***
— Как вы думаете, кто это мог быть? — Рон впервые за последнее время расстался со своей подружкой и удостоил друзей своим присутствием. — Я знаю, что в этом замешан Малфой! — зелёные глаза с презрением наблюдают за слизеринским столом. — Ты думаешь, ему хватило бы смелости попытаться убить Кэти? — рыжая макушка наклонилась поближе, а заинтересованный взгляд направлен на Гарри. — Я видел, как он выходил из магазина «Горбин и Бэркес» в Лютном переулке! Видимо, там и купил ожерелье… Хотя, может быть, Малфой сам наложил на него проклятье! Я уверен, его отец обучил своего сына парочке заклинаний, а может быть это был сам Вол… — Хватит! Прекратите! Нельзя обвинять человека без доказательств! К тому же в этой ситуации стоит довериться Профессору Дамблдору и аврорам. Они знают, что делать и кого обвинять! Сейчас нам стоит заниматься своими обыденными делами и не нагонять панику! — гневная речь заставила и Гарри, и Рона замолчать. Гермиона надеялась, что высказалась достаточно убедительно — так, чтобы мальчики поверили. Судя по гробовой тишине и подозрительным взглядам в сторону Малфоя, ей это не удалось. Прекрасно зная характер Гарри, стало ясно, что он остался при своём мнении. А напряжённая спина Рона и его пустая тарелка намекали о мыслях, крутящихся в его голове. С сожалением вздохнув, Гермиона приподнялась, выпрямила спину и повернулась в сторону слизеринцев, наткнувшись на серые глаза. Проскользнувшая тень гордости во взгляде Малфоя заставила задрожать от внезапного онемения во всех конечностях. Она опустила голову; внутри всё бушевало не только от страха, но и от непонятного ей самой тепла. Откуда возникло приятное покалывание в груди, Гермиона не знала, однако списала его на волнение в связи с постоянными раздумьями.***
Хотелось совершенно по-детски показать Поттеру язык. Пронизывающий взгляд идиота только дал повод для неуместного смеха. Драко особо и не старался вникнуть в разговор с Блейзом, ибо честно сдерживался от глупых ухмылок, направленных в сторону гриффиндорцев. Эта игра в гляделки порядком надоела, поэтому он повернулся в сторону принцессы, которая пару минут назад что-то яростно доказывала двум придуркам. Сейчас она опустила свою головку на ладони и внезапно подняла свои карие глазищи. Драко не хотел отводить взгляд первым, он должен увидеть реакцию Грейнджер. Ну же, это должно сработать… Ещё пара секунд и… Бинго! Она отвернулась, а её щёчки покрылись румянцем. Браслет работает: чем больше Гермиона будет обращать на него внимания, тем прочнее будет связь. А теперь, когда два оболтуса начнут слежку за подозреваемым, принцессе придётся тащиться со своими друзьями. Все усилия, направленные на эту Белл, стоили такой реакции. Он залюбовался зрелищем, а перед глазами поплыли многочисленные фантазии, в которых главная роль навсегда была отдана одной гриффиндорке. Сколько Драко таращился на Грейнджер, было неизвестно; Блейз привёл его в чувства, потянув за рукав пиджака. — Ты палишься, идиот! — мулат пытался привести лучшего друга в чувства, но все попытки были напрасны. Наконец блондин оторвался от лицезрения особы за столом ненавистного факультета, аккуратно сложил приборы и встал с намерением покинуть зал, чтобы унять сильнейшее возбуждение. — Ты куда? — Забини приподнялся и последовал за Драко к выходу, но последний неопределённо махнул рукой, прося оставить его одного. Ученики гудели, обсуждая новости, а Блейз стоял посередине Большого Зала и смотрел в спину постепенно удаляющегося Малфоя. — Определённо точно — неизлечимый идиот!***
Прислонился к стенке душевой кабинки. Волосы закрывают глаза; дыхание прерывистое после оргазма. Тело дрожит, а мозг всё не хочет воспринимать реальность. Драко опустился на мокрый пол и задумался. Из всех окружающих девушек его угораздило влюбиться именно в Грейнджер. Быть может, если бы он равнодушно к ней относился, то Гермиона была бы ему женой. Они привыкли бы друг к другу и в итоге родили наследника, живя в роскоши и не задумываясь о проблемах. Такая жизнь, не имеющая никакой цели и никаких желаний - скучна и ужасна. Драко покончил бы с собой, если бы это было действительностью. Кстати, как-то раз он действительно повязал зелёный галстук вокруг шеи и с заплаканным лицом намеревался умереть от безответной любви. Это произошло сразу после Святочного Бала. Тогда впервые в голове появилась губительная мысль о том, что сердце его принцессы может принадлежать кому-то другому. Благо, он оказался слишком труслив, а в последний момент представил лицо матери — единственного человека, который любит его. Она всегда поддерживала сына, не осуждала скверный характер и не требовала ни хороших результатов в школе, ни побед в квиддиче, ни стремлений быть лучшим во всём. Мама просто любила его за то, какой он есть. Драко боготворил мать, ценил и уважал лишь её мнение. Поэтому в кошмарах ему снится не Волан-де-Морт, ставящий метку на бледном предплечье, а плачущая от горя Нарцисса. Открыл глаза и уставился в пустоту. Выдохнул и наконец-то вышел из ванной комнаты. В общей спальне почти никого не было, кроме мирно лежащего на диване с книгой по рунам Нотта. Тот поднял тёмно-зелёные глаза и качнул головой в знак приветствия. Драко лишь ухмыльнулся, натягивая тёплый свитер. По какой-то причине Теодора не было во время завтрака, так что он не знает о происшествии, случившемся с бедняжкой Кэтрин. — Тео, как ты думаешь, что делать, если болит голова? — скорчил страдальческую мину и ждал реакцию однокурсника. — Сходи к Помфри, я не целитель, — Нотт перевернул страницу, даже не взглянув на него. — Думаю, она мне ничем не поможет, — идеально ровно сложил чистую рубашку и открыл сундук, вытянув оттуда драгоценный альбом. — Ты что, стал сумасшедшим? Тогда следует обратиться в Мунго, — Теодор пожал плечами и закрыл потрёпанную книгу, подняв голову. — Наверное, это так. Я определённо сошёл с ума! Только вот боюсь, что врачи меня не спасут… Есть лекарства от душевных страданий? — Драко запустил ладонь в мокрые волосы и исподлобья взглянул на собеседника, изображающего задумчивое лицо. — Как придумают, сразу же тебе пришлю! — Нотт ухмыльнулся и встал, разгладив шёлковые простыни. Драко повернулся спиной и направился к двери. Он наигрался, и более желания на общение не осталось. Металлическая задвижка противно скрипнула, когда он открыл тяжёлую дверь. — Советую написать отцу, Драко! Он может дать дельный совет, — Теодор мило улыбнулся и хлопнул глазками. Этот жест почему-то заставил улыбнуться, но слова — насторожиться. Малфой направился в библиотеку, задумавшись над тем, что имел в виду Нотт. Настолько сильно погрузился в размышления о будущем, что не заметил прожигающих насквозь карих глаз. Спустя неделю получил ужасное сообщение от Министерства; слова Теодора стали предельно ясны. Увидев рассылку, глаза Драко заволокла красная пелена гнева. Руки тряслись, а смывшегося виновника хотелось придушить. Какая жалость, что Нотты уехали в Берлин на все каникулы. Однако всё равно вернутся, так что у Драко есть разговор к младшенькому. Очень серьёзный разговор… Бедный, бедный Тео!***
Холод от подоконника и спокойная темнота, окутывающая тело, дарили телу долгожданное расслабление. С недавних пор, ночь стала для Гермионы верным другом, умеющим скрывать тайны и глубинные переживания. Белый снег блистал под лунным светом; каждая снежинка напоминала бриллиант. Она провела пальцем по вспотевшему стеклу. Гермиона перевела взгляд на сверкающий браслет на поднятом запястье, драгоценные камни которого напоминали искрящийся снег. Такие же яркие снаружи, но холодные внутри. Перебирая бриллианты в ладони, Гермиона направила взгляд на опушку леса — из окна открывался прекрасный обзор местности. Ей следовало давно быть в постели, но сон не приходил; а значит, можно провести время с пользой и прочесть что-нибудь полезное для будущей миссии. Но как только она оказалась в коридоре, все мысли вылетели из головы. Именно поэтому Гермиона пытается прочитать одну строчку вот уже больше пяти раз. Вскоре глаза слипаются от усталости и она закрывает книгу. Голова прислоняется к оконному стеклу, а ночной свет делает спящее лицо мирным и беззаботным. Она на прекрасной лужайке. Такой знакомой, будто бы Гермиона посещала это место часто. Маленькие светлячки кружатся вокруг ног, а воздух так чист и лёгок. Она вздыхает полной грудью… И улыбается… Какой прекрасный сон; жаль, что насквозь пропитанный ложью!