Непреложный обет

      Вроде бы и успокоилась немного — как-никак, полторы недели уже прошло.       А с другой стороны — разве здесь можно успокоиться?       У Тины до сих пор стояла перед глазами усмешка, с которой светловолосый вспарывал свою ладонь. Вынуждая соперницу сделать то же самое. И собственное бессилие — тогдашнее и нынешнее — мешало взять себя в руки, подумать головой, а не эмоциями…       Сотворенную Грин-де-Вальдом клятву сразу же забрали министерские. И с этим уже ничего не поделать — она не сможет ни заполучить ее, ни уничтожить. А мысль разобраться с врагом чужими руками Голдштейн претила.       Она — не он.       Своими же руками, увы, разделаться с ним не выйдет. Что Грин-де-Вальд пару дней назад наглядно продемонстрировал, предложив ударить его любым заклятьем на свой вкус.       Само собой, Тина такой возможности упускать не стала.       Окончательно прочувствовав безвыходность ситуации, когда заклятье растаяло в паре сантиметров от чужой груди, словно бы угодив в невидимый щит.       «Мы не можем причинить друг другу вреда», — буднично заметил он тогда. — «Не «не хотим», а «не можем».       Однако то, что клятва работала в обе стороны, нисколько не утешало.       Равно как и то, что все эти полторы недели Геллерт (как ни странно) вел себя тихо. Уйти из-под надзора не пытался, да и использовал исключительно бытовые и на редкость простенькие заклинания — даже не перебарщивая с частотой применения. С точки зрения Голдштейн здесь все было ясно: не хочет раскрывать министерству своих секретов, вот и все.       Но выглядит-то все как…       Было задержавшийся за поворотом «конвоируемый» нагнал ее и зашагал рядом. Тина попыталась оторваться хоть на несколько шагов: бесполезно, походка у Грин-де-Вальда все равно была более размашистой. Так что пришлось смириться с косящимися коллегами и женскими улыбочками.       Которые с недавних пор, казалось, преследовали ее везде.       — Замуж тебе надо, — «сочувственно» произнес волшебник, скользнув равнодушным взглядом по какой-то хихикающей девахе. — Может, тогда…       Здесь уже Тина просто не выдержала: с размаху двинула ему локтем под ребра, пользуясь тем, что светловолосый держался у нее за плечом. И резко остановилась, поняв, что не наткнулась при этом на сопротивление.       — Ты не хотела причинять мне вреда, — отреагировал он на ее непонимающее молчание, поморщившись. Потер место, по которому пришелся удар. — Лишнее доказательство тому, о чем я уже говорил: все ограничения в твоей голове.       — И Непреложный обет тоже? — сощурилась она. Извиняться за свой поступок мракоборец не стала, хотя за срыв ее и кольнула совесть. Перетопчется.       — Естественно.       — То есть, если мне вдруг расхочется тебя убивать, обет просто прекратит действовать? — голос Тины явно говорил: «угу, угу, вешай эту лапшу на уши кому-нибудь другому».       — Я этого не говорил.       Понятно. Ездит по ушам в своей обычной манере.       Но и того, что здесь явно что-то не то, отрицать нельзя…       Потянуть на себя дверь и наконец-то убраться из коридора. Вроде бы простое действие, а приносящее изрядное облегчение.       — Голдштейн, — с порога проявил недовольство Лемман. — Попрошу вас впредь не опаздывать. Доброго дня, Геллерт.       Светловолосый сухо кашлянул, располагаясь на предложенном стуле. Тина уже успела понять, что подобная фамильярность дико его раздражает… несмотря на то, что об этом не говорится прямо. Ну не могло быть иначе попросту.       Начальник не сказал, по какому именно делу их выдернул — ограничился лаконичной характеристикой «важное». Это почти наверняка означало следующее: с одной стороны, убраться на какое-то время из министерства (что было бы весьма кстати), а с другой — застрять в обществе Грин-де-Вальда надолго.       Под «надолго» понималось дольше, чем на пару часов.       Дверной замок щелкнул, повинуясь движению палочки Леммана. Очень интересно.       — Итак. Дело, которое руководство намерено вам доверить, затрагивает интересы всего Тройственного союза.       Тина краем глаза покосилась на спутника: тот сидел с каменным выражением лица. Еще бы, ему ведь плевать на всех, кроме себя.       — Как вы оба знаете, обстановка в магловском мире сейчас крайне сложная. В Европе может вот-вот начаться война, в которую окажемся втянуты и мы. Война против Англии и Франции в первую очередь…       Девушка до боли прикусила губу.       А она ведь совсем забыла, что в этой реальности остается меньше пяти лет до Великой войны…       И уж подавно не думала, что может оказаться на стороне, противоположной той, с которой она привыкла смотреть на эту часть европейской истории.       — Многие известные волшебники, в том числе и Николас Фламель, уже заявили о своей нейтральности в случае вооруженного конфликта. Однако наше руководство…       Тяжелый вздох в исполнении Грин-де-Вальда. Быстро же ему надоело.       — Вам нужно заполучить Философский камень, верно? — безапелляционно перебил он. — Раз уж вы упомянули Фламеля.       Лемман кивнул.       — В сообразительности вам не откажешь.       Челюсти Тины звучно клацнули.       Министерство, которое должно поддерживать порядок, обеспечивать мир и стабильность, защищать людей, намерено заставить их заниматься… воровством?       Нет, для Геллерта это привычное дело. Но для нее — нет.       Да и зачем творение Фламеля австрийскому министерству? Что оно способно ему дать?       Если верить тому немногому, что она слышала, все, что мог камень — превращать свинец в золото и служить изготовлению эликсира бессмертия. Последний, к слову, стопроцентной гарантией этого самого бессмертия не являлся: просто консервировал процессы старения, к тому же, требуя постоянного приема.       Неужто все ради престарелого императора Австро-Венгрии, наследники которого странным образом погибали один за другим?       Да как бы то ни было — им этого точно никто не скажет.       — Крепко же министерство прижало.       — А уж об этом не вам судить. И даже не мне. Что же, к подробностям…       — Но камень является собственностью Франции, — все же вступила в разговор Тина. — Если в его исчезновении обвинят нас, то разразится международный скандал.       — Камень является собственностью Фламеля, — уточнил Грин-де-Вальд. На губах волшебника поигрывало подобие задумчивой улыбки: словно бы он уяснил для себя что-то важное. — Французы как-то раз попытались его у него изъять — из чего не вышло ничего хорошего. Хотя скандал в любом случае будет…       — Дипломатия не ваша забота. Ваше дело — разыскать Фламеля, забрать у него камень и доставить его сюда.       Голубые глаза сощурились.       — Способы решения задачи…       — Оставлены на ваше усмотрение.       Короткая фраза, за которой прячется очень многое. От лжи до убийства.       — Найти Фламеля… — медленно произнесла девушка. — Его местонахождение неизвестно?       — Франция, — коротко ответил Лемман. — Предположительно, окрестности столицы. Более точной информации не имеется. Французское правительство обеспокоилось тем, чтобы усилить охрану.       То есть, против них будут еще и французские мракоборцы. Великолепно.       — Франция большая, — Тина сдаваться не собиралась и продолжала искать аргументы, которые могли бы переубедить начальника. Заставить его обратиться к вышестоящим и донести до них мысль, что все это неразумно… — Искать в ней одного человека можно очень долго.       — Спасибо, что спросили про время, Голдштейн. У вас будет три месяца.       Мракоборец едва не поперхнулась. Грин-де-Вальд остался невозмутимым.       Нет, бессмысленно рассчитывать на чужое благоразумие. Люди — особенно власть имущие — никогда не отказываются от реализации планов, предусматривающих столь сжатые сроки.       Следовательно, ее в очередной раз загнали в угол... откуда не было иного выхода, чем тот, который предлагал загонщик.       — Сколько?       — Три месяца, — повторил Лемман. — Не больше. До истечения этого срока вы должны вернуться. В противном случае будете объявлены в розыск. С соответствующими последствиями. И на этот раз, Геллерт, по вашим следам будет идти мракоборческая элита, а не рядовые сотрудники.       — С камнем или без? — светловолосый скрестил руки на груди, словно не услышав последнего предложения.       — С камнем, — подчеркнул глава мракоборцев. — Чтобы у вас не возникло соблазна где-то пробродить три месяца, а потом вернуться с пустыми руками.       — Жаль, только хотел рвануть в Германию, местным пивом побаловаться, — пробормотал Грин-де-Вальд.       Тина его проигнорировала.       — А если у ме... — опомнилась и нехотя перестроила фразу, — у нас и в самом деле не получится его достать?       Лемман немного помолчал.       — В таком случае, — мягко начал он, — вы, Геллерт, отправитесь за решетку. Минимум лет на двадцать, учитывая все ваши подвиги.       Волшебник криво усмехнулся.       То есть, производство по связанным с ним делам просто приостановили, не став прекращать. Интересно.       Хотя бы потому, что гарантий того, что даже в случае успешного выполнения задачи Геллерт останется на свободе, никто не давал.       — А вот в вашем отношении, Голдштейн, будет проведена служебная проверка. По итогам которой вы, вероятнее всего, также окажетесь в тюрьме. Правда, лет на десять — примерно на столько потянет ваше содействие преступнику.       Последние осколки мира жалобно задребезжали, рассыпаясь в стеклянную пыль.       Вместе с остатками веры во власть и то, что она призвана защищать интересы людей, а не самой себя.       — Иными словами, выбора у нас нет, — негромко произнесла Тина.       Это уже начинает входить в привычку.       Хмык откуда-то сбоку, с успехом заменивший слова "а ты еще сомневалась".       — Нет, — подтвердил Лемман.       — Тогда излагайте подробности, — пожал плечами Грин-де-Вальд, откидываясь на спинку стула.       Тина бы зуб дала, что он уже что-то задумал. Хотя, кто же его знает...       — Для начала вам выдадут документы. Несколько экземпляров на разные имена. Магловские: перемещаться вам придется со всей осторожностью. Вы, Геллерт, например, личность крайне известная...       На этом месте в душе Тины шевельнулись подозрения. Пока что крайне смутные, не дающие ухватить себя за хвост и оформить внятно. Но беспокоящие.       — ... и у французов на вас хороший зуб.       — Я в курсе.       Интересно, сколько стран уже желает отправить этого человека в тюремную камеру? И сколько он вообще успел натворить за свои двадцать шесть лет?       Впрочем, Тина не была уверена, что хочет это знать.       — Что до финансирования, — Лемман впервые за все время разговора полез в папку. Ясно, теперь точно пойдут рутинно-бытовые аспекты предстоящей операции, — то руководство утвердило его в размере....