После... (сборник небольших историй)

- Игорь, ты здесь? - тихо спрашивает Домагой, ерзая на холодном твердом полу и пытаясь сесть. Это не так-то просто. С повязкой на глазах и связанными за спиной руками все привычные действия оказываются невероятно трудными. Наконец, ему удается встать на колени, но легче не становится. Веревки все так же сильно стягивают запястья, руки затекли от неудобного положения, а непроглядный мрак перед глазами пугает все сильнее. - Здесь, - раздается хриплый запоздалый ответ, и Вида немного успокаивается. - Эй! - позвал Домагой уже своих похитителей. - Развяжите нас, мы не будем сопротивляться! Или хотя бы свяжите руки спереди! Не могу больше... Плечи сводит, пальцев почти не чувствую... не могу больше... Да будьте же людьми! Мужчина прилагает поистине титанические усилия, чтобы не расплакаться прямо сейчас перед бандитами от чувства собственного бессилия и ноющей боли в плечах и запястьях. Всего пару часов назад он вместе с Игорем сидел в телестудии и, улыбаясь, отвечал на вопросы ведущего, а теперь связанный находится непонятно где, и что еще хуже, совершенно не ясно, сколько этот кошмар будет продолжаться. После эфира они с Акинфеевым зашли в бар выпить по пиву, а потом вызвали такси. Машина приехала подозрительно быстро, но тогда мужчины не обратили на это никакого внимания и без всякой задней мысли сели в желтый автомобиль, который завез их в какой-то полутемный тупик, где уже ждали трое крепких парней. Ребята не ожидали нападения, и борьба оказалась непродолжительной. Им связали руки, закрыли глаза и опять куда-то повезли. Впрочем, поездка была недолгой. Довольно скоро их вытащили из машины и повели сначала по земле, а спустя несколько минут по чему-то твердому. Лязгали замки и тяжелые металлические двери, шаги стали гулкими и словно отражались от стен неизвестного помещения, а затем все остановились, натужно зажужжал механизм, и пространство вокруг качнулось. Домагой почти сразу понял, что они находятся в лифте, который идет вниз, и ему сделалось по настоящему жутко - слишком долгий спуск. Явно не минус первый или второй этаж, а гораздо глубже. Что может там находится, почему именно туда, на такую глубину? Им открыто заявили, что это похищение ради выкупа, но больше ничего не сказали. Наконец, лифт остановился, и мужчин опять повели вперед, и после нескольких поворотов бесцеремонно толкнули на пол, ни чуть не заботясь о сохранности пленников. Вида упал не слишком удачно, приложившись лбом о твердый пол, и кажется, даже потерял сознание на несколько секунд, и поэтому следующие слова Акинфеева его немного удивили. - Наверное, нет никого, - раздалось где-то совсем рядом. - Я слышал, как шаги удалялись. - Ты где? - Да тут я, у стены... - У стены? - Домагой с трудом поднялся на ноги и, пошатнувшись, чуть не упал - двигаться с завязанными глазами было слишком непривычно. - Говори что-нибудь, я сейчас подойду. - Я здесь, здесь, здесь... - монотонно повторял Игорь, пока его икры что-не коснулось. - Это ты? - Вида легонько попинал упругий объект впереди носом кроссовка. - Да, хватит уже долбить, - Акинфеев согнул ногу в колене. - Сможешь развернуться и снять мне с глаз повязку? - Вряд ли, с координацией сейчас совсем хреново. Да и руки так затекли, что пальцы почти не слушаются. Я сейчас по-другому попробую. Только не дергайся. Опустившись на колени, мужчина все-таки потерял равновесие и завалился вперед, утыкаясь во что-то теплое, оказавшееся грудью вратаря. Дальше уже было немного легче. Усевшись рядом, Вида попытался нащупать пресловутую повязку, елозя носом по шее, а потом и по лицу Акинфеева. Благо, тот все понял и не отстранялся. - Я как новорожденный котенок, который мамкин сосок ищет на пузе, - усмехнулся Домагой, проехавшись кончиком носа по щетине на щеке Игоря. - Даже думать не хочу, как это выглядит со стороны, - поежился мужчина от чужого дыхания возле своего лица. - Нашел. Постараюсь не укусить, - произнес Вида и, прижавшись губами к виску Акинфеева, осторожно подцепил зубами край плотной ткани и с усилием стянул повязку, закрывающую глаза товарища. - Ты что-нибудь видишь? Здесь светло, темно? Где мы? - Не особо светло, тоннель какой-то. - Игорь... - Сейчас, - с полуслова понял вратарь. - Замри. Попробую снять. В следующую секунду Домагой почувствовал, как его носа коснулся колючий подбородок, а потом довольно сильный укус, когда Игорь, не разобравшись, вместе с повязкой случайно прихватил зубами складку кожи на лбу. Вида зашипел, но сказать ничего не успел, так как вратарь, поняв свою ошибку, потянул уже только за ткань, и через несколько долгих мгновений мужчина смог открыть глаза и осмотреться. Они находились в каком-то широком тоннеле с черными грязными стенами, с которых кое-где свисали оборванные провода и проходили толстые кабели непонятного назначения. Слева от ребят уходившее вдаль пространство было слабо освещено прикрепленными к потолку длинными тусклыми лампами, а вот справа тоннель утопал во тьме. Но самым гнетущим фактом, как ни странно, оказалась полная тишина. Ни единого звука: ни голосов, ни технического шума, ни капель воды, ни чего-либо еще, просто мертвая тишина. - Мы в метро? - с сомнением произнес Домагой, продолжая оглядываться. - Не думаю. Больше на шахту какую-то похоже. Или служебный тоннель который уже давно не используется. А кроме того, мы, скорее всего, находимся за городом. Долго везли, а потом еще вели по пересеченной местности. - Странно, что охрану не оставили, - Вида дернул плечами, стараясь хоть немного отвлечься от дискомфорта и тупой ноющей боли. - А куда нам тут бежать? - мрачно усмехнулся Игорь. - Связанным, без еды и воды. И самое главное, мы понятия не имеем, где находимся и куда идти. Даже если удастся освободить руки, мы тут нахер заблудимся, и есть вероятность, что подохнем. - Предлагаешь просто сидеть и ждать? Ответить Акинфеев не успел. В темной части тоннеля послышался шорох, и ребята буквально оцепенели от страха. Если бы оттуда шел человек, он почти наверняка включил бы фонарь, однако никакого света не было, а межу тем звук приближался. Самым простым, но и самым неприятным вариантом казались крысы и, представив, как на них кидается стая голодных зверьков, мужчины, не сговариваясь, начали подниматься на ноги, в спешке только мешая друг другу, и в результате опять грохнулись на пол. - Человек, - с облегчением выдохнул Домагой, глядя на появившуюся из темноты фигуру в грязной робе. - Вы здесь работаете? Помогите нам. Нас похитили какие-то ублюдки. Выведите нас отсюда, и мы в долгу не останемся. Мы известные люди, в ЦСКА играем и в сборной! Вы смотрите футбол? - Да погоди ты с футболом, - одернул его Игорь. - Это шахты? Нам нужно быстрее уходить, пока бандиты не вернулись и, пожалуйста, развяжите нас. Незнакомец все так же молчал, однако сделал еще несколько, как показалось мужчинам, неуверенных шагов и теперь стоял почти под лампой в паре метрах от пленников подземелья. Это был невысокий человек в старой темно-серой робе и рабочих штанах, заправленных почему-то в высокие, до середины икры, армейские ботинки. Вся его одежда, лицо, кисти рук и свисающие сальными сосульками отросшие волосы были покрыты слоем почти черной пыли, да и вообще, этот странный субъект производил впечатление только что вылезшего из забоя шахтера, хотя ни каски, ни фонаря, ни каких-либо инструментов при нем не наблюдалось. - Это шахты? - опять попытался наладить контакт Акинфеев. - Вы понимаете русский язык? Откуда вы? Таджикистан, Молдова, Казахстан... - У нас руки связаны, посмотрите, - сидевший на пятках Вида немного развернулся, демонстрируя стянутые веревкой запястья. - Мы не преступники. Это нас похитили, понимаете? Нас. Мужчина опять не ответил, но, словно на что-то решившись, резко опустился на четвереньки и медленно приблизился к ребятам, опираясь на колени и ладони, а те, как по команде, подались назад, вжимаясь в стену тоннеля и приготовившись пнуть ''шахтера'', если тот вдруг решит напасть. Но у того, видимо, не было подобных намерений. Подобравшись почти вплотную, он улыбнулся и, протянув руку, провел кончиками грязных пальцев по щеке Акинфеева, а потом осторожно дотронулся до распущенных волос Домагоя, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь. Но вскоре его внимание переключилось на маленький значок изображающий футбольный мяч, который Вида зачем-то прицепил на свою некогда белоснежную футболку. Незнакомец не пытался оторвать металлический кружок, а просто с интересом дотрагивался до него пальцем. - Игорь, он обдолбанный что ли? - тихо спросил Домагой, глядя на грязную улыбающуюся мордашку. - Да нет. По-моему, он умственно отсталый, - тяжело вздохнув, поделился своими соображениями вратарь. - У меня родственница была с подобным диагнозом. Очень похожее поведение. - Час от часу не легче... Твою мать! Да если эти твари его увидят, убьют как свидетеля, церемонится не будут, - внезапно осенило хорвата. - Уходить нужно, а потом как-нибудь уговорим его развязать нас, или сами обо что-нибудь перетрем веревки. Стоп, он же не может один быть. Наверное, тут есть другие бомжи или рабочие. - А как мы пойдем? Ты же сам видел, что он в полной темноте без фонаря перемещается. Мы там вообще потеряемся. А если развилки? Или повороты? Или еще хуже, дыры в полу? Тогда что? Валяться в какой-нибудь яме со связанными руками и переломанными костями и крыс ждать? Или тех же бандитов, которые не факт, что будут вытаскивать? Хотя... Эй, - обратил он на себя внимание мужчины и дотронулся подбородком до своей груди. - Я - Игорь. Игорь. А это, - Акинфеев указал головой на Домагоя - Вида. Ви-да. А ты? - А почему меня не по имени? - не понял хорват. - Потому что твое имя даже я с первого раза не запомнил, а ему нужно что попроще. - Ясно. - Лука, - раздался хриплый неуверенный голос, как будто говоривший это человек только что проснулся или же очень долго молчал, ни с кем не разговаривая несколько дней, а то и недель. - Лука, - тут же повторил Акинфеев. - Хорошо. Ты понимаешь нас? - Да, - медленно произнес мужчина и опять дотронулся пальцем до значка. - Игорь, оторви зубами этот мяч и дай ему. Он на соплях держится. Там только две загнутых лапки. Улучив момент, когда Лука отвлекся от значка, Акинфеев подцепил его зубами и, с легкостью оторвав мячик от футболки, демонстративно выронил перед мужчиной, который перестал улыбаться и удивленно посмотрел на ребят. - Лука, возьми, если он тебе понравился, - мягко и четко произнес Игорь, вспоминая, как его учили общаться с тяжело больной родственницей. - Возьми его. Вдалеке с освещенной стороны тоннеля послышались голоса. Они казались взволнованными и с каждой секундой становились громче. Очевидно, у похитителей что-то пошло не так, и это не сулило ничего хорошего, особенно случайному свидетелю, который в данный момент увлеченно вертел в руках маленький значок и не обращал никакого внимания на приближающуюся опасность. - Лука, послушай меня, - торопливо заговорил Игорь. - Тебе нужно срочно уйти, и не возвращайся. Сюда идут очень плохие люди. Они могут сделать тебе больно. Уходи к своим, и будь осторожен. К счастью, Лука, кажется, все понял и, зажав в руке значок, быстро скрылся в темноте, а ребятам ничего не оставалось, кроме как дожидаться своих похитителей, но они так и не появились. Неожиданно тусклый свет замигал, а потом и вовсе погас, позволяя тоннелю утонуть в кромешной тьме. Почти сразу не так далеко раздались истошные вопли и несколько выстрелов, но вскоре под землей опять воцарилась тишина, изредка нарушаемая неприятным скребущим звуком и чем-то отдаленно напоминающим глухое ворчание, что навивало неподдельный ужас и тупое желание забиться в какую-нибудь щель, чтобы хотя бы попытаться спрятаться от того, что таиться во мраке. - Игорь? - несмотря на то, что Вида пытался оставаться спокойным, его голос дрогнул. - Что происходит? Может быть это полицейские пришли нас спасти? - Очень сомневаюсь. Так что давай пока помолчим. Кто знает... Договорить Акинфеев опять не успел. Послышался шорох, воздух рядом с ними ощутимо колыхнулся, и мужчины услышали уже удаляющиеся тихие шаги, хотя, когда нечто приближалось, они их не услышали. - Это еще что? - ошарашено прошептал Домагой, забыв о том, что они договорились молчать. - Кто-то прошел мимо нас! - Лука, это ты? - после небольшой паузы все-таки решился позвать Игорь. - Не ходи туда. Там может быть опасно! Ответа не последовало, но шаги на мгновение затихли, а потом послышались вновь. - Точно он, - Вида с усилием поднялся на ноги и привалился спиной к стене. - Да как он тут без света ходит и на на что не натыкается? - А на что тут натыкаться? - Игорь тоже попробовал встать, но получилось только со второй попытки. - На нас, например. Как он здесь ориентируется? - Не знаю. Может с рождения в этих тоннелях живет. Плюс, у людей с задержкой умственного развития тоже бывают феноменальные способности, например, идеальная память. Наконец, все звуки стихли, а под потолком одна за другой начали загораться лампы, возвращая в левую часть тоннеля тусклый желтый свет. Мужчины переглянулись с некоторым облегчением, но тут же опять напряженно прислушались к тревожной тишине, в которой вроде бы улавливался какой-то шорох, однако никто из них не мог с уверенностью сказать, откуда конкретно он доносился. - Игорь, все, не могу больше, - Вида тряхнул головой и опять повел плечами, болезненно морщась. - Руки как будто горят. Попробуй меня развязать, может зубами получится? Или посмотри на веревку, а потом повернись и вслепую пальцами. Хотя мои так затекли, что почти онемели. - У меня тоже. Повернись, посмотрю. - И Лука этот, - продолжал тихо рассуждать Домагой, повернувшись к Акинфееву спиной. - Почему он нас не развязал, если подтвердил, что понимает, о чем мы говорим? - Если у него действительно проблемы с развитием, в чем лично я почти не сомневаюсь, то анализировать его действия с точки зрения обычной логики вообще бессмысленно. - Игорь, давай быстрее, очень тебя прошу. Я реально сейчас заплачу, не могу больше, - опять повторил хорват, тяжело вздыхая. - Не могу, прости, - вратарь беспомощно смотрел на тугие узлы, попытался поддеть зубами, но в итоге обреченно уткнулся лбом в связанные запястья Виды. - Тут так все запутанно и перекручено, что я даже концов веревки не вижу. - Я, кажется, понял, что там произошло, - внезапно вскинул голову Домагой. - Бандиты что-то не поделили между собой и перестреляли друг друга. Если бы это были полицейские, они бы давно пришли сюда. - Может и так. Тогда надо посмотреть и поискать, чем можно перерезать веревку. А может, Луку опять увидим и сможем объяснить, что нужно нас развязать. Вида согласился, и они осторожно двинулись вперед. На пути встретились два ответвления от основного тоннеля, но освещения там не было, и мужчины даже не стали туда заглядывать. Еще через несколько метров воздух словно стал гуще, появился смутно знакомый тяжелый запах, но напряженные люди так и не поняли, что это такое, пока не повернули направо, куда резко вильнул основной коридор. И вот тут двое взрослых мужчин просто застыли от ужаса. Тоннель перед ними был залит кровью: красные лужи на светлом бетонном полу, потеки на стенах и даже брызги на своде, откуда время от времени еще срывались алые капли. Однако тел нигде не было видно. Ребятам, не привыкшим к подобным зрелищам, хотелось зажмуриться или отвернуться, чтобы не видеть этого кошмара, но они словно завороженные продолжали всматриваться в место бойни. - Игорь, я... я не служил, но... это же надо, наверное, взрывать людей, чтобы так все кровищей уделать, - первым очнулся Домагой. - А мы слышали только несколько выстрелов. И тела. Где тела? - Подозреваю, что где-то там. И там, - Акинфеев указал на широкие кровавые следы, ведущие в разные ответвления тоннеля. - Похоже, трупы туда отволокли. Стараясь не наступать в кровь, хоть это и было сложно, Вида с замиранием сердца подошел к первому ответвлению и осторожно туда заглянул, уже приготовившись увидеть изуродованный ранами человеческий труп, но реальность оказалась еще страшнее. Такого хорват не мог даже предположить. Метрах в двух от него прямо под тусклой лампой, висевшей на проводе, в луже крови лежала верхняя половина человеческого тела с оторванной правой рукой и разодранной грудной клеткой, из которой торчали вывернутые наружу ребра. Внутренности частично выпали и лежали немного в стороне, но самое жуткое впечатление производила голова трупа со свернутой нижней челюстью и раздробленными лицевыми костями, которая мелко дергалась, когда... - Лука... - выдохнул Домагой, еле успевая сглатывать слюну и борясь с подкатывающей тошнотой. Лука стоял перед трупом на четвереньках и, опустив голову, подобно животному объедал с ребер свежую плоть. Он откусывал мясо по маленьким кусочкам и, иногда задевая кости, тянул вверх, отчего голова мертвеца как будто вздрагивала. Услышав свое имя, мужчина отвлекся от страшной трапезы и улыбнулся Виде перепачканными в крови губами. - О, нет, - Игорь уже подошел к товарищу и с отвращением смотрел на гротескную картину. - Я когда-то фильм смотрел про бомжей-каннибалов в метро, - неожиданно выдал Домагой, но тут же замолчал. - Хочешь? - Лука кивнул на развороченный труп и опять доброжелательно улыбнулся. - Чего хочу? - осторожно переспросил Вида, не совсем поняв вопрос. - Кажется, он предлагает поесть, - чуть помедлив, произнес Акинфеев, который уже немного оправился от шока. - Да, - подтвердил Лука, не сводя глаз с мужчин. - Нет, я не хочу... спасибо, - выдавил из себя Домагой и почти инстинктивно сделал шаг назад. При этом он совершенно забыл посмотреть под ноги и, сразу же подскользнувшись на крови, упал на пол, сильно ударившись бедром и плечом. Связанные руки тоже отозвались болью, и Вида, не сдержавшись громко застонал, а потом и всхлипнул, подтягивая ноги к груди, не в силах больше выносить весь этот кошмар. Изуродованное лицо трупа с оголенными зубами оказалось у него почти перед глазами, и хорват, зажмурившись, почти беззвучно зарыдал, чувствуя как его футболка пропитывается снизу чужой кровью. - Не подходи! - внезапно услышал Вида встревоженный голос Акинфеева и испуганно распахнул глаза. - Не бойся. Я помогу ему. Развяжу, - произнес Лука, на четвереньках подкрадываясь к Домагою и оставляя ладонями красные следы на полу. Добравшись до мужчины, Лука сел на пятки и, бесцеремонно перевернув Виду на живот, испачкав его еще больше, действительно начал распутывать веревку на его запястьях, иногда наклоняясь и помогая себе зубами. Справился каннибал довольно быстро, и уже через пару минут хорват лежал на спине и растирал затекшие кисти, а Лука принялся развязывать руки Игоря. Сейчас Домагой не думал ни о своем похищении, ни о растерзанном трупе в непосредственной близости от себя, ни об этом странном и, возможно, опасном человеке рядом. Он просто лежал весь перемазанный чужой кровью, извалявшийся в пыли, с растрепанными грязными волосами, и вопреки всему чувствовал себя счастливым только потому, что его руки были теперь свободны, и веревка перестала причинять боль и сковывать движения. Однако постепенно эйфория отступала, возвращая мужчину в суровую реальность. - Лука, ты знаешь, где здесь выход? - спросил Акинфеев, стараясь говорить спокойно и мягко, хотя на деле очень хотелось закричать. - Да, - уверенно кивнул тот, все еще сидя на полу. - Покажешь нам? Вида, вставай, хватит валяться. Местный житель снова кивнул, но, поднявшись на ноги, направился не в основной тоннель, а вернулся к почти выпотрошенному торсу и, нагнувшись, с легкостью выдрал из него сердце, отчего труп чуть приподнялся над полом, а потом с противным чавканьем опять опустился в кровавую лужу. И только после этого Лука вернулся в широкий тоннель. - Почему ты сразу нас не развязал? - спросил Домагой, стараясь не обращать внимания на страшный трофей в руках проводника. - Так было безопасно. Вас могли убить. - Кто? Кто это сделал? - торопливо спросил Акинфеев. - Те люди, которые привели нас сюда? Ты видел, как нас сюда привели? - Не люди. То, что живет во тьме. Вот, - Лука резко остановился и указал пальцем на массивную металлическую дверь. - Там лифт наверх. Игорь тут же попытался ее открыть, но ничего не вышло. Казалось, дверь закрыта с другой стороны, что, в общем-то, было вполне логично и ожидаемо. - А другой выход есть? - Акинфеев оставил бесполезное занятие и опять посмотрел на Луку. - Был, но очень далеко. Нужно схему смотреть, я не помню, - после небольшой паузы, ответил тот. - У тебя она есть? Ты можешь нас отсюда вывести? - опять спросил Игорь. - Я могу попробовать, - уклончиво произнес Лука и снова улыбнулся, на этот раз явно думая о чем-то своем, что очень не понравилось ребятам. Но вариантов по сути было немного: либо бродить по темным тоннелям в одиночку ( или сидеть под дверью в надежде, что ее откроют оставшиеся бандиты ), каждую секунду ожидая нападения одичавших свихнувшихся здесь людей, либо довериться, опять же, одному из этих людей, но тому, кто уже вроде бы им помог. Выбор был сложным, однако мужчины раздумывали недолго и покорно поплелись за Лукой. Проходя мимо того ответвления, где они застали каннибала, Вида заглянул туда и сразу же об этом пожалел. Останки были буквально облеплены мохнатым шевелящимся ковром из крыс, решивших вкусно поужинать. - Крысы - это очень хорошо, - между делом заметил Лука. - Значит, все самое страшное сейчас далеко. А если крысы убегают - плохой знак, и нужно прятаться. - А от кого прятаться? - Домагой придержал невысокого мужчину за локоть и заглянул ему в глаза. - Здесь много таких людей как ты? - Здесь нет живых людей кроме вас. - А ты? - удивленно спросил хорват, опять благополучно упустив из вида то, что у Луки, скорее всего, не в порядке с головой, как и говорил Акинфеев. - А я уже не человек, - неприятно оскалился мужчина, и Домагою вдруг показалось, что он совершенно нормальный и только прикидывается сумасшедшим. Вскоре они дошли до того месте, где впервые встретились на границе света и тьмы. И тут произошла очередная заминка. Двигаться за проводником в полной темноте ребята не могли и теперь тупо стояли в нескольких метрах от последней тусклой лампы. Лука тоже остановился и, обернувшись, с некоторым непониманием посмотрел на своих ''гостей''. В руках он по-прежнему держал сердце, и мужчины опять подумали о том, что идти за этим субъектом, пожалуй, не самое лучшее решение в их жизни, но выбор оставался минимальным. - Лука, у тебя есть фонарь? Мы с Видой можем потерять тебя в темноте. Либо нам нужно будет за тебя держаться. - Да... Нет фонаря, - Лука на секунду задумался, а потом взял Домагоя за руку и кивнул Акинфееву на свой локоть, так как продолжал сжимать в ладони трофей. Игорь послушно схватился за его плечо, и мужчина нырнул в темноту тоннеля, увлекая за собой ребят. Они шли довольно долго, несколько раз меняя направление и куда-то заворачивая, но за это время Лука ни разу не споткнулся, не влетел в стену и не сбился с пути, уверенно двигаясь к своей цели. Акинфееву и Виде в этом плане везло гораздо меньше: они постоянно на что-то натыкались, пинали какие-то предметы и успели неоднократно впечататься в стены, когда шедший посередине проводник в очередной раз сворачивал. - Как ты тут вообще ориентируешься? - непонимающе спросил Домагой, который почему-то больше всего боялся наступить на крысу и почувствовать, как она с хрустом размазывается по подошве кроссовка. - Легко. Я вижу все, что мне нужно, - тут же ответил Лука и опять повернул направо, каким-то образом безошибочно определив, где находится проход в боковой тоннель. Впереди замаячил свет, и довольно быстро они оказались в той части подземелья, где, очевидно, и жил Лука. Здесь было несколько маленьких помещений, которые ассоциировались с комнатами квартиры, но скудная обстановка в них почти один в один совпадала с той, какую обычно показывают в фильмах про бункеры времен войны. Первый освещенный отсек был заставлен разными деревянными ящиками, на вид очень старыми, и мужчинам почему-то казалось, что в них находятся боеприпасы, уложенные ровными рядами, блестящие обтекаемые снаряды. Отсюда налево шел короткий коридор, куда с любопытством заглянул Вида и обнаружил что-то типа большого совмещенного санузла с несколькими умывальниками и круглыми дырами в полу, расположенными вдоль одной из стен. Никакого кафеля, никаких цветов, просто серый бетонный куб с какими-то грязными потеками на стенах. - В кранах есть вода? - с надеждой спросил Домагой, посмотрев на свои заляпанные кровью пыльные ладони. - Есть, - кивнул Лука, оставаясь в комнате с ящиками. - Ты живешь тут один? - Игорь тоже заглянул в короткий неширокий коридор. - Не совсем. - Это как? К тебе приходят родственники или друзья? - опять попытался разобраться в ситуации Акинфеев. - Нет, - покачал головой мужчина. - Пойдем, покажу. Все прошли в следующее смежное помещение, в котором не было ничего кроме стола, трех стульев и большой кучи какого-то тряпья в углу. С потолка свешивалась всего одна лампочка едва разгоняющая тьму, однако ее света хватало на то, чтобы увидеть, что за столом, боком к ним кто-то сидит. Акинфеев первым подошел к человеческой фигуре и содрогнулся. Перед ним находился высушенный труп с длинными черными волосами, одетый в болотного цвета футболку, свободно висевшую на почти скелетированном торсе, и какие-то темные штаны. Предплечья и костлявые кисти лежали на столешнице, а голова с искореженным смертью лицом была чуть наклонена вперед. Нижняя челюсть немного сместилась вниз, приоткрывая рот мертвеца с белыми зубами, ярко выделяющимися на фоне потемневшей кожи и черного провала рта. Пустые глазницы прикрывала длинная густая челка, из-за чего сам собой напрашивался вывод, что перед ними находится мумия женщины. - Кто это? - шокировано спросил Домагой, не решаясь подойти ближе к еще одной страшной находке. - Не знаю, - Лука приблизился к трупу и погладил его по идеально расчесанным прядям. - А как давно ты здесь живешь? - Вида все-таки сделал несколько шагов вперед и дотронулся до плеча Луки, привлекая его внимание. - Как ты сюда попал? Где твоя семья? Вопросы были самыми нейтральными, но реакция на них окзалась не совсем адекватной. Лука удивленно распахнул глаза, а потом медленно опустился на стул рядом с мумией и, сгорбившись, уткнулся носом в сухие кисти, обхватив пальцами предплечье трупа. Его плечи начали вздрагивать, выдавая то, что, скорее всего, мужчина беззвучно плачет или же... смеется. - Послушай, я не хотел тебя расстраивать, - Домагой все же подумал на первый вариант и, поборов омерзение, которое вызывала мумия, подхватил мужчину подмышки и потянул вверх. - Успокойся. Пойдем лучше руки помоем. Лука не сопротивлялся, а послушно поднялся со стула и позволил отвести себя в туалет, где Вида повернул кран, сунул ему в руки найденный на краю раковины кусок мыла, а потом быстро подставил их под струю воды и сам начал намыливать, заодно смывая грязь и чужую кровь и со своих кистей. Хорвату было искренне жаль этого человека, застрявшего в темных бесконечный коридорах и, скорее всего, повредившегося рассудком. Жаль, несмотря на ту жуткую сцену, которая все еще стояла перед глазами, как Лука вгрызался в свежую плоть трупа в забрызганном кровью тоннеле. Как он сюда попал? Когда? Родился здесь у каких-нибудь бомжей или людей скрывающихся от закона, а потом они умерли или ушли отсюда, бросив его одного? А может, он оказался тут будучи уже взрослым? Но по какой причине? И что же должно произойти, чтобы человек начал с легкостью поедать себе подобных? Вопросов было много, но пока ни одного ответа. Смыв с рук мыло, Вида попытался донести до Луки, что нужно умыться, потому что его лица почти не видно за слоем пыли и, кажется, мужчина с этим согласился. Склонившись над раковиной, он набрал в ладони воду и плеснул в лицо, потерев щеки и лоб, а потом еще и еще. Наконец, Лука распрямился и открыто посмотрел на Домагоя. ''Милый, - пронеслось в голове Виды, - не красивый, черты лица не особо правильные, но милый, как хомячок - маленький, хорошенький и... жрет своих сородичей''. Последний факт немного настораживал, но пока никакой прямой угрозы от него, вроде бы, не исходило. Отвлек его от размышлений голос Игоря. - Посмотри, что я нашел, - Акинфеев стоял в проеме и держал в руке раскрытый паспорт. - Лука Модрич, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения... Не успел Игорь договорить до конца, как Лука шагнул к нему и, резко выхватив документ, вышел из помещения. - Тебя не учили, что рыться в чужих вещах нехорошо? - с укоризной спросил Домагой. - А я особо и не рылся. Там еще две комнаты. В одной кровати, в другой стол и стеллажи с какой-то макулатурой. И паспорт этот прямо на краю ближайшей полки валялся. Так что он сюда попал явно не в подростковом возрасте. - Ладно, - Вида понизил голос, - но ты мог мне это потом потихоньку сказать? Нам с ним нужно установить хорошие отношения, чтобы он помог нам отсюда выбраться, а не бесить. - Тут ты прав, - согласился Акинфеев. - Я не подумал, что этот убогий будет так переживать из-за паспорта. - Нет, я просто не понимаю, что должно было произойти с человеком, чтобы он докатился до каннибализма, - так же тихо произнес хорват. - Скудный рацион или нехватка пищи, - предположил вратарь. - Знаешь, подобный сдвиг в психике это, конечно, очень удручающе, однако меня гораздо больше волнует, что случилось с нашими похитителями в тоннеле. Кто их убил? И как? Кто, куда и зачем уволок тела? - Ну, зачем - понятно. Это Лука нам наглядно продемонстрировал, - невесело усмехнулся Вида. - Вот и я об этом. С одним мелким людоедом мы с тобой справимся, но не с целым кланом, а значит, мы в большой опасности. - Думаешь, таких как он здесь много? - К сожалению, да. Пара сумасшедших бомжей при всем желании не смогла бы убить и разорвать на куски вооруженных людей. - Но Лука сказал, что мы двое - единственные живые люди здесь, а бандитов убило нечто, живущее в темноте. Твою мать... Бред какой-то. - Ага. А еще сказал, что сам человеком не является, - ехидно напомнил Игорь. - Слушай, пойдем к нему, пока он совсем не обиделся. А то как-то стремно с ним отношения портить. - Не поспоришь. Модрич нашелся в комнате с мумией. Он снял бесформенную робу и теперь сидел рядом с трупом в черной футболке, на этот раз склонив голову на острое сухое плечо, и смотрел прямо перед собой каким-то стеклянным расфокусированным взглядом. Непосредственная близость двух тел, живого и мертвого, смотрелась довольно жутко, и Домагой опять поспешил забрать Луку из мира смерти и одиночества. - Нет, Лука, нет, - Вида подошел к мужчине и, взяв его за локоть, потянул а себя. - Я понимаю, что это твой друг, к которому ты привык, но обнимать нужно только живых людей. Иди сюда я тебе покажу. Это намного приятнее. Игорь, где ты там кровати видел, а то что-то мне тут за столом сидеть не особо хочется. Дождавшись, когда Акинфеев ткнет пальцем в один из проемов, Домагой повел туда Модрича, продолжая придерживать под руку. Помещение с несколькими металлическими койками было довольно просторным, площадью метров в тридцать, но таким же полутемным и угнетающим, как и все остальные. Быстро осмотревшись, Вида сел на ближайшую кровать с тонким серым матрасом и осторожно привлек к себе опустившегося рядом Луку. Будучи футболистом, мужчина привык часто обниматься с другими людьми и сейчас не испытывал никакого дискомфорта от подобной невинной близости со странным незнакомцем. И даже наоборот, ему было приятно дать хотя бы немного тепла и ласки этому одинокому существу. Однако сам местный житель, похоже, добродушного настроя своего гостя не разделял. Он был напряжен и смотрел с явным недоумением, упираясь ладонями в грудь Домагоя, хотя агрессии пока не проявлял. - Лука, все в порядке. Я тебя не обижу, не бойся. - Смотри, как бы он тебя не обидел. Не укусил, например, - вставил Акинфеев, садясь на соседнюю койку. - Давай-ка аккуратнее со своими душевными порывам. - Я не укушу! - внезапно ощетинился Модрич, и Вида едва смог его удержать, чтобы тот не вскочил. - Тихо, тихо... - Домагой немного ослабил хватку и ласково погладил старшего мужчину по волосам. - Все хорошо. Расслабься. Давай просто посидим, отдохнем. Я так устал, если честно. Лука, мы не делаем ничего плохого. Ты же дотрагивался до нас, когда встретил в первый раз, вел нас сюда, позволяя держаться за себя. Прикосновения это нормально. Ну, по крайней мере, к своим друзьям, товарищам, к тем, кто тебе симпатизирует. Просто обними меня, можешь положить голову на плечо. Ты нам очень помог, привел к себе, и мне хочется отблагодарить тебя, поддержать. Ты понимаешь, что я говорю? - Понимаю, - после небольшой паузы произнес Модрич и, как-то обреченно вздохнув, несмело обвил руками талию Виды, утыкаясь носом ему в шею. - Вот так, все правильно, - улыбнулся Домагой, чувствуя, что Лука расслабляется и даже начинает поглаживать его бок. - Кости плохо прощупываются, - внезапно выдал Модрич, скользнув ладонью под футболку футболиста. - Так и должно быть, - немного затормозив, ответил Домагой, не ожидавший подобного заявления. - Я же живой. - И теплый, - Лука приподнял голову и осторожно, почти невесомо, дотронулся кончиком пальца до ресниц мужчины, а затем и до губ, очертив контур нижней. - Ты редко видишь людей, которые приходят сверху, да? - сразу же догадался Вида о причинах такого интереса к своей персоне. - Редко, - согласился тот. - В основном, это еда. - И мы еда? - опешил от подобного заявления Домагой, глядя в теплые карие глаза. - Нет, - вроде бы искренне ответил Модрич и улыбнулся. - Приятно слышать, - Вида опять расслабился, насколько это вообще было здесь возможно, и от облегчения не придумал ничего лучше, чем поцеловать Луку, прижавшись губами к его щеке и задержавшись в таком положении на несколько секунд. - Вида, с огнем играешь, - мрачно предупредил Игорь, пристально следивший за ними с соседней койки, но поспешил сменить тему, и его тон стал заметно мягче. - Лука, ты говорил, что у тебя есть схемы тоннелей. - Есть. - Пойдем, посмотрим? - Иди, - Модрич еще сильнее прижался к Домагою и закрыл глаза. - Все в комнате с бумагами. - Но... - Акинфеев даже не нашелся, что сразу сказать. - Ты лучше там ориентируешься. Я даже толком не представляю, что искать. - Не хочу, - не совсем впопад ответил мужчина и, не открывая глаз, опять сунул ладонь под футболку Виды. - Игорь, отстань от него. Давай немного передохнем. - Ты с ума сошел? А если оставшиеся бандиты начнут прочесывать тоннели? - Оставшиеся? - Модрич открыл глаза и, не поднимая головы с плеча Домагоя, посмотрел на вратаря. - Даже если они придут, их ждет смерть. - Это все, конечно, очень здорово и оптимистично, - не сдержавшись, съязвил Акинфеев, - но хотелось бы поскорее отсюда выбраться и не испытывать судьбу. - С тобой хорошо, - мужчина полностью проигнорировал слова Игоря и погладил Виду под футболкой. - Лука, но, вообще-то, он прав. Ты уверен, что мы пока в безопасности и можем отдохнуть? А если эти люди действительно сюда придут? - Не дойдут. Без шансов, - лениво протянул Модрич. - Трое были убиты сегодня. Сколько их еще? Нет, не важно. Хоть пятьдесят. Никто отсюда не выйдет. Никто. - А мы? - с тревогой спросил Домагой. - Я постараюсь помочь, но завтра. Скоро ночь, и дети тьмы выходят на охоту. В тоннели сейчас нельзя. Особенно вам, живым, которые пришли сверху. Нужно быть на свету. - А если свет погаснет? - тихо спросил Вида, вздрагивая от этой мысли. - Тогда вы, скорее всего, умрете, - безразлично подытожил Лука и, уткнувшись носом в шею Домагоя, глубоко вдохнул. Игорь хотел продолжить расспросы, но тут Модрич встрепенулся, отодвинулся от Виды и начал медленно поворачивать и наклонять голову то в одну сторону, то в другую, словно прислушиваясь к чему-то, хотя мужчины ничего не слышали. Однако тревога Луки передалась и им. И атмосфера вокруг опять стала тяжелой и угнетающей. Местный вел себя явно неадекватно, и Акинфеев всерьез опасался, что он может вцепиться зубами в горло ничего не подозревающего Домагоя. - Надо проверить, ждите здесь, - взволнованно произнес Лука и, вскочив с кровати, быстро вышел из помещения, оставляя ребят одних. - Ты что-нибудь слышал? - непонимающе спросил хорват. - Нет. Но почувствовал какую-то вибрацию. - Да, что-то такое было. Игорь, а я вот не совсем понял, что ты там про игру с огнем говорил, перед тем как спросить про схемы? - Я имел виду то, что не надо его так облизывать, образно говоря. Ты обнимаешь его, целуешь, позволяешь совать руку себе под одежду, и говоришь, что это нормально, мол давай, делай так и дальше. Только учти, благородный утешитель одиноких и слабоумных, что все идет по нарастающей. Не боишься такими темпами растормошить его сексуальные инстинкты? Может быть ты не знаешь, но у умственно отсталых людей, зачастую, очень развито либидо. И что потом? Будешь учить его мастурбировать? - Мне кажется, это он и так умеет, - скептически отмахнулся Вида. - Не приучай его к себе слишком сильно. Если он к тебе привяжется, или еще хуже, влюбится, то вряд ли захочет отпускать. - Я думаю, ты преувеличиваешь трагизм ситуации. - А если не преувеличиваю? Ты жить здесь хочешь остаться? - Игорь, подожди! - Домагой посмотрел на него так, будто только сейчас понял нечто важное. - Мы что, не возьмем его с собой? - Слабоумного каннибала? Ты как себе это представляешь? И что дальше? В психушку его сдать? Пусть лучше здесь остается. - Как здесь? - опешил Вида. - Он же такой же человек, как и мы с тобой. И не должен так жить, посмотри вокруг. Если бы он был совсем идиотом, то давно бы тут подох! А вдруг ему можно помочь? В конце концов, у меня хватит денег, чтобы устроить его в хорошую клинику и дать шанс на нормальную жизнь. - Да с хера ли ты таким добрым стал? Хорошо, а дальше? Если в клинике не помогут? Ты всю жизнь будешь над ним трястись, как над больным родственником и оплачивать его пребывание в элитном дурдоме? Ты представляешь, какая это ответственность? Игорь понимал, что его слова звучат резко и бесчеловечно, но в то же время нужно было донести до Виды всю сложность реальной ситуации. Акинфееву упорно казалось, что хорват не осознает, какую ответственность хочет взвалить на свои плечи. И главное, совершенно непонятно, как надолго это все может растянуться. Недели, месяцы, годы? А когда Домагою надоест, и он уедет из страны? Этот человек окажется в государственной лечебнице? Игорь видел, какими они могут быть - безразличный персонал и напичканные таблетками оболочки людей бесцельно слоняющиеся по общему залу или запертые в палатах, и приходил к выводу, что даже здесь лучше. - Игорь, он труп обнимает, как единственное близкое существо, это страшно! Себя на его месте представь. Когда тебе настолько плохо и одиноко, что прижимаешься к человеческим останкам, чтобы получить хотя бы мнимое тепло и иллюзию, что ты не один. Стоп. А ведь ты прав! - резко прервался Домагой. - У нас же есть его паспортные данные. Мы можем найти его родственников. Вдруг они уже давно его ищут? - А если нет? Давай исходить из самого безрадостного варианта. Рано или поздно ты уедешь из Москвы, да и он тебе надоест. А это не хомяк. Люди обычно живут долго. Вот что ему потом светит? Психушка в каком-нибудь подмосковье, где всем на него наплевать? Он же тебя ждать будет. - Так хочется тебе в рожу дать... - За правду? - За правду, - нехотя согласился Домагой и потер лицо руками. - Знаешь, как у нас говорят? Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, - вздохнул Акинфеев. - Давай не будем торопить события. Как будет, так будет. По ситуации посмотрим и разберемся. Но сильно с ним не сближайся. Я понимаю, что таких людей хочется пожалеть. Это нормально, это по человечески. Но проблема в том, что их поведение, зачастую, непредсказуемо. И десять раз подумай перед тем, как взвалить на себя такую ответственность.