B U R N M E: the last song

Поток незнакомых лиц, многонациональных и говорящих не на родном языке – пугал, как и столбы испарений либо же выхлопов, который окутывал город зданий-гигантов в свои серые объятия. В тот день, не дождавшись водителя, ты решилась сбиться с маршрута, имея на это свои особые причины. Тем не менее, все было ярким и таким живым. Нью-Йорк мог бы даже посоревноваться с Сеулом, или же наоборот. Сложно судить, когда дом, все еще был не здесь. Однако, ты хорошо помнишь фокусника, грим нанесенный на его лицо, и розу, которую он тебе подарил. Цветок оказался не иллюзией, и стал неким путеводителем для тебя в этот день. Ты держала ее так крепко в своих руках, думая, что та исчезнет, не замечая ни царапин не боли на нежной коже. Фокусник растворился в шумной толпе зевак, а роза осталась. Тогда ты впервые пришла к центральному парку, и увидела этот город с другой стороны. Этот цветок еще долго лежал в твоей комнате на подоконнике. Ты не давала ему воды, и следила лишь за его состоянием по вечерам, когда возвращалась домой, но тот не исчезал. Роза будто смотрела на тебя своим пышным кроваво-красным бутоном, либо же приветствовала, либо же издевалась. Одного твоего желания «исчезни» было недостаточно. Сейчас ты тоже вспоминаешь про того фокусника, не его образ, а первые мысли которые он у тебя вызвал. Вспоминаешь про его «подарок». Ведь с каждым днем увядания этой красоты, ты начинала видеть, как растворяются маски твоей «семья». Волшебство ли это? Конечно нет, просто тот цветок заставил выйти тебя из тени, ведь в тот день ты впервые последовала зову своего сердца и не действовала по указке. В тот день, ты немного «вернулась» после всего произошедшего. Одно глупое желание «исчезни» превращается в: «оставь меня». Юнги не тот фокусник, он больше похож на тот «подарок», только в этом случае, он продержится куда дольше, чем цветок. Юнги тот, кто помогает не потерять нить происходящего, чтобы глаза не заволокло дымкой отчаяния и безразличия. Не хочется даже знать, что было на самом деле. Не хочется лезть в прошлое, чтобы вымазаться по локоть в деготь. Разве это стоит того? Нет, но для начала стоит успокоиться и привести очень весомый аргумент своей ярости и злости, которые нынче спелись и только и ждут приказа от тебя, чтобы наброситься на кого-либо, ужались, словно ядовитые змеи, или даже поглотить целиком, хотя, это по части питонов. Кай уходит, ничего не сказав, а Юнги обещает рассказать, что произошло. Не рассказывает. Видно, что жалеет и рядом остается, даже когда нет сил терпеть. Обида приобретает форму слез, а руки сжимаешь до того, чтобы оставить почти кровавые отпечатки на ладонях от своих ногтей. Ты больна. Ох, как же ты больна и всему виной… Твоя наивность. У него это на лице написано, жирным шрифтом, хоть и молчит. Мин просто сидит рядом, уступая тебе место в своем кресле. Со стороны зала звучит одна и та же мелодия, или же ты совсем сошла с ума. Не прикасается, дает прийти в себя, хотя, по сути, ничего и не произошло. Обнял, спросил «в порядке ли», и на этом время остановилось будто. В голове все еще не складывалось, но и вся эйфория прошла по щелчку. - Исчезни, - сказала тихо, но он наверняка услышал, но сделал вид, что нет. Без слов отвез «домой» и высадил, даже не обернувшись. Дал время подумать или сбежал сам? Второй вариант звучит правдоподобнее. Вызываешь такси, лишь бы как можно скорее исчезнуть в другом месте, где есть только музыка одиночества. Фокус не удался. Юнги Хочется прижать к вискам пальцы и помассировать веки, немного расслабиться или же сделать так, чтобы перед глазами она была прежней. Дразнила, заманивала и отталкивала только из прихоти не выглядеть инициатором ваших притяжений. Скрипишь челюстью, но она не слышит, словно в тумане выбирается из твоего автомобиля, и только четкий хлопок дверцы, как показатель того, что тишина между вами все такая же густая. После услышанного, верить не хочется в этот дерьмовый мир вовсе, но Мину хочется к себе прижать с удвоенной силой и сделать своей, но защитник из тебя никакой, и скорее всего, она оттолкнет. Обманчиво снова скажет «устала» и даже улыбки из себя не выдавит. Она свою партию считает оконченной, но и побежденной себя не чувствует, что видно по ее пустым глазам. Как же ты зол. В первую очередь уже на себя и на свое окружение благородных тварей. Видимо вас обоих затягивает в неприятности из-за отсутствия сопротивления и здравого смысла в крови. Мина не прощается, просто заходит за ворота, а ты садишься в салон машины обратно, даже не посмотрев, как она зайдет внутрь. Если ты последуешь за ней, то вы снова поругаетесь, и ты не выдавишь из себя очередное «плевать на всех». Кто блять эти все люди, которым не живется своими жизнями? Ответ стал очевиден, после разговора с Каем. Срываешься с места, лишь бы не задушить ту, которой признался в любви своими же руками. Один человек. Один звонок. Всего одно предложение, что о ней. Можно открыть глаза и пересчитать все причины «почему», еще раз закрыть глаза и все они исчезнут. Причины, почему ты выбрал ее. И вновь, это предложение с подвохом, потому что в этот раз выбора то и не было. У вас обоих. - Никогда бы не подумал, что окажусь в этой игре, - Кай усмехается, отпивая со стакана даже не виски, а газировку с лимоном. Обращаешь на это внимание лишь потому, что и сам сейчас владеешь баром. В его трезвый ум ты не веришь, но в слова – придется. – Я не знаю всю историю с начала, Шуга, но ты в ней играешь еще ту ключевую роль, поэтому, я должен убедиться еще раз, - тебя давно не называли так. Эта мимолетность осталась где-то за стенами прошлого. За теми, на которые ты так не хотел оглядываться. - Ты будешь с ней? Не отвечаешь, потому что посылал ты куда подальше этот мусор, что стоит перед тобой. Но чувства глупы, а привязанность к ней сделала последним слепцом. Приходится мириться с тем, что посторонние эту стену, построенную тобой же, сейчас раскладывают у твоих ног по кирпичикам, играючи. Уже даже не привыкать. - Я рассказал тебе суть… Теперь ты знаешь, что ее предали. Хосок, которому доверял Джису, и Аманда, которую Мина приняла, как свою подругу. Девушка, кажется, заменила ей семью в Нью-Йорке. - Ты уверен, что тебе это нужно? Я бы на твоем месте обходил ее семью стороной, а лучше… - Я бы послал тебя на хуй, и не приехал сюда, не находишь? – у тебя много причин злиться, ведь человек стоящий перед тобой, не смеет изображать из себя того, кто на твоей стороне. Руки чешутся свернуть ему шею, но пока он знает то, что хочется знать и тебе. Разворачиваешься, резко и необдуманно, чуть не вылетая через ограду. В груди плещется злость, потому что тем дальше, тем хуже. - Мина догадывается, потому что уже поняла, как устроен мир, в который она сама позволила себя привести. - Она говорила, что Ли Хару угрожала ей? Ни раз. Хочется взреветь, как монстру и уничтожить каждого, кто причинил ей боль. Дело не в справедливости, а в ее молчании и недоверии. А ты идиот, который не узнал, и не увидел в ее глазах совершенно другой подтекст. Не твои слова душили ее все это время сомнениями, ведь ее «чувства» ощущаются даже сейчас, потому что взгляды те же, а притяжение еще насыщеннее. Не твои слова влияли на нее так, что ты бы прямо сейчас позволил ее пальцам сомкнуться вокруг своей шее. Ли Хару – всего лишь очередная, которой воспользовался, чтобы позлить Мину, чтобы не выглядеть «никем» в ее глазах. - Мина сама втянула себя в гущу событий, когда отказалась возвращаться обратно, после того, как их фиктивный брак с твоим дружком закончился, - молниеносное заявление заставляет остановиться. Ложь, но… - Заинтересовал? – Как приподнимает брови, выглядя при этом надменным снобом. – Садись, постараюсь, как можно короче. Скрипя зубами остаешься стоять на своем месте, на хую вертя его «манеры». Он хмыкает, но говорить продолжает. - Первые встречи были подстроены, не думаешь же ты, что судьба у вас такая, быть вместе? – кровавые зубы скривились в оскале, а ты присаживаешься рядом с ним, сдерживая себя от второго удара… - Повтори. «Лучшие друзья» - очередная хуйня. Чимин – от этого имени уже тошнит. Тошнит от всех людей, что «лечили» вас обоих, не имея на это прав, не имея к вам абсолютно никакого отношения. «Коробка с сюрпризом» - дело рук Хару. Мразь. Останавливаешься неподалеку от особняка, сразу же замечая, подъезжающее такси, в котором Мина скрывается, будто сбегает без оглядки. Едешь за ними, даже не отставая и не пытаясь скрыться. Преследуешь ее, не по ее следам, а желанием наступать на нее агрессивно, чтобы все выплюнула в лицо своим ядом слов, а не держала в себе. Уже не ненавидишь. К чему это, если раскрыл глаза и посмотрел на все происходящее в ее стороны. Если она больше не ответит, то ты, возможно, не вылечишься уже. Те листы, спрятанные в студии, которую снимаешь уже месяц, так и останутся пустыми, потому что ни одна песня не будет закончена. Ты начал играть для себя, будучи эгоистичной, но талантливой мразью, а по-настоящему – для нее, когда она засыпала на твоей постели, и больше вздрагивала от кошмаров. Вспоминаешь о ее длинных пальцах, что скользили по клавишам в твоем баре. Ты все понял еще тогда. Она не бросала тебе вызов, а в сердцах кричала о том, что… - Устранить ее «твоими руками» оказалось проще, ведь она нажила себе врагов даже в лице твоих друзей. Кай смеялся, пока ты стискивал зубы, вновь сжимая кулаки. Не хотел верить, пока не увидел, как она отреагировала на своего старого знакомого. Мина не загадка. Порой у нее на лице написано больше, чем ты можешь прочесть. Ее читать только через строчку, потому что много пугающей правды в каждой. Проезжаешь ее университет, точно зная, что тот, в котором она когда-то училась. Едешь дальше, выворачивая на другую трассу спустя тридцать минут. Следишь за машиной такси, и краем глаза, за панелью, где красными цифрами всплывает время. Время, когда в голове, кроме водоворота пресных мыслей горит одна фраза «фиктивный». Ты винил не себя, когда увидел ее стоящую у своего бара. Виноваты были оба, во всем. Из-за того, что позволили потрошить другим свое сердце. Мясники люди напористой натуры. Раньше, ты даже относил себя к одному из них, но после встречи с ней, она стала той, кто был твоим палачом, а ты, как оказалось ее. Последняя капля. Действительно, последняя. Голова разрывается от того, какой пиздец творился, пока ты ничего не замечал. Не жаль ни ее, ни себя. Видимо, заслужили оба. Тем не менее, хочется вернуться к Мине и крепко обнять. Сдержать бы свои же слова, что никто не смеет навязывать им, как поступать. Прямо сейчас, ты не готов верить, но позволяешь «навязывать» себе. Веришь в каждое слово, при этом кулак уже облизывает чужое лицо. Стиснул в объятиях, а потом отпустил, потому что она стала другой. Отпустил, чтобы после догнать. Один человек. Один звонок. Всего одно предложение, что о ней. Можно открыть глаза и пересчитать все причины «почему», еще раз закрыть глаза и все они исчезнут. Причины, почему ты выбрал ее. Их нет. Шин Мина. Что же в ней особенного? Ничего в ней нет, кроме умения притягивать к себе не тех. Ей даже можно сказать спасибо, потому что собрала и его круг предателей. Пока смотришь на всех, как на предметы, которые имеют способность двигаться, и не обращаешь на слова «друзей» никакого внимания – все просто. Женщины любят приукрашать и доводить себя самостоятельно, мужчины любят игнорировать и жить «просто», без заморочек. Никто не прав, особенно когда оказывается, что Ли Хару, которой позволил греть свою постель – еще и была той, кто из-за ревности может больше, чем может на самом деле, но враги у твоей нынешней девушки то, что надо. А Пак Чимин своей искренностью лишь подлил масла в огонь. *** Здание выглядит новым, возвышается на три этажа вверх, не имея никаких знаков о том, к какому типу относится. Это не похоже на особняк, в котором жила Мина, но и не похоже на место работы. Подходишь к двери, замечая на ней панель, где выделены всего две квартиры, без имен и опознавательных. Нажимаешь на обе, но не отвечают, пока дверь не открывается прямо перед твоим носом и из нее не выглядывает пожилой мужчина. Острый взгляд проходится по тебе без одобрения. - Имя? – стальные нотки в голосе перекрывает сухость. - Мин Юнги, - коротко и без подозрений. Дверь прямо перед носом захлопывается, и как только ты тянешься к своему телефону, про себя усмехаясь из-за того, что ты по определению можешь не быть в ее списке тех, кого она так просто впустит в свою жизнь. Раньше было проще. Она могла ворваться без стука в твою квартиру, затопить невзначай… Рассматриваешь фотографию на своем телефоне. Ее. Маленькая прихоть, и все же, до этого ты никогда бы не стал фотографировать спящую девушку в своей постели. В тот момент это показалось важным. Дверь пищит и открывается вновь. Больше вопросов не задают. Морщинистая рука мужчины указывает не на лестницу, которая ведет наверх, а вниз. Без заминки, идешь по указанному направлению. Светлые блики играют по стенам и высокому потолку. Как только открываешь стеклянную дверь, сразу же становится душно в своей верхней одежде. Спотыкаешься о ее пальто, и только хочешь наклониться, чтобы поднять его, как слышишь всплеск. Она проплывает под водой скользящим бликом, на котором выделяется вместо купальника темные пятна кружевного белья. Стоишь в трех метрах от начала бассейна и теряешься в догадках. Почему-то кружится голова от этой картины. Застываешь, глотая каждое ее размытое плавное движение. Считаешь удары свое сердца, как секунды, проведенные в полной тишине и изоляции от мира. А она уже делает пятый заход, но где-то на середине останавливается. Срывает прилипшие пряди волос со своего лица, и мажет по щекам темными разводами от косметики. Такая совершенная, даже сейчас. Для тебя. Одного ее красноречивого взгляда хватает, чтобы в тебе разгорелся пожар. - Выходи, - твой голос до одури охрип. Слизываешь глазами капли воды, которые дорожками бегут с ее подбородка к шее, спускаясь на грудь, которая полностью в воде. Она не двигается, и реагирует по-своему. Ее хрупкое тело всплывает на поверхность, хотя и почти полностью под прозрачной водой. Лежит на спине, расправив руки. Глаза закрыты, а темные, почти черные волосы, шатром развиваются в разные стороны. Мина не огонь. Ты давно понял, что внутри у нее столько дерьма и непролитых слез, которые могут запросто соорудить на тебе неразрывные путы. Но когда касаешься ее холодного тела, происходит возгорание. Ваши общие демоны перекрывают друг друга, сплетаются воедино и у них нет причин не начать жрать друг друга. Полакомиться чревоточинами друг в друге, посоревноваться в том, кто из вас хуже. От нее разит пустотой, но когда к ней прикасаешься, она начинает заполняться, как сосуд, который только и ждал того, что его до краев… И ты «до краев» в ней. Каждый раз, как в первый, но сейчас все иначе. Она не подпускает близко, а ты горишь, так до нее и не дотронувшись ни разу. И только ты можешь вызвать блеск в ее глазах, даже если он из-за слез, которые она перестает прятать. Все еще молчит и не подчиняется, скользя по поверхности, дразня. Как в тумане стягиваешь с себя одежду. Она говорила «сожги меня», а сгорали они вместе, не потому что похожи. Не потому что имеют привычку топить друг друга в реалии, ведь наоборот продолжаете жить в том сне, из-за которого просыпаться не хочется. У нее внутри пустота обманчивая. Раньше она показывала свои чувства через краски, а ты через музыку. Это исчезло, но вместе с тем, краски появились в ней самой, а в тебе музыка, с ее возвращением. Друг без друга вполне «как», но уже ведь не остановиться, когда вновь приобрел ту, которую не смог забыть. Болезнь? Это объяснение для тех, кто не знает иных причин. Та же видимость, чтобы не бояться и понимать, что все материально и нет ничего «невидимого», того, что пугает, чему нет объяснения. Друг без друга вполне «как», но уже не хочется с этим «без». Всплеск воды не обманчивый, и она его слышит. С места не срывается и не бежит. В воде движения более скованы из-за сопротивления. Тем не менее, движения ее плавно-угасающие, уводят ее в сторону, как можно дальше от тебя. Вода не отрезвляет, а наоборот заставляет пылать. Она сама загоняет себя в ловушку, но в глазах, как всегда ни капли страха. Ее «не так» больше не сработают и слезы не помогут, как и ваше общее «ненавижу», то что одно на двоих. Ты ненавидишь, зная, что нуждаешься все же больше. Теперь уже взаимно, потому что у нее эта нужда на губах прописана, которые облизывает, чтобы после холодными пальцами сжать твои щеки и почти укусить. Ее даже не надо прижимать к бортику и строить из рук ловушку, потому что тянется первая и отступает тоже первая, чтобы посмотреть в глаза, напористо и без сожаления. - Даже если она догадывается обо всем уже сейчас, лучше оттолкни ее, если не готов разгрести все ее проблемы, в которые она вляпалась… Говорю, как друг, ее давний знакомый. Отдаю свой долг… У тебя есть все шансы уничтожить ее полностью. У тебя есть все шансы быть уничтоженным ею. *** У Юнги есть все шансы оставить тебя ни с чем, потому что больше не хочется ничего из существующего, но жить все еще нужно, не ради кого-то, а только себя. Всплеск. Он поступью, слишком быстро «рядом». Ныряет не в воду, а снова в тебя. Ударяет своим тяжелым взглядом, заставляя уносить ноги как можно дальше. Не пугает, просто если отзовешься на его «желание», обратного пути не будет, а он не тот, кто будет твои проблемы везти на себе. Ты ему можешь отдать свое тело, которое всего лишь оболочка для души. Отдать себя, но не… Искусная ложь, которую он быстро одним своим взглядом раскусил, потому что тут же тянешься к нему, чтобы попробовать на вкус губы. Сжимаешь его щеки своими пальцами, боясь, что отстраниться, хотя знаешь, что скорее потеряет контроль. Твой тоже уже на грани вымирания. Чуть отстраняешься, но слова так и застареют в глотке, куда насыпали мешок песка. Скользит руками, которые опустил под воду, по бедрам, поднимаясь по талии к плечам. Очерчивает твои изгибы, прожигая своим сбившимся дыханием. Тебе тоже дышать сложно, потому что Юнги никогда не Тэхен. Его одна попытка приравнивается к тому, что он уже всю тебя получил, даже если быть отвергнутой столь мучительно для сердца. Ни слез, ни отчаяния. Твердая лишь уверенность своего отражения, что недвижимо в его темных зрачках. Юнги может ничего больше не говорить, продолжая сбивать своим дыханием и порочными движениями, которые маслом на коже. И каждое его прикосновение – музыка, но не та от которой засыпаешь, а от которой горишь. И всего одним движением стену между вами разрушаешь, хотя той никогда и не было. Судьба не судьба, все это лишь глупость наших желаний. Люди друг к другу тянуться из-за обоюдного желания, а не из-за зова каким-то других прорехов в системе. Больше не осколками, а раскаленным металлом. Нащупывает косточки на плечах, когда стягивает бретели лифчика. Больше не видишь отражений голубых бликов на его лице, потому что губы горят от его горячих ласк, от которых теряешь голову. Сопротивление не помеха, когда уже оба обнажены, как телесно, так и душой. Нет смысла ни в чем, как и мыслей любых, которые поглощали ранее. Остаются только его руки и тело, прижимающее к себе. Чувствуешь его желание, которое, как и твое, тянет внизу живота. Вода, кажется, нагревается на пару градусов, ее присутствие ощущается уже лишь фантомно. Ледяной кафель, в который врезаешься спиной – до судорог желания. Касаешься его всего, потому что можешь и хочешь этого не меньше. Юнги боль не застилает своим огнем и не выжигает, он заполняет. Силой, уверенностью в том, что любима, даже если и не так, как хотелось бы. Сказка закончилась еще на том промежутке времени, когда покинула родительский дом, или же скорее руины. Но чем не сказка то, что ты сейчас желанна мужчиной, которого любишь? К ногам которому все, даже если нельзя. Так противоречиво, но его алебастровая кожа под ладонями так реальна. Правильна. Приподнимает над водой за бедра, и ты по наитию его окольцовываешь ногами. Еще ближе – уже невозможно, но реально. В каждом его движении вместо злости – плавность, и твоя от этого угасает так же стремительно, как и зажглась. И пусть, как в другой реалии, к вашим ногам если не мир, то звезды, реальными камнями, уничтожая. В нем лишь заблудиться и не найти дороги обратно. Если это и есть «болезнь» и та «боязнь», которой страшилась, то сейчас в ней хочется утонуть. Тихие стоны превращаются в необузданные, без выдержки. Потому что Юнги почти прокусывает кожу на шее. Одной рукой сминает грудь, играясь с затвердевшими сосками, а второй тянет за волосы. С уголков глаз срываются слезы, а он лишь входит в тебя своим членом до рези в глазах. Застывает лишь на миг, чтобы повторить это движение вновь, не такое резкое из-за воды, но ощутимое. Сливаетесь в одно целое, когда обоим уже надоело играть в искателей слабых мест друг друга. Он твое слабое место, потому что крошит на части, заставляя почувствовать яркость жизни, вновь проснуться от его горячего поцелуя. Ты его неукротимый рык. Заполучил и себе забрал. - Не отпускай, - сквозь вдох капли воздуха. Твои слова, имеющие и прямой и переносный смысл. - Никому. Не. Отдам. Через каждый толчок, почти болезненный и до одури приятный. *** Страшная сила этот Мин Юнги. Хочется послать к черту, и проорать в голос, когда своими ладонями ездит по обнаженной спине, не давая остудить свой разум. Волосы все еще влажные после душа, а тело обездвижено, от его колючих, но таких желанных прикосновений. Притягивает к себе, а ты поворачиваешь к нему голову, чтобы возразить. Не успеваешь, потому что целует влажно, сплетая ваши языки. Бороться за первенство больше не приходится, но делаешь это с неким задором, не желая возвращаться к проблемам, которые ожидают за пределами этой комнаты. В твоем новом доме больше не пахнет одиночеством, скорее только им. Мин Юнги. И больше не простишь, если оставит. Лента запущена, и больше не остановиться. - Не сбежишь? – его вопрос вызывает желание фыркнуть и отвернуться, были бы только для этого силы, как моральные, так и физические. Очерчиваешь ладонью его лицо, скидывая неугомонные чернильные пряди со лба. Настоящие и мягкие, как раньше. Оглаживаешь большим пальцем его скулу, так же, как он делал и с тобой. Изучаешь, не в силах насмотреться и поверить. Своим молчанием прибавляешь ему немного морщин, которые, даже не дурно, смотрятся на его красивом лице. Красота – это всего лишь иллюзия, хотя влюбляемся мы в образ, который человек для себя выбрал. А ты не знаешь, ни какой у него образ, ни какой он настоящий, и не хочешь узнавать. Не так скоро. Всему свое время, ведь он рядом сейчас. Слишком близок к тому, чтобы ты совсем перестала ощущать, где реальность и вымысел, переполняясь незабываемым чувством эйфории. - Не сегодня, - без улыбки и шепотом, который он снова ловит своими губами. Невозможно. С ним быть просто "невозможно".