревянном полу, чтобы как-то размять затёкшие связанные руки и ноги. А ещё хотелось есть нестерпимо. От голода уже начинало тошнить. Ну и в туалет тоже хотелось. Непонятно даже, что сильнее.
Впрочем, это уже был второй раз, когда ему захотелось. От первого, ещё в повозке днём, штаны до сих пор не просохли. Вины или стыда кучер за собой не чувствовал, ибо это была целиком и полностью вина тех двоих, что не изволили своевременно об этом позаботиться. Будет неудивительно, если он не стерпит хотя бы до утра, чтоб голос подать об этом вопросе.
В мёртвой тишине ночи отчётливо раздался дружный храп двоих мужиков, а следом — урчание голодного желудка пленника.
Шото тяжело вздохнул, снова передёргивая плечами, и уткнулся лбом в пол, чтобы как-то остудить и голову и попытаться уснуть. Только через пару минут он заметил, что по комнате раздаётся храп только одного. Связанный парень поднял голову, выгибая шею, насколько позволяло положение на животе, и попытался всмотреться в темноту, туда, где вечером засыпали те двое: психопат на кровати, а псина — на полу, в ворохе одеял рядом с этой кроватью.
Шото даже дыхание затаил, чтобы вслушаться в тишину и периодичный храп. По комнате раздался шорох и звон цепи, а после начали разноситься шлёпающие шаги босых ног. Перед пленником кто-то остановился, а после его схватили за путы под лопатками и подняли в воздух, шёпотом предупредив, чтоб молчал. Шото и не собирался подавать голос. Много чести. Его забросили на плечо, а после тихо вынесли из комнаты в тускло освещённый несколькими свечами в настенных подсвечниках коридорчик и поставили на пол.
Дверь так же тихо закрылась. Без скрипа, что странно.
Перед Шото стояла заспанная псина в одних штанах. Он потёр глаза, прислушался к звукам за дверью и в коридоре, а после как-то панибратски хлопнул связанного, едва держащегося на ногах, Шото и так же шёпотом сказал: «Пошли». Выбирать не приходилось. Так есть хотя бы возможность свалить подальше, тюкнув странно ведущего себя парня по затылку в удобный момент.
Псина внезапно в голове Шото приобрела имя «Киришима», когда она самая на ходу шёпотом поинтересовалась, что пленник будет есть. А пленник для начала вызвался опростаться, впервые за всё время подав голос.
Как только дверь тихонько закрылась, Бакуго в последний раз шаблонно всхрапнул и перевернулся на спину, тут же открывая глаза.
— Ну не идиот ли? — спросил он сам себя, потягиваясь на жёсткой поверхности матраса.
Катсуки еще несколько секунд полежал, всматриваясь в чёрный потолок, а после откинул одеяло, свешивая ноги на пол. Надо пойти и проследить. Ну и пизды дать для профилактики. Что-то в последнее время этот недалёкий совсем распоясался, своевольничает тут… Говна кусок. Бакуго скривил губы от этой мысли, шлёпая к двери и параллельно почёсывая на щеках лезущую колючую щетину.
***
Эйджиро прокрался на хозяйскую кухню и, осмотрев всё, протащил туда всё ещё связанного, пусть уже и не так туго, Шото. Он зажёг керосиновую лампу, отставляя ее в сторону от греха подальше, и полез к крышке погреба, смело распахивая её. Сначала вниз был спущен пленник, а после и сам Киришима спрыгнул, забрав с собой лампу.
Погребок был достаточно просторным и полным еды, начиная от копченых птичьих голеней и заканчивая бутылками с винами, бочками с пивом и сырым мясом в углублении погреба, где оно лежало в снегу.
— Ну что ж, брат, налетай. Советую не медлить, потому что Бакуго очень чутко спит. Если он заметит нашу пропажу — найдет и головы нам оторвёт, — почти бодро, но тихо заявил Эйджиро, отставляя керосиновую лампу на полку с солеными помидорами. — Тебя, кстати, звать-то как? Меня вот Киришима «А»-Джиро. Можно просто Эй.
— Шото, — односложно ответил пленник, тут же прочистив сухое горло, которое больше напоминало наждачку.
— Ха? Без фамилии? — Киришима прищурился, уже начиная жевать куриную копченую голень.
— Тебя что-то смущает? — Шото прищурился в ответ, но тут же расслабился и повёл плечами, чтобы сбросить с себя ослабленные путы.
— Да не особо, — простодушно пожал плечами Эйджиро, проглатывая кусок мяса, — просто ты не похож на безродного ублюдка вроде меня. — Киришима хотел сказать что-то ещё, но замолчал. Зато голос подал Шото, интересуясь, с чего он это решил. Ему не нравилось то, что его планы могут пойти крахом из-за какого-то тупицы, который что-то подозревает. — Ну, во-первых, — Эйджиро закончил обгладывать кость, параллельно запивая мясо вином из бутылки, — у тебя светлая и мягкая кожа, у тебя нет мозолей и шрамов на руках. Ты не приучен работать, — Киришима беззаботно загибал пальцы, пока Шото с интересом слушал чужие наблюдения, параллельно впившись зубами в варёную свиную ногу. — Во-вторых, ты не северянин, что могло бы объяснить цвет кожи. Слишком узкий разрез глаз. Да и к тому же ты худой, а не тощий. У тебя есть кое-какие мышцы, но если бы ты работал, чтобы прокормить себя, твоё тело выглядело бы совсем по-другому, уж поверь. Ну так что, ты назовёшь фамилию?
Шото был поражён, но виду не подал. Этот простой, как медная монета, парень раскусил его, чёрт возьми, в два счёта. А ведь Шото считал себя достаточно образованным и умным в сравнении с такими плебеями, которые его схватили. Но его догадки оставались только догадками, да и сам он не спешил что-то выпытывать, отдавая всё своё внимание полкам и выискивая что повкуснее. Шото ничего не ответил на монолог Киришимы, который выложил всё, что думал, как старому другу, хотя они знакомы от силы минуты две. Что за болван. Но его стоило опасаться. Эта наблюдательность пугала, пусть пользоваться информацией идиот, кажется, не умел. Он мог бы выложить всё психопату, а тот бы по-любому выпытал всё из Шото. Нужно было скорее перевести тему.
От раздумий парня оторвали нерезкие махи крупной ладони перед лицом.
— Ты чё не ешь? Давай быстрее, пока Бакуго не заметил, что мы ушли. С собой лучше ничего не брать. Мало ли, учует ещё…
Шото ещё раз осмотрел простодушного пса этого психопата и вернулся к еде, набивая брюхо всем, что попадало под руку. Но мысли он оставить не мог. Всё это было слишком странно. Ну не может человек, живущий в Мисфитсе всю жизнь, быть таким… Таким! Он же по-любому что-то задумал. Вот, мол, я тебя покормил, а ты мне отстегни целое состояние. Или чего похуже. Шото надеялся, у этого пса не так давно была женщина, потому что рисковать своей задницей хотелось в последнюю очередь, а точнее не хотелось вообще!
Эйджиро больше не проронил ни слова, уже приканчивая банку засахаренных персиков в сиропе, периодически обсасывая сладкие пальцы. Не успевает Шото сгрести обглоданные кости в общую кучку, как погребная дверь с тихим и коротким скрипом приоткрывается. Киришима и Шото замирают на месте, а Киришима даже косточкой от персика давится, но старается не шуметь. Уже даже слёзы по щекам полились, но он упорно держал кашель в себе под давлением агрессивного взгляда. То, что это не хозяин ночлежки, было понятно с первых секунд.
Шото сжалился над своим спасителем от голодной смерти и со всей дури ударил парню по спине, вынуждая выплюнуть злосчастную кость. Эйджиро тяжело и рвано дышит, едва не блюёт, пока садится на задницу и осторожно утирает кулаком слюнявую пасть, чтоб не надавить на больные дёсна. А уже после он поднимает мокрые глаза вверх, в тёмную дыру, ведущую вон из погреба, над которой возвышается его ночной кошмар.
Бакуго присел на корты, всё ещё удерживая крышку, и заглянул внутрь.
— Как трогательно, боже мой, — одними губами выплёвывает Катсуки, сверкая глазами, больше похожими на горящие угли, в тусклом свете керосиновой лампы. — Мне стоит пожаловаться властям на условия проживания в их городе. Тут в погребах крысы водятся…
— Бакуго, только не убивай. Я есть хотел, чесслово! — Киришима сглотнул вязкую сладкую слюну и поднял руки, уже готовый защищать голову, а лицо в особенности. — И Шото с собой взял. Он тоже голодный был. Я не стал тебя будить… — В конце Эйджиро уже просто запищал, отползая от Катсуки, который уже успел спрыгнуть вниз и закрыть за собой дверь. Киришима понимал плачевность положения. За себя, может быть, ему бы и досталось всего пара тумаков, а вот за спизженного пленника…
— Ты лучше заткнись, пока я не нашёл твоему рту лучшее применение. Кто разрешал тебе есть и вообще выходить из комнаты? И почему ты без плаща? — Катсуки сверкнул прищуренным взглядом и отвернулся к Шото. Эйджиро же, будто очнувшись, вспоминает про свой цвет кожи и «приказ» не показываться кому попало без накидки и как может прикрывается руками. — А ты, двумордый, сильно не обольщайся. Вы оба мне нужны только для того, что я ищу, а потом я вас грохну.
Катсуки прищурился еще сильнее, почти зажмуриваясь, фыркнул и развернулся на пятках к лестнице наверх. Он собирался доспать остаток ночи, а на рассвете уже выдвинуться в путь. За ужином он услышал кое-что интересное и теперь ему не терпелось это проверить. Выгнать нажравшихся идиотов из погреба труда не составило, равно как заново и покрепче связать кучера, а после уже пиздовать назад. Уже в комнате Шото был привязан накрепко к ножке тяжёлого и крепкого деревянного стола, а Киришима — к изголовью кровати.
Бакуго наконец-то со спокойной душой мог уснуть.
***
Утром, как и было установлено в бакуговском мысленном списке задач, Катсуки встал с первыми петухами и распинал полуночников. Он едва ли успел умыть жирное лицо и сбрить немного туповатой опаской щетину, как за спиной уже в нетерпении топал Киришима, перебрасываясь парой слов с Шото. Блять, было гораздо лучше, пока они молчали. Но сегодня Катсуки почти выспался, поэтому чувствовал себя более-менее сносно.
А вот дальше всё покатилось по пизде.
За завтраком Киришима не мог заткнуться, даже когда прихлёбывал жирный суп. Уже даже половинчатый рот закрыл, хотя еду со стола не таскал, скромно попивая чай, который ему типа незаметно подвинул Киришима. И когда побрататься успели? Аж бесит.
Когда Эйджиро уже перешёл все границы и неприятно громко заржал с чего-то нереально остроумного со стороны двумордого, Катсуки со всей дури ударил по столу, заставив посуду подпрыгнуть, а идиотов — замолчать. В качестве контрольного в голову Бакуго прошипел обещания о скорой кончине двух надоедливых ублюдков, а после вернулся к агрессивному поеданию бараньей ляжки. Остальная часть завтрака, пока Бакуго набивал брюхо, иногда уводя из-под носа наглеющего Киришимы еду, прошла в тишине, что не могло не радовать. Однако как только пустая посуда исчезла со стола, а Бакуго готов был даже улыбнуться от того, что жизнь не такое уж и дерьмо, как она самая щедро макнула его лицом в содержимое выгребной ямы.
Дверь в таверну открылась, а через секунду у их столика оказался тот, кого Бакуго еще вчера готов был задушить собственными руками. А сейчас готов убить маленькой ложечкой, и выковырнуть его мозги из черепной коробки.
— Йо, путешественники! — по-иностранному поздоровался Каминари и присел на ближайшую бочку. Бакуго, кажется, словил дежавю и поспешил прижать к себе недавно краденный мешок. Киришима же растянул губы в улыбке и помахал в ответ рукой, стараясь сильно не высовывать нос из-под капюшона. — Я всё-таки решил чуть повременить с поездкой, нам же всё-таки в одну сторону. Подумал, что можем отправиться вместе.
— Ты, блять, что, переслушал сказок какого-нибудь сумасшедшего пердуна? — Катсуки рычит на вора, на что тот спешит подвинуть бочку поближе к своему новому другу, Киришиме. — Я не собираюсь играть с тобой в друзей-авантюристов. И попутчики мне не нужны. — Бакуго чеканит слова и уже порывается встать из-за стола и покинуть осточертевшее место, как поспешные слова воришки заставляют того притормозить.
— Да ладно тебе. Почему нет? Мы разойдемся очень скоро. Дорога до Нинги и Ровера не одна и та же.
— Куда, ты сказал? — Катсуки привычно щурится, от чего становятся видны морщинки у уголков глаз.
— В Ровер. Это за границей, — беззаботно поясняет Каминари, а у самого уже холодный пот выступил. Ноги готовы нести его далеко и надолго, чтоб этот психованный Бакуго его не нашёл.
— Я в курсе, где это. — Катсуки массирует двумя пальцами переносицу, пытаясь унять растущую головную боль. — И я, блять, тебе скажу, что Ровер находится на востоке отсюда. Не пытайся меня наебать. — Бакуго тычет обкусанным серым ногтем в Каминари, а тот только самодовольно улыбается, будто выиграл спор своей жизни.
— Сам Ровер — да. Но пройти через границу напрямик нереально. Поэтому я и мой друг идём в обход, через столицу. Так безопаснее, надёжнее…
— И дороже, — заканчивает Бакуго за болтливого парня и всё же встаёт из-за стола. Киришима подрывается следом и забрасывает на плечо связанного Шото. — Мне неинтересна твоя компания. Съеби.
Каминари же даже не думает уходить, поправляет свою стрёмную шляпу с пером и бежит за уходящими парнями. Честно, ему и самому не улыбалось путешествовать с таким психопатом и верной ему псиной, которая кажется очень даже дружелюбной, несмотря на то, что выросла в таких условиях. Но, как ни крути, Бакуго силён и быстр, как бык. С таким-то кровопускателем никаких разбойников не нужно бояться, только держаться поближе, а ещё лучше как-нибудь втереться в доверие, чтоб уж наверняка не лишиться головы и максимально безопасно пройти хотя бы половину пути до столицы. Это был хороший план. Правда, рискованный. Денки любит рисковать, но не тогда, когда шанс выжить равен нулю.
А еще, чего уж скрывать, Денки рассчитывал на какую-никакую поддержку со стороны парня, что вечно носит плащ. Он-то уж точно адекватнее и дружелюбнее. А ещё с ним уже был установлен кой-какой контакт, а потому его план пусть и держался на одном риске и соплях, но должен был сработать. Остался только нерадивый механик, который не должен всё испортить… Это уж точно.