***
Николь Грей жила в небольшой квартире недалеко от «Риверсайд Хилл»; её французские окна выходили на сосновую рощицу, а где-то вдалеке виднелся центр города. Квартира была подарком отца на её двадцатилетие; родители рассчитывали сменить её через пару лет, однако их маленькой девочке она до того понравилась, что по сей день Николь жила именно здесь. Оформлена она была весьма броско, ведь хозяйка квартиры привыкла к роскоши: дорогая мебель из красного и чёрного дерева, ковры, сделанные под заказ, а ещё исполинских размеров стеллаж с книгами во всю стену. Николь очень любила читать, а потому ещё со школы решила собрать коллекцию полюбившихся ей книг. Время от времени эта коллекция пополнялась; сейчас же она насчитывала около сотни разнообразных произведений. На электронном камине стояли рамки с фотографиями. На одной из них, — самой большой, стоящей спереди, — было изображено три человека. Это была Николь, одетая в выпускную мантию (громко смеясь, она запрыгнула на плечи рослому и красивому мужчине), Дориан (крепко держа девушку за ноги, он улыбался своей невероятной улыбкой) и Варрик Тетрас, лучший друг Дориана, работающий в полиции, — приземистый мужчина, заметно уступающий окружающим в росте (стоя чуть поодаль, он корчил смешные рожицы фотографу). Николь часто вспоминала тот день; это был её выпускной в университете, и Дориан, тогда ещё просто по-дружески, пришёл её поздравить. С ним был и Варрик, которого она к тому моменту уже хорошо знала. Такого невероятного человека как он девушка ещё не встречала; Варрик был весел, умен (хоть и склонен к необдуманным авантюрам) и невероятно добродушен. С первого их знакомства она полюбила его всем сердцем, и по сей день они сохраняли тёплые отношения. На журнальном столике стоял ноутбук; в браузере было открыто присланное двадцать минут назад сообщение: «Солнце моё, я вернулся! Ты не представляешь, каково это было. Европа прекрасна, Бьянка ещё никогда не была в таком восторге. Особенно ей понравилась Франция; но, как по мне, в Великобритании было куда интересней. Ты была абсолютно права, — Лондон просто прекрасен, вся эта атмосфера Шерлока Холмса, ну ты понимаешь… Мы купили тебе небольшой сувенир, при встрече передадим, ты же заглянешь к нам на ужин? Жутко скучал по детям. Наверное, их стоило взять с собой, но ты же сама понимаешь… Мы хотели отдохнуть, да и они бы, если честно, мешали (да, я плохой отец, каюсь). У бабушки и дедушки им было хорошо, мы созванивались по три раза в день (если не чаще). По Skype общались… Бьянка вся извелась. Да и я сам не переставал думать о детях. Но всё-таки хотелось побыть с Бьянкой наедине. У нас давно не было такой возможности… Нет, я ведь очень люблю своих детей… Ты не считаешь меня плохим отцом? Посверкунчик не берёт трубки, наверняка опять на работе (я знаю, как ты расстраиваешься из-за всего этого, — даже не смей!). Так что со своим лучшим другом я поговорить ещё не успел; с горя пришлось слить его прозвище Глории. Теперь она намеревается звать своего шефа только так и никак иначе. Похоже он меня убьёт, ахаха. Как встретишь этого трудоголика, попроси его позвонить (если он ещё помнит, кто я). Буду благодарен. Позвони мне в ближайшее время! С любовью, Варрик» Николь сидела на кухне; ужин давно остыл, бутылка вина так и не была открыта, а бокалы убраны обратно в ящик. Девушка безучастно смотрела в потухший экран телефона, словно ожидая чьего-то звонка. Закусив губу, нервно поглядывала на время. Потом резко вскакивала и принималась ходить по комнате, пытаясь таким образом хоть немного успокоиться. И где же пропадал её жених? Этого она не знала и была жутко недовольна. Дориан слишком часто игнорировал её, не брал трубки и извечно задерживался на работе. Последнее время это перешло все границы; как бы девушка не старалась привлечь внимание будущего супруга, всё безуспешно. Обычно мужчины реагировали иначе, и ей никогда не требовалось прикладывать слишком много усилий. Ведь она была красива, далеко не глупа и весьма обаятельна. Идеальная жена, в некотором роде; об этом ей говорили многие, да и она сама об этом отлично знала. Но Николь уже давно поняла, что Дориан отличался от всех прочих мужчин. Его внимание было привлечь куда тяжелее. Что уж говорить, если именно ей пришлось настоять на их свадьбе (о чём Дориан был, к счастью, не в курсе, считая, что инициаторами их помолвки были лишь их родители). Однако теперь, смотря на Дориана в те редкие моменты, когда он считал, что его никто не видит, она видела в его глазах такую безысходность, что невольно задумывалась, — а правильно ли поступила? Она любила его всем сердцем, и оттого его безразличие глубоко её ранило. Иногда она задумывалась, — быть может, у него есть другая женщина? В те грязные слухи про его ориентацию она не верила, а поклонниц у Дориана было хоть отбавляй. Что ж, если её подозрения были правдой, то она его понимала. По всей видимости, Дориан не любил её, как она раньше надеялась, так что роман на стороне был вполне объясним, в том числе и секс, ведь Дориан не спешил ложиться с будущей женой в постель. Но это ничего, — любовница (если таковая всё же имелась) не была для Николь особой помехой. Она собиралась бороться до последнего; так или иначе, Дориан обратит на неё внимание. Николь не собиралась настаивать на встречах, сексе или иных аспектах того, что по идее должно было быть между ними. Она собиралась делать всё осторожно, медленно и никуда не торопиться; вскоре Дориан и сам не заметит, как полюбит свою будущую жену. Она ведь заслуживала счастья, и Дориан наверняка и сам знал это. Полюбив её, он и сам станет счастливым, она была в этом уверена. Тем более, благодаря отцу Дориана, их свадьба теперь состоится намного раньше; скоро он от неё никуда не денется. В дверь позвонили; судорожно вздохнув, Николь засеменила ко входу. — Никки, — в коридор зашёл Дориан. Он был жутко измотан, — это читалось во взгляде, в движениях, и даже в помятой одежде. Слабо улыбнувшись, он прильнул щекой к стене и закрыл глаза. — Прости меня. Я опять подвёл тебя. — Н-ничего, — постаралась улыбнуться в ответ Николь. Она была в бешенстве; впрочем, выказывать своё недовольство сейчас было бы ошибкой, и допускать её девушка не собиралась. — Голоден? — Конечно, — кивнул мужчина и, кажется, даже немного повеселел. — Ну так заходи скорее, — улыбнувшись, Николь повела жениха на кухню, параллельно с этим пытаясь успокоиться. — Я разогрею лазанью, она немного подостыла, — ловко взяв тарелку, Николь засунула её в микроволновку. — Мне написал Варрик. Он приехал, ты в курсе? Дориан устало кивнул. Он виновато поглядывал на Николь, и оттого её раздражение постепенно сходило на нет. — Просил тебя ему позвонить, — микроволновка запищала, и спустя полминуты Дориан уже уплетал ужин за обе щеки. Наблюдая за женихом, Николь улыбнулась, — и впрямь, путь к сердцу мужчины лежит через желудок.– Вина? — Да, конечно. Николь вновь достала бокалы. Дориан тем временем открыл бутылку вина, и девушка снова улыбнулась, — настоящий джентльмен. Она никогда не умела открывать бутылки, а Дориан, зная это, вызвался всегда выполнять эту функцию за неё. Разлив вино по бокалам, мужчина вновь принялся за еду. — Как дела на работе? На улице прогремел гром, и спустя полминуты вновь пошёл дождь. Завыл ветер, и сосны за окном начали медленно раскачиваться. — Завал, как всегда, — не отрываясь от ужина, ответил Дориан; тарелка к этому времени опустела на половину. – Хорошо, что завтра суббота. Наконец высплюсь… — Может, останешься у меня на выходные? — Дориан поднял взгляд. Николь, отпив ещё вина, чуть улыбнулась. — Сходим куда-нибудь. Или будем валяться все выходные, смотреть фильмы. На мгновенье мужчина воззрился в пустоту; девушка не знала, что это значит. Однако почти сразу же улыбнулся и произнёс: — Конечно, любимая. Надеюсь только, что меня не вызовут на работу. — Отлично, — Николь просияла, а сердце забилось быстрее. Дориан к тому времени уже доел. — Ещё? — Нет, спасибо, — отодвинув пустую тарелку, мужчина благодарно сжал руку невесты. — Было очень вкусно. Как всегда, впрочем. — Ну скажешь тоже, — засмеялась Николь. Ночное небо за окном озарила молния. Дождевые капли барабанили по окну, а деревья теперь качались с удвоенной силой. — Пойду позвоню Варрику, — сказал Дориан, вставая с места. — Думаю, ещё не слишком поздно. Надо с ним кое-что обсудить… — «Посверкунчика»? — Николь не удержалась и прыснула. Дориан вопросительно взглянул на невесту. Она чуть потупила взгляд, продолжая, впрочем, улыбаться. — Он мне написал. Не так давно. — Ясно, — усмехнувшись, он достал из кармана телефон и набрал номер друга. — Я тут пока приберусь, — сказала Николь, убирая посуду в раковину. Дориан кивнул и, чуть ослабив галстук, двинулся в гостиную. Девушка принялась убираться, и никак не могла сдержать улыбку, — он останется с ней. Наконец-то, теперь у них будет столько времени… Счастье наполняло каждую клеточку тела, и не хотелось думать ни о чём. А из гостиной тем временем послышался голос Дориана, и Николь вновь прыснула, — сделав нарочито серьёзный тон, мужчина говорил: — Варрик, твою мать, я серьёзный человек!***
Так прошло две недели. Погода становилась всё хуже, и вскоре местные жители облачились в кофты и куртки. Дождь теперь шёл почти каждый день, а небо заволокло серыми тучами. Деревья начали желтеть и сбрасывать листья, которые тотчас подхватывал ветер и уносил в известное только ему направление. Никто не ожидал, что погода испортится так быстро и резко, а потому почти все магазины города повысили цены на тёплые вещи, и тем, кто ещё не успел закупиться, пришлось покупать их втридорога. Несмотря ни на что, подготовка к свадьбе шла полным ходом. За это время Дориан успел посетить кучу мест, с этим связанных: место проведения свадьбы, коим был выбрал один из самых дорогих гранд-отелей города, ателье, где им с Николь шили свадебный костюм и платье, фотостудию, где Дориан спустя три часа наконец смог отыскать подходящего фотографа и так далее, и так далее. Затем, — составление списка гостей (а их намечалось около сотни). К концу первой недели у Дориана начали отказывать нервы, а ко второй он был в бешенстве и отчаянии. Приходилось держать себя в руках. Дориан не хотел и не до конца понимал, зачем ему принимать участие во всём этом; решение могли бы принять и без него (как и всегда, впрочем). В конце концов, он хотел держаться подальше от всего этого; упоминания о грядущей свадьбе вгоняли его в депрессию, апатию, а порой и панику. У него вновь начались панические атаки, — стабильно, два раза в неделю они мучали его по ночам. Он вскакивал в кровати, весь в поту и со скачущим в груди сердцем, а жгучий страх в груди и нестерпимая головная боль не давали уснуть до утра. Навязчивые мысли одна за другой лезли в голову, пробуждая его внутренние страхи, — вот, они с Николь в их новой квартире, он нехотя целует её, и она, приторно улыбаясь, манит его к кровати, а он, не в силах отказать, следует за ней. Он не мог избавиться от этих мыслей и чем больше сопротивлялся, тем хуже ему становилось. Во вторник ему позвонила Жаклин. Она конечно всё понимала и беспокоилась за младшего сына, хотела его поддержать. Дориан с трудом убедил её, что всё не так плохо, как ей кажется, — жаловаться и расстраивать её он никак не хотел. Она едва ли ему поверила, однако настаивать как всегда не стала, и вскоре Дориан снова остался наедине с собственным безумием. «В конце концов, всё могло быть намного хуже», — успокаивал он себя, хотя ситуацию похуже представить так и не смог. Нельзя сказать, что свадьба Дориана была секретом, а потому об этом вскоре прознали и СМИ. Руби Бейкер, — та самая журналистка, поливавшая Дориана грязью какое-то время назад, — вновь отличилась. Впрочем, сам Дориан едва ли удивился; если бы она написала про него что-то хорошее, вот тут бы он опешил. Её статья со звучным названием «Фарс перед выборами: подставная свадьба или реальная любовь?» включала в себя две страницы размышлений Бейкер о гомосексуализме Дориана (кто бы удивился) и о возможных планах Галварда Павуса для обеления собственной репутации. Прочитав этот без сомнения «бестселлер», Дориан с усмешкой подумал, что Бейкер наверняка даже не подозревает, насколько близка к истине. Впрочем, в этот раз её статье поверили немногие; постарался Галвард, не иначе. С Андерсом они теперь виделись реже, — погода явно не располагала к его частому появлению в излюбленном проулке. От этого Дориану становилось тоскливо, ведь отчего-то он думал, что именно Андерс помог бы ему хоть как-то отвлечься. Иногда Дориан звонил Варрику, хотя и сам понимал, что у него есть свои заботы, — работа, семья и прочее, — а потому их разговоры длились не более десяти минут. В приступе апатии или паники он спускался на первый этаж и пытался завести разговор с Джоном, но охранник в последнее время чувствовал себя не очень хорошо, — слегка похудел и постоянно кашлял, — а потому не был расположен на долгие беседы. — С тобой точно всё в порядке? — в который раз спрашивал его Дориан. — Бог ты мой, дружище, — охранник улыбался, потирая горло, — это просто простуда. Всё нормально, — он подмигивал Дориану, а затем вальяжно шёл к посту охраны, насвистывая какую-то мелодию, — дай мне пару дней, Глория меня мигом на ноги поднимет. — Если тебе нужен выходной… — Не нужен мне никакой выходной, — отмахивался охранник, по-прежнему улыбаясь. — Говорю же, пару дней, не больше! Единственным его спасением на долгое время стала Глория; с её подколками и шутками он на какое-то время забывал всё плохое. Правда, она теперь наотрез отказывалась называть шефа «шефом» или «мистером Павусом» и предлагала «Посверкунчика» в качестве официального обращения. — Очень смешно, — притворно-злым тоном отвечал ей Дориан. — Лучше бы за своим мужем следили, миссис Кинг. Он у вас, между прочим, простудился, — вздыхая, словно девица, Дориан надувал губы и стервозно смотрел на Глорию. — И почему именно я замечаю такие вещи. Господи, ну что за люди, один я молодец… — Не беспокойтесь, — смеялась в ответ покрасневшая Глория. — Я быстро приведу его в порядок. А что до работы, то я просила его остаться дома. А он — ни в какую! В среду, когда дождь кажется впервые за долгое время перестал лить, Дориан увидел в окне Андерса. Устроив себе неофициальный обед (Глория немало возмутилась, но пообещала никому об этом не рассказывать за премию), мужчина спустился на первый этаж (крикнув Джону, что его жена вымогает у начальника деньги) и вышел на улицу. После недолгих уговоров и препираний они уселись в соседнем от «IBO» кафе. Андерс слегка дулся на Дориана, но отказать так и не смог, — то была благодарность за то, что Дориан его подвёз. Дориан же лишь ухмылялся; заказав пиццу и две кружки кофе, он лукаво уставился на блондина. А потом они болтали два часа кряду о чём-то несущественном, — о резко изменившейся погоде, о кино, об увлечениях и даже о Ланселапе. Именно в тот момент Дориану стало вдруг спокойно и хорошо. На миг ему даже показалось, что никакой свадьбы и не было вовсе, а всё это лишь плод его воображения. Впрочем, уже скоро он понял, что слегка затянул с неофициальным обедом, и нехотя заторопился обратно в офис. — Мы ведь ещё увидимся? — спросил его тогда Андерс. В его глазах было столько надежды, что у Дориана невольно сбилось дыхание. Именно в тот момент он впервые подумал, — а что, если Андерс вообще не гей? Что, если он видит в Дориане лишь будущего хорошего друга и не более? От этих мыслей ему становилось не по себе, и он старался о них не думать. — Конечно, о чём речь, — рассмеялся Дориан. Андерс выдохнул и улыбнулся в ответ. — Ты только приходи сюда почаще, и обязательно. А ещё Дориан мысленно радовался (хоть и чуточку презирал себя за подобные мысли), что Андерс не читает газеты, в которых фигурирует имя Дориана, и не имеет возможности интересоваться новостями. По крайней мере, пока до него не дошли все эти слухи и новости, что несказанно радовало. После этой встречи Дориан вновь принялся рисовать картины. И отчего-то совсем не удивился, что рисовать начал именно Андерса, — выводя каждый штрих, он делал это с какой-то нежностью, которой раньше никогда не было. Любимое хобби и раньше доставляло ему удовольствие, но теперь оно словно наполнилось новым смыслом. И Дориан пообещал себе, что непременно закончит эту картину. В пятницу утром Дориану позвонил Варрик и предложил встретиться в местном баре. Дориан конечно согласился и весь день с нетерпением ждал окончания рабочего дня. Работы было много, но он всё равно не мог собраться с мыслями; когда часы показали шесть часов, Дориан, впопыхах собравшись, засеменил к выходу. — Хороших выходных! — крикнула ему вслед Глория, и он ответил ей тем же. Вскоре Дориан уже парковался у бара. В своё время они с Варриком стали здесь постоянными клиентами, но последние полгода из-за отъезда последнего в баре не появлялись. Варрик любил выпить, Дориан же пил скорее за компанию; впрочем, всё же не без удовольствия. Зайдя внутрь, мужчина огляделся. За время его отсутствия бар почти не изменился, — всё тот же приглушённый свет, столы из тёмного дерева, картины в массивных рамах с изображением лошадей и ранчо, а ещё такой узнаваемый запах пива и сигарет. Пройдя вдоль барной стойки, он душевно поздоровался с барменом, — то был молодой парень, весь обколотый татуировками. Он работал в этом баре с самого его открытия, а Дориан так и не узнал его имени. Пообещав себе, что в следующий раз обязательно спросит (иначе это было уже как-то некорректно), Дориан тут же забыл об этом, — чуть поодаль, в углу за массивным столом сидел Варрик. Подойдя ближе и не говоря ни слова, Дориан заключил друга в объятия. Варрик, что был почти на две головы ниже, усмехнулся и похлопал Дориана по спине. — И я рад тебя видеть, дружище, — чуть отстранившись, Дориан сквозь полумрак вгляделся в друга. Варрик загорел, отрастил щетину, и кажется ещё больше набрал в весе, — теперь он слегка напоминал винную бочку. Его светлые волосы выгорели на солнце и оттого ещё больше посветлели, а переломанный нос подёргивался от неровного дыхания. Всё это, впрочем, его нисколько не портило, — красавцем Варрик никогда не был, зато по-прежнему брал обаянием. — Выпьем? — спросил Варрик, и Дориан кивнул. Сев за стол, они подозвали официантку, — молодую девушку с копной рыжих волос, — и, заказав по обыкновению пива и виски, завели разговор о насущном. — Ну, как я отдохнул, ты уже знаешь, — улыбаясь, сказал Варрик. Скрестив пухлые руки на груди, он не отрывал теперь взгляда от друга. — Я вам с Николь все уши про это прожужжал. Ты-то сам как? Думаю, тебе сейчас стоит выговориться. «Ну конечно, он ведь всё понимает…» И тут Дориана впервые за много месяцев словно прорвало, — так было всегда, когда рядом был Варрик, который ещё давно заслужил его доверие. — Хреново, — принесли заказ. Проводив официантку взглядом, словно боясь, что она может подслушать, Дориан вскоре продолжил. — Свадьбу перенесли. Она будет через два месяца. Это было решение отца, он баллотируется на пост губернатора, не знаю слышал ты или нет, и всё это ему на руку. Я… — он осёкся, но слова уже лились рекой помимо его воли, — в отчаянии. Не могу спать, есть, панические атаки снова начались, — Дориан горько усмехнулся и, опустив взгляд, отхлебнул виски, — Ты не представляешь, что это такое, Варрик. Как представлю себе Николь со мной в одной постели… — он отхлебнул ещё, а руки забила мелкая дрожь, — не знаю, что делать. Я с ней выходные-то еле провёл, всё боялся, что она будет намекать на постель. Если бы я мог изменить это, изменить то, кем я являюсь, я бы это сделал. Но я не могу. Варрик, не отводя от друга взгляд, молчал. Изредка он прикладывался к пиву, но потом вновь возвращался в прежнюю позу. Его лоб покрылся лёгкой испариной, — в баре было душно. А Дориан тем временем всё говорил, и узел в груди потихоньку расплетался. — Я… встретил мужчину, — в этот момент Варрик напрягся и как-то странно посмотрел на друга. «Ему это не нравится», догадался Дориан, «Он ведь любит и Николь тоже, и знает, что это разобьёт ей сердце». Но Варрик никогда бы по-настоящему не осудил Дориана за всё это, ведь желал счастья и своему другу тоже. И точно, Варрик не проронил ни слова, продолжая всё так же внимательно слушать. — Я и сам не знаю, что к нему чувствую, но мне с ним комфортно. Даже больше, чем комфортно, наверное. Его зовут Андерс. Бывший военврач из Лондона, служил у какого-то Хоука. Они вроде хорошими друзьями были. — Хмм… — Варрик вдруг отвёл взгляд и словно о чём-то задумался. Мимо их стола тем временем прошла та самая официантка, которая принесла им выпивку; чуть обернувшись, она подмигнула Дориану и улыбнулась. Дориан, посмотрев на девушку, улыбнулся в ответ, — ну не разочаровывать же даму. — Странно как. Что-то знакомое… — В смысле? — всё внимание мужчины вновь перешло к Варрику. «Знакомое?». — Ну, — неуверенно сказал Варрик. — Ты же знаешь, где я работаю. Нам приходится с таким сталкиваться… — Варрик, — громко сказал Дориан. Варрик, отпив ещё пива, внимательно посмотрел на друга. — О чём ты? — Около года назад, — поняв, что Дориан не отстанет, начал Варрик. Он то и дело хмурился и похоже явно сомневался в правдивости собственных слов. — Было одно дело. Не у нас конкретно, у другого отдела, но мы ведь постоянно пересекаемся. Так вот… Подорвали дом с какими-то фанатиками. Где-то в бедных районах, где все дома друг на дружке стоят, впритирку. Не знаю, помнишь ты или нет, большой скандал был, — Дориан покачал головой; ни о чём подобном он не слыхал. — Был там вроде какой-то Хоук. Не то Генри, не то Гарри… И военврач откуда-то не отсюда, которого во всём этом обвинили, да и он сам не особо отпирался… — И ты подумал, что это тот самый военврач? — приподняв бровь, перебил его Дориан. Варрик неуверенно кивнул. — Ты серьёзно? Отчего-то он стал вдруг раздражённым, не до конца понимая, почему именно. Ведь Варрик в сущности не сказал ничего такого и уж тем более никого ни в чём не обвинял. Но после сказанного в Дориане появилось жгучее желание защитить Андерса, ведь то, о чём рассказал Варрик, наверняка не имело к нему никакого отношения, — Дориан был в этом уверен. — Ты взял с неба какой-то давний случай, — взбеленился Дориан, чуть повышая тон. Варрик возмущённо воззрился на друга. — Сопоставил его невесть каким образом с Андерсом, и он уже преступник? — Я этого не говорил! — отрезал Варрик, и его тон слегка охладил пыл Дориана. — Я просто вспомнил это и всё. Может, и не он это вовсе, я же не отрицаю… — Конечно не он, Господи! — фыркнул Дориан. Минуту-другую они молчали, после чего Дориан тихо сказал. — Ладно, не важно… Забыли. Подозвав официантку (которая то и дело косилась на Дориана и смущённо улыбалась), Варрик (несмотря на протесты друга) заказал ещё выпивки. — И почему все женщины достаются тебе, — пробормотал Варрик, провожая взглядом официантку. По всей видимости, он заметил довольно смелые попытки девушки, хотя всё это едва ли могло иметь успех. Будь она мужчиной, у неё было бы куда больше шансов. — Это несправедливо… В конце концов, я намного красивее. Дориан засмеялся, и напряжение между друзьями наконец спало. — А он тебе похоже небезразличен, — вдруг сказал Варрик. Дориан чуть напрягся и выразительно посмотрел на друга. — Слишком уж бурно ты реагируешь, дружище. «Всё-то ты знаешь…» — Не знаю, — пожал плечами Дориан. — Я же говорил, мне просто с ним комфортно. — Да похоже не просто, — ухмыльнулся Варрик. Какое-то время он молчал; и вот официантка вновь у их стола. Стоило ей удалиться, и он снова прильнул к пиву. — Знаешь, ведь в этом нет ничего такого. Так что не стоит так напрягаться, — воистину, Варрик иногда просто поражал своей проницательностью. Дориан в ответ чуть улыбнулся, и кажется и вправду заметно расслабился. — Относись к этому проще. Ведь симпатия — это прекрасно, независимо от пола. И стесняться этого не нужно. — Ты ведь меня знаешь, — ответил Дориан, безучастно вертя стакан с виски в руках. Варрик кивнул и добродушно улыбнулся. — У меня был не очень удачный опыт. — Ой, да ладно тебе, — поморщился Варрик. — Какой-то идиот в школе отнёсся к твоим чувствам, как к чему-то ненормальному. Но это ведь не значит, что он был прав. И уж никак не значит, что так будут реагировать все остальные. Да и было это сто лет назад. Так что сделай милость, — Варрик лукаво посмотрел на друга. — Иди к чёрту и не ищи нелепых оправданий. Если я начну вспоминать каждый случай несправедливого отношения к себе, то долго не протяну. — Так или иначе, — продолжал протестовать Дориан, хотя слова Варрика безусловно пришлись ему по душе. «Вот бы и у меня всё было так просто». — У меня скоро свадьба. И я не могу поступить так, как хочу. На это Варрику ответить было нечего. Он лишь кивнул, а после отвёл взгляд куда-то в сторону. — Как мои крестники? — пытаясь увести разговор в иное русло, спросил Дориан. Под крестниками он имел ввиду детей Варрика, Кристофера и Клэр. — Прекрасно, — оживился Варрик; говорить о собственных детях он очень любил. Следующие полчаса мужчина подробно описывал достижения каждого: Кристофер занял первое место в олимпиаде по математике, а Клэр стала капитаном команды по волейболу. Дориан невольно загордился ими и пообещал себе сделать им какой-нибудь подарок в качестве поощрения. — Они большие молодцы, — сказал Дориан. Варрик, блаженно улыбнувшись, кивнул; он уже был слегка пьян. Дориан в свою очередь почти не дотронулся до второго стакана виски; как-никак, ему ещё было садиться за руль. Народу становилось всё больше, и вскоре в баре зазвучала приятная и чуть приглушённая музыка. Дориан взглянул на время: без двадцати двенадцать. «Ну что ж, ещё совсем не поздно. Тем более для пятницы». — Ну так что, — Варрик лукаво посмотрел на друга. — Ты выпьешь наконец или нет?***
Дориан пить не стал, и это было верное решение. Как и ожидалось, ему пришлось везти Варрика домой (что было не впервые, так что Дориан едва ли удивился такому исходу). Припарковавшись у уютного двухэтажного домика, он постучал в дверь (ведь его крестники наверняка уже спали, к чему было будить их звонком?). Дверь открыла полненькая и такая же низенькая как её муж Бьянка. Её голубые глаза злобно поглядывали на мужа, а светлые, — точь-в-точь как у Варрика, — волосы развевались на холодном ветру. Бьянка ненавидела, когда Варрик напивался, а потому бранила его без передышки, пока не завела куда-то в дом. Спустя минуту-другую она вернулась и, устало улыбнувшись, обняла Дориана: — Спасибо, что привёз моего непутёвого муженька домой. И куда бы он без тебя… — Да что ты, — отмахнулся Дориан, ведь об этом и речи идти не могло. — Иначе я и поступить не мог. Ты же знаешь… — Как твои дела? — спросила она; Дориан устало кивнул, показывая, что у него всё в порядке. — Приезжай к нам. Кристофер и Клэр очень скучают. Да и мы тоже, — женщина с укором посмотрела на Дориана. — Ты совсем уже пропал на этой своей работе! Исхудал как! — Ладно-ладно, — заулыбался Дориан, подняв ладони в примирительном жесте. — Как только, так сразу. Обещаю! На том и распрощались. Вернувшись в машину и заведя мотор, Дориан вздохнул, — путь домой обещал быть нелёгким. Дело в том, что кратчайшим путём от дома Варрика к квартире Дориана была дорога по не самому благоприятному району города, — наподобие того, куда как-то отвозил Дориан Андерса. Он мог бы поехать и другим путём, однако это заняло бы на полтора часа больше, а он так устал, что наверняка заснул бы за рулём по дороге. Так что, опасаясь подобного развития событий, уже через полчаса он был в том самом районе, о котором и шла речь. Однотипные серые дома, грязные и местами выбитые окна и поражающий своей мерзостью контингент, — пожалуй, именно так можно было описать самое сердце этого места. Такие как Дориан здесь бывали редко. Так что было неудивительно, что ночные гуляки, зажав дешёвое спиртное в руках, бросали на него гневные и местами завистливые взгляды, а кое-кто даже рискнул крикнуть бранное слово. Спустя десять минут (благо дороги были пустые) Дориан выехал на окраину района, где было почище, да и люди были куда приятнее (хоть и не дотягивали всё же до уровня людей, живущих в более благоприятных местах). Проехав вдоль пустынной, усеянной неровно растущей и местами ободранной травой улицы, Дориан услышал чьи-то голоса. Они шли откуда-то спереди, и Дориану только и оставалось, что ехать вперёд; от кого именно они исходили, — в такой темноте он увидеть не мог. — Пошли прочь! — кричал голос, на удивление знакомый, отчего Дориан нахмурился (и где он уже слышал этот голос?). Невольно он начал пристально смотреть вперёд, пытаясь разглядеть источник шума. Вскоре Дориан выехал на освещённый фонарями перекрёсток, и перед ним открылась картина, заставившая его заглушить мотор и стремглав выскочить из машины. На середине небольшой лужайки стоял Андерс, — зажав в руке до смерти перепуганного Ланселапа, он яростно смотрел на окруживших его бойцовских собак. Их было две, а их чёрная шкура угрожающе блестела. Они рычали, время от времени переходя на лай, от которого резало уши. Вот один из них злобно оскалился, показывая длинные жёлтые клыки. Только сейчас Дориан заметил его, — толстый, одетый в старый грязный комбинезон мужчина (несомненно, хозяин столь милых зверюшек). Он заходился неистовым хохотом и время от времени жестами поощрял собак на активные действия. — Они просто игра-ают, — с издёвкой кричал он, не переставая смеяться. — Отдай им кота, бедолага, не то они на тебя накинутся. Я бы хотел тебе помочь, — на этом моменте он как-то восторженно взвизгнул, — но как мне сдержать такую мощь? — Мразь! — яростно крикнул в его сторону Андерс, отчего собаки зарычали ещё интенсивнее. Дориан так и не понял, что произошло. Его наполнила животная, ни с чем не сравнимая ярость. Она затмила разум, а потому он перестал чувствовать реальность происходящего. Страха не было совсем; пролетев мимо Андерса, он двинулся в сторону толстяка. — А ты кто… — договорить толстяк не успел; не колеблясь ни секунды, Дориан ударил его по лицу. Отшатнувшись, толстяк упал на колени, — зажав рукой кровоточащий нос, он с удивлением и страхом смотрел на Дориана. — За что… Новый удар, уже ногой и по челюсти. Взвизгнув, толстяк завалился на бок и зарыдал. Собаки тем временем, отвернулись от Андерса и начали яростно скалиться в сторону Дориана. — Убери своих шавок, пока я тебе челюсть не сломал, — процедил Дориан, осторожно поглядывая на собак. — Будь уверен, я буду быстрее, чем они. Повторять дважды не пришлось, — толстяк до того перепугался, что, едва поднявшись на ноги, махнул рукой животным и засеменил куда-то в темноту. Он всеми силами старался избегать взгляда Дориана и за всё это время так больше ничего и не сказал. Стоило ему испариться, Дориана словно ледяной водой окатило. Это приходил страх, запоздалый инстинкт самосохранения. Подумать только, — будь этот кретин посмышлёнее, сразу бы понял, что Дориан, в сущности своей, не представлял такой опасности как его псины. Стоило ему их кликнуть, и они разодрали бы Дориана в клочья, а их хозяин отделался бы лишь небольшими травмами. Отбросив ненужные мысли («не сейчас!»), Дориан, громко дыша, повернулся к Андерсу. Только сейчас он заметил, как по лицу блондина медленно стекала струйка крови; собаки уже успели над ним «поработать». Он был слегка потрёпан и дышал так же громко, как и Дориан. Но удивляло совсем другое, — отчего-то Андерс смотрел на Дориана с таким гневом, словно это он натравил на него собак. — А ты что тут делаешь? — Дориан удивлённо воззрился на Андерса; его голос дрожал и звенел неприязнью, которой раньше никогда не было. «Да что не так?» — Что, прости? — намекая своим тоном на то, что Андерс перегибает, сказал Дориан. — Ничего, что я тебя спас? Лучше бы спасибо сказал. — Да что ты? — усмехнулся Андерс. Ланселап, высунув рыжую голову из объятий хозяина, с любопытством рассматривал новопришедшего. — Мне тебе теперь в колени кланяться? Спаситель хренов… — При чём тут это! — взбеленился Дориан; до того обвинения Андерса были несправедливы и неуместны. — Хватит вести себя, как идиот! На это Андерс ничего не ответил, лишь продолжал гневно буравить взглядом Дориана. Сам Дориан же был в растерянности и не совсем понимал, что происходит. Помолчав секунду-другую, он заговорил, стараясь сделать свой тон более дружелюбным: — Тебе нужна медицинская помощь… — Я врач, Дориан, — холодно ответил Андерс, сильнее прижимая к себе Ланселапа. — И сам справлюсь. — Правда что ли? — с издёвкой крикнул Дориан, которого вновь захлестнули эмоции. — Не думаю, что у тебя есть всё необходимое. Оборудование, бинты, нет? Андерс не ответил и на это. Пройдя мимо Дориана и даже не взглянув на него, он направился куда-то в темноту. — И что это всё, мать твою, значит? — крикнул ему в след Дориан. Гнев теперь одолевал каждую клеточку мозга. В ответ — молчание. Лишь голоса, доносящиеся где-то вдали и гул ночного ветра. А Андерс тем временем всё углублялся в тень домов, не реагируя ни на слова Дориана, ни на окружающую обстановку в целом. «Нет, так не пойдёт!» Дориан гневливо пошёл следом. Огибая тёмные проулки, стоящие друг на друге дома, он буравил взглядом спину Андерса и думал лишь об одном — развернуть и ударить его как следует. Слишком уж часто Андерс выходил из себя. Догнать его Дориан так и не смог; Андерс резко свернул куда-то в сторону. Прибавив шагу, Дориан уверенно завернул вместе с ним и вдруг остановился, — чуть поодаль от него Андерс, который по всей видимости шедшего за ним Дориана не заметил, опускал потрёпанного Ланселапа на тротуар. — Вот мы и дома, — проговорил Андерс, осторожно осматривая кота. Андерс стоял у старого и очень большого здания. Здесь были исполинского размера окна, покрытые толстым слоем пыли и сажи, и в них тускло горел свет. Само здание было довольно опрятно, несмотря на многочисленные трещины и отслоения облицовки. У массивной входной двери видела, поскрипывая на ветру, вывеска. — Пойдём, — закончив осмотр, Андерс аккуратно поднял Ланселапа и, как-то странно судорожно вздохнув, зашёл в здание. Дориан не сдвинулся с места. Гнев отступил, а на его место тотчас пришло немое удивление. Так это и есть то место, где жил Андерс. И вот почему он не говорил обо всём этом, всегда отмалчивался и уходил от темы. Вот почему тогда он попросил Дориана подвезти его невесть куда, подальше от этого места. Чтобы Дориан всего этого не видел. Теперь Дориан понял, — Андерс наверняка стыдился, не иначе. Оглядевшись, мужчина про себя невольно отметил, что это место при всей его опрятности нельзя было назвать благоприятным; Дориан не раз представлял себе, как Андерс возвращается в свою бедную, но уютную квартирку где-нибудь на окраине города, но уж никак не в ночлежку, предназначенную явно не для таких людей, как он. Здесь ему было совсем не место, ведь Андерс не был бездомным в полном понимании этого слова. По крайней мере, так считал Дориан; да что уж там, не просто считал, он был в этом уверен. Убедившись, что никого рядом нет, мужчина приблизился к вывеске. Она местами облупилась, но в свете тусклого уличного фонаря ещё можно было разобрать надпись: «Приют святого Георгия. Образован в 2009 году». На двери висело пожелтевшее от дождя объявление с заголовком: «Приюту требуется материальная помощь!». Далее Дориан был прочитать не в силах, — буквы размылись, да и на улице было слишком темно. Постояв ещё мгновенье, он двинулся прочь к автомобилю. В его голове роились тысяча мыслей, и он никак не мог успокоиться. Но добравшись до машины, он твёрдо решил для себя одно, — он выяснит про Андерса всё, что только можно, а ещё поможет ему всем, чем сможет. И на этот раз ему никак не удастся отвертеться.