Непреложный обет

      Снег похрустывал под ногами. Тоненький свежевыпавший слой… который, судя по лениво падающим с неба хлопьям, вскоре перестанет быть тоненьким. Зима пока еще робко пробовала мир на прочность, но через какое-то время она осмелеет окончательно.       Еще один день позади. Такой же унылый, как и все предыдущие. Не приносящий ничего нового. Нудная бумажная работа, столь же нудные отчеты о результатах деятельности, тягучее ожидание…       Тина не сдавалась и продолжала упрямо верить в то, что ее план сработает. Однако уже чувствовала, что подходит к своему пределу прочности. И пределам чужого терпения. Наверное, пора придумывать что-то еще. Чтобы имелся какой-то запасной вариант, который можно реализовать в случае провала основного.       В парадной, как всегда, было темно. Тина аккуратно оббила снег с подошв и шагнула на лестницу. Люмос зажечь она побоялась: ни к чему лишний раз использовать магию там, где это могут увидеть маглы. А темнота не помеха, она здесь и с закрытыми глазами пройти может…       Однако уже на второй ступеньке ее догнал знакомый до зубовного скрежета голос:       — Давно не виделись.       Заклятьем девушка не швырнула только потому, что почувствовала тычущуюся ей в спину волшебную палочку. Она и увернуться не успеет в случае чего… так что придется заткнуть гордость и постоять смирно.       — Ты!       — Приятно видеть, что тебя помнят, — судя по голосу, он улыбался.       — Только понадеялась, что ты никогда не появишься снова, — огрызнулась девушка, неприязненно дернувшись: чужие пальцы аккуратно вытянули волшебную палочку у нее из-под пальто. — Влюбился и хочешь видеть меня как можно чаще?       — Увы, разочарую, — деланое сожаление. — Я по делу. Может, поговорим не на лестнице? Да, наверх, тихо, аккуратно…       Подниматься пришлось медленными, аккуратными шагами, чувствуя, как на каждой ступеньке в спину больно тычется чужое оружие. Дверь за их спинами Грин-де-Вальд прикрыл сам.       Обошел Голдштейн, небрежно развалившись в кресле. Как у себя дома.       — И как только ты не побоялся заявиться? — спустя несколько-то месяцев, ага. — Может, за мной следят министерские.       — Наблюдение сняли уже две недели назад, — небрежно заметил он. — Если ты вдруг не в курсе.       Голдштейн была в курсе. И прекрасно знала, что наблюдателя отозвали не потому, что ей вдруг стали больше доверять.       — И ты все это время следил за мной?       — Приглядывал, скажем так, — пожал плечами «гость», небрежным движением палочки запуская под потолок шарик бледно-голубого света. Глаза Тины сощурились, отметив узловатость дерева: Бузинная. — Не мог же я бросить тебя на произвол судьбы.       — Тем не менее, ты это сделал.       — Ничем плохим для тебя это не обернулось. Работу дали, деньги платят, к твоим странностям не придираются. К тому же я в жисть не поверю, что ты не собиралась сдать меня коллегам-мракоборцам… Ладно, хватит. Ругаемся, как семейная пара.       Очередную просящуюся на язык колкость Тина вынужденно проглотила.       — Я не забыл о своей части договора, если что, — насмешка слетела с чужого голоса, обнажив холодную серьезность. И невольно заставив Голдштейн задаться вопросом: какое же из этого множества лиц настоящее? — Готов выполнить.       — Не поверю, что ты явился только за этим, — Тина поискала глазами, куда можно усесться, и неохотно расположилась на краю кровати. Куда деваться, собеседник занял самое удобное место. — Чего тебе надо?       — Славы и мирового господства, — съязвил он.       — Очень смешно.       На самом деле нет. Если бы он желал чего-то иного… не стал бы в будущем собирать армию и фактически поднимать восстание. Не останавливаясь ни перед чем в достижении своих целей.       — Я серьезен. Но на данный момент мне нужно всего лишь попасть в министерство.       Сердце Тины на мгновение замерло.       Да неужели?       — На работу? — теперь язвила уже Голдштейн.       Грин-де-Вальд презрительно фыркнул. Министерство и его сотрудников он явно ни в грош не ставил.       — Покорнейше благодарю. Нет. Мне нужен доступ к семейным архивам. Родословные и прочая.       Тина скрестила руки на груди.       И он рассчитывает, что получит от нее помощь в этом вопросе? Она работает в совершенно другом отделе, никак не связанном с…       — Мне необходим исключительно мой архив, — уточнил он. — Ничего больше. Сразу скажу, что ты его вынести не сможешь — информацию может получить либо член соответствующего рода, либо уполномоченный министерский сотрудник.       То есть, он и в самом деле местный. Родился на территории Австро-Венгрии — как и минимум несколько поколений его семьи. Очень интересно…       — И зачем?       — А вот это уже оставь мне.       Не твое дело. Посыл ясен.       Впрочем, она и так понимала, зачем. Помнила, что в ее времени о Геллерте Грин-де-Вальде ничего не известно. Ни имена родителей, ни место, откуда он родом, ни даже национальность.       Он собрался уничтожить данные о своей семье — чтобы обезопасить себя от попыток воздействия через близких людей. Или затем, чтобы скрыть что-то, что может помешать ему привлекать сторонников?       Во второе верилось больше.       — Ладно, — помедлив, угрюмо сказала она. — Найду способ протащить тебя туда.       Светлые брови приподнялись с явным удивлением. Голдштейн запоздало прикусила язык.       — Что-то ты подозрительно сговорчивая.       — Не больно радуйся. Я все равно до тебя доберусь, — угрюмо пообещала она. — Не сейчас, так позже.       — Ну вот, другое дело, — волшебник снова расслабился, сложив локти на подлокотники. — Условия сотрудничества прежние, или ты желаешь внести коррективы?       Условия просто великолепные. Конкретные действия в обмен на неопределенные обещания — мечта же просто.       Единственное, что здесь имеет вес — угрозы. Этого не признать нельзя.       — Прежние. Но часть оплаты вперед.       Надо пользоваться ситуацией по полной, раз уж она предоставляет такую возможность.       — В плане?       — Ответов на кое-какие мои вопросы. Не беспокойся, не личные. По поводу того, как я вообще оказалась в тысяча девятьсот девятом.       Светловолосый поскреб подбородок.       — Спрашивай, — разрешил он. — Не обещаю прямо, что отвечу, однако постараюсь.       Если не ты, то никто. Так что уж действительно: постарайся.       Тина мрачно взглянула на собеседника и постаралась обстоятельно изложить те сведения, которые он еще не слышал.       О том, что ее-девочки в этой реальности просто не существует. О том, что ее сестра, напротив — жива-здорова. И резко поставила вопрос: почему так вышло, и какие последствия это все может иметь?       Ответ был сакраментально прост:       — Черт его знает.       Девушка вскинула голову, прямо уставившись в голубые глаза. Грин-де-Вальд словно бы и не заметил этого.       — Достоверно ничего не известно. Лично я считаю, — он щелкнул челюстями, словно прикидывая, как бы объяснить все попроще, — что время нелинейно. Каждое событие создает альтернативные варианты истории, которые могут дробиться до бесконечности. Иначе говоря, существует множество реальностей, связанных, но независимых. А потому между ними вполне могут быть какие-то… различия.       — То есть, я могу и не вернуться.       Негромко, не сумев сдержать чувство горечи.       Не вернуться и навсегда утратить то, что ей так дорого. Сестра… и Ньют. Невероятно светлый и добрый друг, равных которому у нее никогда раньше не было и не будет впредь.       — Не исключено, — кивнул волшебник.       Этот мир — не ее… И если она даже и исполнит свой обет, то на будущем ее мира это никак не отразится…       Впрочем, никто не сказал, что Геллерт не может попросту вешать ей лапшу на уши. Хотя, если вешает… почему тогда у маленькой Куинни Голдштейн нет и не было сестры?       — Но ведь можно изменить прошлое при помощи Маховика Времени.       Хмык.       — Черта с два, — коротко отрезал он. — Прошлое не меняется. Просто поверь, потому что я даже не знаю, как объяснить это так, чтобы ты поняла.       — Считаешь слишком тупой?       — Скорее вопрос слишком сложным.       Ну-ну. Ох и неприятно же ты удивишься...       — Это все?       Тина прикусила губу, вспоминая, о чем еще хотела спросить. Досадливо поморщилась: вылетело из головы.       Ладно, будет у нее еще время побеседовать.       И решить наконец, что все-таки делать дальше. Окончательно. Выстроить что-то четкое и понятное, потому что она уже откровенно запуталась.       Выбрать наконец жертву и принести ее. Сохранить жизнь этому Грин-де-Вальду ради шанса вернуться домой и попробовать добраться до того... или отнять ее и обеспечить спокойное будущее этого, чужого ей, мира. Скорее всего, застряв в нем навсегда.       Непросто. Крайне.       Так что пока Тина была даже благодарна светловолосому за то, что он не дает ей ни малейшей возможности отправить его к праотцам.       — На данный момент да.       — Отлично, — он пружинисто поднялся. — Не планируй ничего на ближайшее время.       — А поточнее?       Понятие ближайшего времени чересчур растяжимо.       — Не скажу, — ухмылка. Ясно, не дает конкретной даты потому, что опасается угодить в засаду. Не без оснований, к слову.       Плохо. Придется импровизировать...       Геллерт было подошел к двери, но обернулся.       — Кстати, что ты мракоборцам-то наврала? Не сказала же, что ты их коллега из параллельной реальности.       Вот этого ему, по правде говоря, лучше бы никогда не знать... Голдштейн и сама о том допросе вспоминала с крайне кислым выражением лица. Не говоря уже о том, что слухи разносились быстро, и первое время девчонки из отдела только и делали, что пытались вытянуть из нее подробности сей истории.       — Сказала, что мы были друзьями по переписке.       Волшебник расхохотался. Неожиданно звонко, по-мальчишески.       — А ты не пропадешь. Ладно, до скорой встречи.       Тина, спохватившись, сорвалась следом.       — Палочку мою отдай!       Приглушенный хлопок трансгрессии и темнота — шарик света исчез, как только ушел создавший его маг.       Ублюдок...       Девушка зажгла свет, смутно надеясь, что, может быть...       Уставилась на свою палочку, мирно лежащую в кресле.       Хлестко ударила ею поперек ладони.       Ну Геллерт... ну погоди.