Полетаем?

"Она не боялась смерти, ведь она и была смерть."

Она не была прекрасна, хотя никто не мог сказать этого наверняка. В ее черные глаза, в которых зрачки сливались с радужкой, не желали смотреть, ведь, казалось, они занимают все пространство худощавого лица. Они смотрели ей в спину, ужасаясь костлявого силуэта и излишне бледной кожи. Они знали, что она не услышит их насмешек и оскорблений ни касаемо своей внешности, ни своего робкого характера. А она всегда привлекала внимание, даже несмотря на то, что была тише самой серой мыши. Шла плавной походкой, казалось почти не касается земли, путаясь в подоле длинной юбки, кутаясь в шаль своих русых волос.       Стервятник вздрагивает, щелкает клювом. Брат легко касается кисти вожака Птиц, давая понять, что он все еще здесь, как и всегда. Вопросительно приподнимает бровь, когда Бандерлог произносит лишь одно слова "Беда!". Конь попутно сообщает Папе и подробности, путаясь в словах, лишь бы Стервятник узнал все одним из первым, еще до того, как произошло самое страшное. Практически тянет Птицу за собой, чтобы тот занял одно из лучших зрительских мест рядом с Черным и Сфинксом. Стервятник лишь отмахивается, суицидом его не удивить, происходящее в крыле девушек не интересовало вовсе. Падальщик не несется сломя ноги, позабыв трость, за своим состайником, лишь кивает, прикрыв тяжелые веки. Медленно поднимается, опираясь на здоровую лапку, когда Конь покидает спальню, подходит к окну, где Тень услужливо отодвигает плотную штору. Солнечный свет осторожно проникает в спальню, словно незваный гость, сначала тонким лучом, касаясь лишь края подоконника, скользит по черной рубашке Вожака, пробегая по кроватям, освещая частицы пыли в воздухе. Стервятник наблюдает с усмешкой за посетителем, лишь затем переводит взгляд во двор: слова о толпе были явно преувеличены, как и масштабе случившегося, лишь тройка ребят успокаивали плачущую девчонку с разбитыми коленями, затем взяли ее под руки и повели в сторону Могильника. Девушка лишь на мгновение подняла голову и ее оленьи глаза столкнулись со взглядом Стервятника, вызвав дорожку мурашек на его коже.       Тень ухмыляется, опуская занавеску, вновь возвращая к себе внимание брата. У нее была одна особенность, она не была составлена из множества кусочков, она была соткана из тонкого кружева в отличие от остальных детей Дома. Не подбирала с грязного кафеля частички, вшивая их в свое сердце. Ей это было ни к чему, она была цельной, но не знала этого, стоя на краю крыши самого Серого.