Persephone

Саундтрек к главе: «Back to black» Amy Winehouse       Он задыхался. Кислород застрял где-то в районе гортани, а сердце отказывалось качать кровь по сосудам. Голова медленно соображала, но слова Грейнджер, которые были услышаны на периферии сознания после оргазма, мучали.       Гермиона продолжала лежать на столе, боясь лишний раз вздохнуть, но от сказанного она не отказалась бы даже при угрозе очередного изнасилования. Малфой выглядел равнодушно спокойным, однако серые глаза ярко передавали все эмоции хозяина. И этот затравленный взгляд заставил Гермиону ликовать внутри.       Она слегка ухмыльнулась, ожидая, когда Малфой выйдет из-под контроля. Лучше умереть, чем терпеть эти унижения! Умнейшая ведьма столетия не была рождена для того, чтобы стать чьей-то подстилкой! — Если думаешь, что твоё признание имеет какое-либо значение, то ты глубоко ошибаешься, принцесса! — рука потянулась к волосам, а лицо мгновенно преобразилось. — По твоему виду печального хорька и не скажешь! — Гермиона выпрямилась на гнущихся ногах и сползла со стола.       Сейчас ей срочно нужен был душ. Вспоминать произошедшее не было ни сил, ни желания. Обычно Гермиона любила заниматься самоанализом, порой доводя себя до апатии, потому что считала себя виноватой во всех окружающих проблемах. В этот раз было совершенно очевидно, что случившееся похищение — это лишь её вина. Будь она внимательнее, если бы прислушалась к советам Гарри и Тео и была бы хитрее, то рассказала об угрозах Малфоя профессорам.       Всплывшие в мыслях знакомые имена больно кольнули прямо в сердце. Гарри, Рон… как они там без неё? Где они ищут крестражи, воспользовались ли её заметками и записями? За Теодора она не волновалась, ведь все прекрасно знают, что младший Нотт находится под покровительством своего уважаемого отца, который, должно быть, схватил сына и умчался куда-то на материк.       Гермиона зажмурилась от боли в отёкших конечностях, но быстро прошла мимо Малфоя, направляясь к двери. Тело пылало под его внимательным взглядом. За спиной прозвучал надломленный голос. — Куда ты собралась? — Подальше от тебя! — гордо вздёрнутый подбородок, и они оба вернулись в те времена, когда патрулировали коридоры и цапались на совместных занятиях. — Ты не уйдёшь, пока я не позволю! — он схватил тонкое запястье и притянул Гермиону к себе.       У неё абсолютно не было сил сопротивляться. Она устала. Так сильно устала от общества Малфоя, что испытывала отвращение, просто находясь в его присутствии. — Зачем я тебе? Разве ты не взял то, что хотел? — Гермиона вывернула запястье и с удивлением заметила смену эмоций на лице Малфоя. — Милая, ты меня, видимо, не поняла! Ты здесь не для того, чтобы я трахался с тобой! Мне нужны твои мысли, чувства —  всё то, чем ты делишься со своими идиотами! — дверь захлопнулась, а Драко расслабленно откинулся в кресле.       После секса ему не хотелось даже использовать какие-либо манипуляции. Сейчас ему нужна была реакция принцессы. Он никогда не врал Гермионе. Возможно, скрывал что-то или недоговаривал. В целом Драко мог бы оставить малышку и не смущать её своим присутствием, но слова, сказанные Грейнджер в стихийном порыве, не давали покоя.       Разумеется, она будет ненавидеть тебя! Ты украл её, изнасиловал и угрожал. А с самого детства вёл себя как кусок дерьма.       На самом деле Драко презирал себя, но ни о чём не жалел. Если Грейнджер видела в сексе новый приступ боли и унижения, то он получал искреннее душевное наслаждение. Каждый поцелуй — глоток амброзии, каждое прикосновение к мягкой коже — благословение. И знание того, что рядом любимая, желанная и единственная малышка, которую не заменить подделками, сильно заводит. Но откуда ей знать, как он себя чувствует.       Сука! Никогда не любила, не мучалась от кошмаров, где возлюбленный лобзается с каким-то рыжим придурком, не бухала и не закидывалась всякой дрянью, чтобы хоть на минуту ощутить счастье, видя перед глазами боготворимое лицо. Не рыдала от бессилия, когда получала метку, не разбивала руки о стены, слыша тихий плач любимого, который страдает от чувств к другому. И когда улыбка озаряет всё вокруг и звонкий смех звенит в ушах, ты пытался сдержать свою мимолетную радость, скрывая очевидную влюблённость за привычными едкими комментариями, ведь кто-то может наслаждаться этим смехом, а ты не имеешь права. И в сердце ты лелеешь хрупкую надежду, умирая от ревности и восхищаясь каждым мгновением, проведённым рядом. — Почему? — Ч-что? — Гермиона в недоумении обернулась и изучающе осмотрела бледное лицо на наличие признаков помутневшего рассудка у Малфоя.  — Почему ты просто не можешь успокоиться? Если ты не будешь сопротивляться, то я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете! Если только позволишь, я буду любить тебя так, как не сможет никто! Разве ты не видишь, не понимаешь, что ради одного твоего взгляда или даже вздоха я готов умереть! Отчего… Почему… Неужели так сложно…       Он схватился за обивку кресла и сильно зажмурился, желая стереть пелену слёз с глаз. Голова безвольно опустилась, руки дрожали, а сердце мучительно умирало. Конечно, не хватало ещё нервного срыва в присутствии малышки, которая испуганно прижалась к стене. Разумеется, она считает тебя сумасшедшим извращенцем, как обычно не замечая тонкой грани между чёрным и белым.       Тёмный Лорд всё чаще собирает ПСов, что не значит ничего хорошего для двух оболтусов. После каждой встречи с Ним Драко так нуждается в поддержке и утешении. В словах, которые дадут надежду на спасение собственной души.       Вот и сегодня, после очередного свидания с Пожирателями, он бежал домой. Именно домой, ведь особняк пропитался присутствием родной принцессы. Драко видел хищный блеск в карих глазах, когда он проводил экскурсию по менору и остановился возле своего кабинета. Отлично разбираясь в Грейнджер, он специально оставил дверь открытой, а зная о сообразительности Гермионы, спрятал волшебную палочку, которая лишит последней надежды на побег. Чем раньше она поймет о своем безысходном положении, тем проще будет для них обоих.   — Быть может…       Драко резко поднял голову, услышав тихий голосок. — Быть может, будь всё по-другому, то я смогла бы ответить тебе взаимностью! Но только не теперь, когда столько лет ты отравлял мою жизнь, а после свадьбы лишил меня права выбора и свободы и разломал всё то, что я так усердно строила! —  голос совсем осип, а ноги подкосились от усталости и жжения между бедрами.        Серые глаза упорно смотрели на красное от переживаний лицо. Он давно заметил, что малышка покрывалась румянцем либо от гнева, либо от смущения. Предельно очевидно, какие эмоции преобладали сейчас. Она не понимала, что Драко не променяет те воспоминания и чувства, которые дарили ему наслаждение и муки все эти годы. — Думаешь, ты нужна Поттеру? Твои честные гриффиндорцы исчезли, и не похоже, что они пытаются найти тебя! Я был в Министерстве, сотрудники не получали ни одного письма или заявления. Может они использовали тебя и бросили, не желая мириться с обузой в лице аристократки? — Замолчи! — зажала уши руками, прекрасно понимая, что гнусные слова проникли глубоко под кожу, достигнув сердца. — Милая, для них ты была лишь занудой, дающей списывать и помогающей на экзаменах. Твои родители не смогут тебе помочь, ведь трусливо поджимают хвосты, боясь гнева Темного Лорда. Ты осталась одна, Гермиона! Ты никому не нужна! Никто тебе не поможет! Кроме… — Заткнись! Закрой свой рот! Мерзкий Пожиратель! Ты лжёшь! Лжёшь! — она забила кулачками по его спине, а слёзы полились рекой. Страшные мысли давно лезли в голову, не давая спокойно вздохнуть. Малфой не может говорить правду, он лишь пытается манипулировать ею. Но отчего же так больно и обидно! — Только я могу помочь, принцесса! Просто доверься мне…       Он приобнял сопротивляющуюся девушку, зарывшись лицом в её кудри. А Гермиона всё рыдала и рыдала, пока не обмякла в крепких руках, потеряв сознание.

***

      Маленький свёрток в руках пошевелился. Поудобнее ухватила плачущего ребёнка и поправила сползший капюшон. Фонарь отбрасывал тень, а высокий молодой человек встретил женщину у двери особняка. Платиновые волосы блестели из-под тёмной ткани, расписная маска скрывала лицо.       Металл неприятно лязгнул, и огромный менор встретил их холодным величием. Они торопливо прошли через сад, пересекли мраморные ступени и попали в холл.       Бледное лицо тихо поприветствовало пришедших и прошептало заклинание, осветив путь. Стук каблуков, мягкая поступь шагов. Изображенные на портретах волшебники недовольно морщились и сквозь зубы шипели проклятья. Пустой обеденный зал стал местом сбора. Неглубокая миска переливалась под исходящем от палочки светом. — Принеси его, — ровный тон не терпящий возражений, и смертельно бледная женщина вышла из зала под свой тихий плач.       Спустя пару минут тысячи мыслей проскочила в голове, заставляя пожалеть о преждевременном решении. — Ваш муж храбро сражался и теперь вынужден лежать под присмотром колдомедика. Сочувствую. — скупые слова прозвучали как никогда сухо, но этикет не позволял не улыбнуться в ответ. — Благодарю за Ваше искреннее волнение, — те же равнодушные слова вежливости и та же фальшивая улыбка на лице мужчины.       Скрип половицы, шорох подола платья. Заплаканные голубые глаза и маленький свёрток, из которого проглядывались светлые волосы. — Начинайте! — повелительный тон, и обе женщины вздрогнули.       Серебряный клинок пронзил тонкую аристократичную кожу, а алая кровь потекла прямо в подставленную чашу. То же самое сделала и блондинка, стоящая рядом. — Отдаю свою дочь, Гермиону Джейн Грейнджер, в покровительство чистокровного рода Малфой! — ребёнок не издал и звука, когда на нежной младенческой коже появился глубокий порез. — Мой сын, Драко Люциус Малфой, принимает чистокровную волшебницу в свой род! — голос дрожал, и малыш в дрожащих руках истерично заплакал, когда его мать слегка надавила кинжалом на плоть.       Кровь четверых волшебников смешалась воедино под скромный вздох маленькой Гермионы и надрывный плач малыша Драко. Подпись кровавая сверкала На кипельно белом листе, Бывшая Блэк горько рыдала, Отдавая сына судьбе.