Primum
Ещё не успев открыть глаза, Эмили поняла, что находится у себя в комнате. Солнце слепило, падая на лицо девушки, как бы издеваясь, усугубляя головную боль. Тело было тяжёлым, налитым свинцом. Она медленно поднялась с дивана, щурясь и собирая угольно-чёрные пряди в тугую косу. Лёгкая ткань ночной сорочки волоклась за волшебницей по полу, пока та пыталась подобраться к окну. Наконец впустив в комнату свежий воздух, от которого уже веяло осенней прохладой, Эмили тяжело опустилась на кровать. Обрывки вчерашних воспоминаний хаотично мелькали у неё в голове. Но сколько бы она не силилась собрать их в единую картину, они от неё ускользали. «Как я здесь оказалась… Помню только, как выходила из кабинета…» Щёк девушки коснулся лёгкий румянец, когда она наконец смогла себя оглядеть — почти прозрачная ткань струилась по ее телу, облегая силуэт. Это была красивая вещь, но ее Эмили никогда раньше не видела. Отгоняя странные мысли, она решила, что не будет думать об этом. Облокотившись на подоконник, девушка прикрыла глаза, пытаясь унять головокружение. «Очевидно, это случилось снова». Выбросы магии стали слишком частыми, и каждый раз это отнимало у неё всё больше сил. Сжав дрожащие руки в кулаки, Эмили тяжело вздохнула. «Всё-таки мне нужна помощь…» Как бы она не хотела признавать — Гриндевальд действительно был человеком, который мог бы ее спасти. Но для этого придётся ему довериться… Слегка поморщившись от одной только этой мысли, она неохотно подошла к шкафу. Руки до сих пор плохо слушались — от неловкого движения все вещи, оказавшиеся рядом, рухнули на пол. И этого хватило, чтобы по щеке Эмили в этот же момент потекли редкие слёзы. Смахнув их рукой, она зло пнула всю эту одежду и устало поплелась на диван. Есть не хотелось, хотя уже давно ничего не было в ее желудке. Девушка свернулась клубочком, схватив в охапку лежавшие на диване подушки. Внутри ее раздирали противоречия: она не была уверена, что перенесёт хотя бы ещё одну такую атаку собственной магии. Однако идти за помощью к почти что самому противному ей волшебнику не позволяла гордость. Да, гордость — это та роскошь, которую Эмили уже не могла себе позволить. Прошло около двух часов, в течение которых она так и не пошевелилась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сила потихоньку возвращалась к ней. Наконец она поднялась, тяжело вздыхая, как будто надеясь, что станет легче. Оглядев комнату, Эмили ухмыльнулась собственным мыслям: «Ну, уж если соглашаться на это безумие, то нужно сделать это красиво». По мановению руки из шкафа поплыла стройными рядами ее одежда. Взгляд остановился на полностью чёрной, до пола мантии с вставками из чешуи дракона. Ее дополняли несколько цепочек, соединяющие края. Облачившись в неё, Эмили вернула всё по своим местам, ещё раз обвела глазами пространство вокруг и вышла из комнаты, надежно запирая дверной замок магией. «Пожалуйста, пусть тебя там не будет», — молилась девушка, спускаясь по лестнице в кабинет директора. Она не была готова к ещё одному разговору с дядей. Его предательство ещё слишком живо отзывалось в сердце. Эмили не могла понять этот поступок и не хотела. Вступив в комнату, она сразу заметила стройную фигуру, стоящую возле камина. Геллерт Гриндевальд вальяжно облокотился плечом о стену. Он шевелил угли и, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Решимость покинула девушку, она точно знала, что волшебник слышал ее шаги, неровное дыхание, даже шальное биение сердца, но не могла сдвинуться с места. — Долго будешь любоваться? — прервал молчание волшебник. Только одной своей фразой он вводил в бешенство, однако она взяла себя в руки. — Я хотела поговорить. Развернувшись к ней, Гриндевальд с интересом приподнял бровь. — Я прошу возобновить наши уроки, — произнеся эти слова вслух, Эмили почувствовала, что обратной дороги уже нет. — О, я знаю это, — хмыкнул он, возвращая свой взгляд к языкам пламени, — после того, что случилось вчера, ты была бы идиоткой, если бы не пришла ко мне. Впав в немое оцепенение, Эмили не могла понять, что происходит. — Откуда ты… — лишь смогла выдавить она. Послышался тихий смех. — Так ты не помнишь. Я помог тебе вчера не покинуть этот мир раньше времени. Воцарилось молчание. Внутри боролось так много эмоций: злость, непонимание, страх. Спустя несколько долгих мгновений волшебница подошла к нему со спины и мягко взяла кочергу, которой он шевелил угли. Не смотря на него, она произнесла: — Я не стану благодарить. Он снова рассмеялся: — Я был бы разочарован. Завтра в семь, на Астрономической башне. Девушка кивнула, всё так же не одаривая его взглядом. Хлопнула дверь. Повисла тишина.***
Холодный ветер продувал все коридоры, со свистом врезался в стены башни. Эмили тяжело ступала по лестнице, плотнее закутываясь в свободную чёрную мантию. Густые кудри падали ей на спину, начиная наливаться огнём. А всё потому, что девушка с самого утра столкнулась с директором. Он окликнул ее, когда она уже почти вышла из кабинета. Как ни странно, Эмили не смогла его просто проигнорировать — стояла, слушала все бессмысленные убеждения, что всё было на общее благо. Что на самом деле, она слишком чувствительна и ей нужно подрасти. Не это она хотела услышать, не это вернуло бы ей веру в человека, которого она считала отцом. Но Альбус Дамблдор не станет просить прощения. Эмили ничего не сказала, только горько усмехнулась, холодно кивнула профессору на прощание и покинула это место, крепко сжимая кулаки. Вспоминая утро, она устало облокотилась о ближайшую стену, а затем, взяв себя в руки, быстрее пошла вперёд. «Покончим уже с этим». На открытой площадке уже стоял ее многоуважаемый учитель. Он в своей манере, по-хозяйски оглядывал вид. Эмили встала рядом с ним, тоже обращая внимание на лес, озеро и хмурое небо. — Опоздала. — Вовсе нет, — хмыкнула она, — это ты пришёл рано. Пожалуй, единственным развлечением для неё в этой ситуации было систематическое выведение его из себя. Не сказать, что это хорошо получалось, однако время ещё было. «У вас исключительный талант», — не раз говорил ей Снейп. — Так и будем стоять и смотреть? — поинтересовалась волшебница, поёжившись от ветра. — Я смотрю, кому-то не терпится начать. — хмыкнул он. Девушка тихо рассмеялась. — Мне не терпится закончить с этим и поскорее покинуть ваше общество, профессор. — она взглянула на его спокойное, надменное лицо, длинные золотисто-белые локоны, — Но я вынуждена признать, что нуждаюсь в этих занятиях. Мне не понятно только, для чего всё это тебе. Теперь улыбался уже он. — Встань на край площадки. Девушка недоверчиво покосилась на него, но всё-таки возражать не стала. — Что ты чувствуешь, когда теряешь контроль? Эмили прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. — Страх. Гриндевальд удовлетворительно кивнул. — Страх толкает на безумные поступки. Однако он может быть полезным, раскрывая слабости. Ты можешь либо поддаться его влиянию, либо использовать в своих целях. Я покажу одно простое заклинание, о котором мало кто сейчас помнит. Проведя в воздухе палочкой, он произнёс: — Accumsan. Вмиг посыпались полупрозрачные искры. — Чем больше магии, тем больше и сильнее будет эффект. — Это красивая магия. — завороженно произнесла девушка. — Пробуй. Она собралась с мыслями, доставая палочку. — Accumsan, — слетело с ее губ. Ничего не вышло. Спустя несколько попыток, из конца ее палочки вылетели бледные бабочки и сразу растворились. — Что-то не похоже, что ты стараешься — засмеялся Гриндевальд, подходя к ней ближе, — Дамблдор точно не ошибся, когда называл тебя одной из самых сильных волшебниц? Эмили посмотрела на него исподлобья, а затем вздёрнула подбородок, чтобы смотреть прямо в глаза. — Кажется, я понял, — прошептал волшебник ей прямо на ухо, — нужна мотивация. С этими словами он слегка толкнул ее. Широко раскрыв глаза от шока, девушка полетела вниз. До земли оставалось несколько метров, Эмили уже было хотела превратиться в феникса, но вовремя опомнилась — пусть хотя бы одна ее тайна останется при ней. Она заставила себя с помощью магии мягко приземлиться. Следом за ней то же самое проделал и волшебник. — Ты псих, — завопила она что было сил, — Я чуть было… — Не разбилась? — Гриндевальд не сдерживал смеха, — зато теперь у тебя достаточно эмоций, чтобы заклинание сработало. Эмили запнулась на полуслове, прикусив губу, она уставилась на него, высокомерно выгнув бровь. — Это не отменяет… — Пробуй, — снова прервал он ее. Девушка нервозно достала палочку, выставляя ее перед собой со словами «Невыносим». Выдохнув она дала себе прочувствовать накипающую волну смешанных эмоций и магии — теперь не было ничего: ни Гриндевальда, ни рамок, в которые сама себя загоняла. Только наконечник ее палочки, готовый в который раз совершить чудо, неподвластное пониманию простых людей. Мгновение, второе, и наконец с ее губ еле слышно сорвались слова: — Accumsan. Казалось, что и на этот раз ничего не выйдет. Воцарилась тишина, и даже сам Геллерт Гриндевальд затаил дыхание. Но вот наконец из ее палочки сорвался яркий свет, приобретая формы всевозможных магических тварей и птиц, он был готов заполнить собой самые потаенные уголки. Всё закончилось так же, как началось — резко. В один момент чудесные картинки погасли, оставляя Эмили лишь пустоту. Теперь не было зудящей магии, готовой вырваться в любой момент — она успокоилась, улеглась на краю сознания. Сначала было всё, а теперь не было ничего. От этого ошеломляющего чувства Эмили бессильно упала на колени прямо на ещё влажную от росы траву и звонко засмеялась от настолько смешанных ощущений. Внезапно она почувствовала, что все четко очерченные границы в ее голове пошатнулись, впуская лёгкие нотки свободы. Она не сдерживала ни слёз, ни смеха. Состояние это было сродни истерики. — Небезнадежна, — хмыкнул за спиной девушки волшебник, — занятие окончено. Он ушел, не сказав больше ни слова. В такие моменты Эмили хотелось бросить в его спину какое-нибудь проклятие, но каждый раз она сдерживала себя в руках. Как бы сильно волшебница не хотела это сделать, правда была в том, что он был, пожалуй, единственным человеком, который ей не врал. «Ей опять не спалось. Выжав из неё остатки сил, день не оставил даже возможности отдохнуть. Протирая красные от раздражения глаза, она лениво перелистывала страницы какой-то книги. Эмили не особо вникала в содержание, но не спешила откладывать. — Ваши защитные чары удивляют, — проговорил Гриндевальд, вертя в руках палочку. Эмили оторвала взгляд от книги и устало посмотрела в его сторону. Удивлена ли она была? Пожалуй, нет. В этом замке нет места, где она бы смогла спрятаться. Волшебница вернулась к своему занятию, равнодушно произнеся: — Потом, будьте так любезны, вернуть их назад. Какое-то время они молчали. Ей не было некомфортно от его присутствия. Она просто устала чувствовать. — Настанет момент, мисс Реддл, — проговорил он вдруг, — когда вам понадобятся все ваши силы. — И вы, конечно, не можете мне сказать, зачем. — Почему же, — в тусклом свете свечей он казался почти безобидным, почти нормальным, — профессор Дамблдор возлагает на вас большую ответственность в предстоящей войне. Вы должны сыграть свою роль. Честно говоря, лично мне всё равно каков будет ваш исход, но вот Альбус, он надеется, что ты выживешь. Собственно, поэтому я здесь. — Почему я должна верить в это? — А зачем бы мне лгать, — рассмеялся он. Девушка недоверчиво покосилась на него и, немного подумав, произнесла почти шепотом: — Поклянись. Волшебник снова не сдержал ухмылки: — Ваша недоверчивость похвальна, мисс Реддл… — Не зови меня так, — бросила она ему. — А вот это глупо, только приняв себя ты сможешь стать сильнее. Эмили усилием воли остановила подступающие слезы. — Поклянись, — с нажимом повторила она. К ее удивлению, Гриндевальд непринужденно поднес к вене палочку и произнес слова клятвы так, будто делал это каждый день. Почему-то она почувствовала облегчение. Сейчас, в этой комнате Эмили впервые за несколько месяцев обрела покой.»***
Холодные стены замка снова недружелюбно приняли его под свой свод. Сегодня его удалось удивить. Эта девчонка, такая слабая и жалкая, показала силу, которой он не видел уже давно. Осталось только решить, стоит обучить ее или уничтожить.