***
ноябрь 1959 года
Плакать не хочется, озера слез высохли и нет сил давить из себя смуту. Медельин опустилась на подоконник, глядя в ночную темноту. На ней лишь тонкая ночная рубашка, но холода женщина не ощущала. Вся боль томившаяся в ее теле скоро прекратится, Мэдди чувствует, вскоре необъяснимое состояние закончится, и она высвободится, как птица из долгого заточения. Душа просится на свободу, руки тянутся к чему-то невидимому, сжимаясь в ладонях и обращаясь за помощью. Все считают ее жалобы обычной мнительностью, никто всерьёз не воспринимает ее плохое самочувствие изо дня в день, возможно, потому что иногда, в ясные дни, так назвала их для себя Мэдди, ей становится лучше. Сегодня был особенный день, женщина отчётливо понимала, что такую жгучую боль она вновь не испытывала. Еле слышен стук в окно — короткие ноготки царапают стекло, Мэдди понимает, там никого не может быть, но… замечает наяву прозрачную руку, она касается стекла и проходит сквозь него, вытягивается, будто канат, дотрагиваясь к лицу измученной бессонницей Медельин. — Ты отмучилась, моя славная… пора на покой. Там будет лучшее, чем здесь… там не надо спешить, птицы будут насвистывать любимые мелодии, там всегда теплый солнечный день, лёгкий шум морской волны и бескрайний алый горизонт. Ты будешь чувствовать любовь к себе, заботу и понимание. Ты пробудишься ото сна и поймёшь, насколько ничтожен этот Мир в котором сейчас живёшь. Иди ложись, милая… Просто ложись в постель несмотря на боль и тяжёлое дыхание, закрой глаза. Сон будет коротким мостом на встречу к вечности. Медельин шатается от стены до стены, ей не хватает в груди воздуха чтобы ответить надуманной светящейся сущности. Она понимает, что не в силах бороться — сейчас боль накрыла ее плечи по новой, да так, что крик, который вырвался у Мэдди из последних сил, не может заглушить ощущение огня внутри тела. Беспомощная, потерянная и пылающая изнутри — она зовёт на помощь горничную, но та давно спит. Ничего не остаётся как дойти до кровати и упасть в ее объятия, забыться мертвым сном и теперь уж навсегда. «Мэдди… Смерть похожа на женщину больше, чем ты могла представить».***
В доме Гаравани после полуночи стало тихо. Вся прислуга спала, сам же Сальвадор отправился на банкет по случаю победы его команды. Он не хотел идти, волнение за дочь ещё переполняло, но Рослин заверила отца, что с ней надёжная охрана и выпроводила отца из дома в начале десятого вечера. Они засели с Барни в ее спальне. Теперь можно работать спокойно, собрав все общие мысли и факты, которые были получены от разных источников, воедино. Когда Рослин делилась с Барни о своих предположениях, он слушал ее внимательно, как маленькие дети слушают интересную сказку — с замиранием дыхания и широко распахнутыми глазами. Они спорили до начала четвертого утра о том, что Джетро Линделёфа не стоит исключать из подозреваемых. Барни был уверен, такой человек, как Джетро, пусть не своими руками, но способен учинить нечто подобное убийству Медельин. — И так, что имеем? Я уверен, рано списывать старикашку со счетов. — Роси сбилась со счета, какую пачку сигарет за ночь Барни успел выкурить. — А если горничная Гэрби, всё-таки, каким-то образом замешана в убийстве, то нам предстоит ещё выяснить и доказать это, возможно замешан кто-то из них. — Или они оба — как вариант, всё наши догадки, Барни, доказательств, по крайней мере, против Джетро на руках у нас нет. — Рослин психовала, не выдержав седой дымки перед глазами, таки открыла балконные двери настежь. — У нас есть только факт убийства Мэдди ядами. Скорее бы твои люди нашли Гэрби. — Роси устало рухнула на диван, ее ноги отказывались ходить, все тело гудело. Не удивительно, всю ночь они провели за разговорами и конструированием огромного коллажа на стене в спальне Рослин. Барни помогал размещать на нем фотографии из личного дела Мэдди, копии документов про вскрытие тела и осмотра комнаты, где погибла женщина; здесь же разместились и фото, которые сделала Роси и передала соседка Гордон, а также фото из альбома с изображением гувернантки Джорди. Глубокая ночь. Ветер свищет над головой и отдает эхом в уши. Из-за свиста не разобрать, что за резкий писк врезается в голову, как шуруп в стену, и только ветер стих, Рослин все поняла — это злые пули, они летели с разных сторон, непонятно один ли стрелок выпускает их или несколько. Пули летят будто в замедленном кадре, они кружатся, рассекая воздух от выстрела перед тем, как застыть в теле жертвы. Рослин ощущает одну из них у себя в плече, потом вторая врезается прямо ей в бедро, третья — пронзает область груди и девушка падает на колени, хватаясь за сердце. Она не так представляла свою смерть, не так рано и молодо закроются ее голубые глаза; Роси дышит часто, ее сердце ещё клокочет, боли не чувствует — волна горячей крови вырывается изо рта девушки и, прежде чем упасть, Рослин шепчет алыми от крови губами имя Барни. Ей не страшно умирать, нет… ей страшно не закончить начатое дело. Рослин дергается во сне и садится в кровати, как только выходит из пробуждения; она часто и тяжело дышит, спина и руки вспотели — сон был таким реальным, что показался ей пророчеством. Девушка покидает постель и спешит в холл на втором этаже. Она находит спящего охранника Барни на диване и падает перед ним на колени, пытаясь разбудить мужчину. Роси отчаянно трясет его за руку, сама не понимая зачем это делает. Она ещё не оправилась после сна, ей кажется, что за ней наблюдает невидимый взгляд, просочившись сквозь тонкие стены. — Тише-тише, я уже проснулся… — Барни наконец-то раскрыл глаза, сладко зевая. Влажные глаза и щеки Рослин не скрылись от него, к тому же, хозяйка тяжело дышала и продолжала подозрительно молчать, глядя на него. — Что случилось?! В доме осада?! — Нет… нет, совсем не… — отчаянно замотала головой. — Мне приснился кошмар, прости… Он был таким реалистичным и вызвал во мне чувство, будто за мной следят. Очень профессионально и без свидетелей. — Я проверял вчера, за мной и за домом слежки не было. — Мужчина усадил ее рядом, накинул на плечи покрывало. — Хочешь сказать я стала мнительной? Или у меня паранойя? — Нет, хочу сказать, что неплохо бы проверить территорию около дома на слежку ещё раз! Вот, держи, — Барни вручил хозяйке фляжку с коньяком, — только наполнил ее вечером, не думал, что так быстро пригодится. Сделай пару глотков и будь здесь. Я свяжусь с парнями, больно долго от них нет новостей. — А как ты с ними свяжешься? — Это моя забота, а ты… — нервно выдохнул, когда вспомнил случай с пистолетом, — моя же просьба — будь на месте, ладно?.. — Хорошо. — Роси послушно кивнула. На этот раз она действительно его послушала. Сколько раз ее охранник оказывался прав? Бесчисленное количество, она могла вести себя подобающе, как сдержанная леди, но разве это была бы Рослин Мэй? Другие женщины, возможно, позавидовали бы ее выдержке и смелости, хотя многие из них предпочли бы остаться в тени обстоятельств. Она другая, таким характером ее наделила природа, разве с ней поспоришь? Монетка брошена, она ещё вертится в небе и какой стороной упадет к ногам Роси эта приспешница — загадка. Монета вертится, пока ещё вертится. Барни возвращается к хозяйке, бережно подымает ее за плечо с места. Он шепчет ей, нужно ехать к дону Вито, ребята будут там с минуту на минуту, им нужно поторопиться. Это означало одно — им удалось разыскать бывшую гувернантку Джорди Гэрби. Роси приложит все усилия, дабы старуха заговорила с ней о смерти… правдивой смерти Медельин Ройс. Меньше чем через час автомобиль с Барни и Рослин въехал на территорию особняка дона Вито. Роси не думала о чем спросит, в первую очередь Гэрби, ей нужно время, чтобы изучить поведение, характер вполне возможного врага — какая она из себя, эта Гэрби?! Играя эмоциями, словами, чувствами всем телом и лицом, можно вытащить из человека многие тайны. Рослин запомнила речь Джетро Линделёфа в день его инаугурации, он так преданно смотрел в лицо своему народу, но голос полный лжи и тщеславия предательски выдавал его истинные намерения. Однако Джетро мужчина, женщины куда лучше используют эмоции в деле, потому что с рождения умеют их проявлять во всех красках. Гэрби шагает прямо, голова ее поднята вверх. В ее смелой походке нет чувств вины. Она уже слишком стара, чтобы волноваться за остаток жизни. Не исключено, что ей хочется правосудия, устала от скользящего камня внутри на протяжении пятнадцати лет. Ей ночами мерещился покой, он долгих пятнадцать лет проходил мимо ее окон. Тяжёлая расплата, чистой воды не испить из грязной лужи — седовласая Джорди предчувствовала, оставалось ждать судного часа. Барни распахнул двери в зал, пропустил вперёд свою хозяйку. При освещении ночных бра ее изящный силуэт в кремовом брючном костюме отливал золотым свечением. Роси знала, сейчас ее ждёт встреча со смертью. Была ли это смерть в чистом виде или же только ее помощница? Роси входит в зал, другие охранники обращают на нее взгляды. Дон Вито сидит в углу в кожаном кресле, молча курит сигару и оценивает душевное состояние Роси, — оно его обрадовало, невестка выглядела собранной и решительной. Роси проходит в центр комнаты, встает перед сидящей на стуле Гэрби — та не сразу подымает головы, будто ждет палача, но увидев на ковре ноги в кремовых женских туфлях, всё-таки, решает поднять свой взгляд. — Ты… — еле оттянула голос Гэрби, ее лицо исказилось от шока. Минуту спустя она чуть ли не бьётся в истерике, пока охрана пытается ее образумить. Рослин Мэй молча оценивает спектакль одной артистки в главной роли, затем идёт к бару наливает в стакан вермут, первое что попалось под руку, возвращается к старухе и резко выплёскивает содержимое стакана ей в лицо. Та с перепугу застыла и в оцепенении засмотрелась на девушку. — Ты… Я думала, ты… это она… — Мэдди… — спокойно отвечает Рослин. — Ты приняла меня за нее. Я вижу подобную реакцию не в первый раз от ее старых приятелей. Наверное догадываешься, что ты не первая, Гэрби. — Рослин… ты малышка Рослин?.. Да-а, уже совсем не малышка. — Повторяла Джорди себе под нос раз за разом, то разглядывая Роси, то опуская взгляд на свои руки. — Ты знаешь, зачем ты здесь, — Роси не спрашивала, совершенно очевидный факт, — да, ты не глупая женщина. У меня один вопрос к тебе, только один. Зачем?.. В чем дело, что позволило совершить такую подлость с женщиной, которая тебе доверяла? Гэрби долго смотрела на ладони, не подымая на Рослин бесстыжих глаз. Она как зачарованная бубнила про себя те же слова, что и несколько минут назад, но глаза с рук не сводила. Все присутствующие чувствовали, в зале накаляется обстановка. Дон Вито не удивлен поведением старой служанки, за свою гангстерскую жизнь он поведал многое, в том числе попытки жертв обвести тебя вокруг пальца. Мужчина предполагал, что Рослин не станет долго слушать придуманные байки — за спиртным в лицо Гэрби могло последовать что угодно. Так и случилось, Барни сжал кулаки, когда Рослин бросилась к Гэрби и схватила ее за горло. — Не пытайся сделать из меня дурочку, говори, скотина! Джорди забарахталась, размахивая беспомощно сморщенными руками. Она явно не ожидала такого выпада от хрупкой на вид Рослин. Девушка продолжала ее сжимать, пока Гэрби не взглянула с неподдельным страхом ей в лицо. Рослин отступила на шаг и согнулась, приняв позу надзирателя, дабы лучше видеть ее лицо: — Я не любитель скрытых игр, мы с тобой не в постели с мужьями! Думаешь, я поверю в твои проблемы с головой?! Нет уж! Хватит валять дурочку, раз взялась забавляться со смертью — отвечай за последствия! Гэрби резко переменилась в лице, испуг, страх куда-то исчезли, в глазах появилось презрение. Она выпрямилась, и как ни в чем не бывало, облизав губы, шепнула: — А ты другая… совсем не Медельин. Она была доброй, очень доверчивая. — И ты воспользовалась ее доверием, да?.. А теперь боишься признаться, потому что волнуешься за свою никчёмную жизнь. — Я ее любила, — искренне проговорила Гэрби, — по своему, но любила. Она без меня была беспомощной, как ребенок без родителя. Я хотела чтобы все сложилось по-другому, но… Что я могла, Боже?.. Что я могла?! — Ты подсыпала яд? Говори! Нам все известно, что в косметике был таллий! — Роси была непреклонна. — Я не хочу применять физическую силу — не мои методы, ты меня вынудила в первый раз, а вот парни не откажутся поучаствовать. Барни разжал кулаки, он держал их все время сомкнутыми. — Я грешная, знаю… мне не хотелось этого для Медельин, она была такая славная, но что я могла? У меня не было власти, защиты, я могла лишиться семьи. — Жалостно разрыдалась Гэрби. — Все так сложилось… — шмыгала старуха носом, — никто не заподозрил, все думали, что она покончила с собой. Я до конца не знала… — Чего ты не знала? Что подмешивала ей яд?! Старая дура! — Не выдержав ее слезливого трёпа заревел в голос Барни. Руки так и чесались, но команды от Рослин не последовало, напротив, хозяйка осадила его взглядом. — Нет, нет, нет! Я не делала этого, я не мешала ничего в косметику! Я… я только подменивала баночки и все. Я не знала, что в них, думала просто косметика. — Соучастница значит, — заинтересовано протянул дон Вито, — кто же главный исполнитель? Женщина резко замолчала, понурив голову. Она до сих пор боялась за жизни близких ей людей. — Я не думала, что ты настолько глупа, дабы не догадаться, что в баночках что-то вредное, раз твоя хозяйка плохо себя чувствовала все время. Связать эти случаи не пробовала?! Ты врешь, Гэрби. Ты знала, что там яд. — Роси подошла к камину, но перед этим, достала с подставки засаленную кочергу и поднесла ее к огню, чтобы раскалить металл до красного оттенка. — Знала бы ты каково жить, когда все вокруг говорят, что твоя мать покончила с собой, что у нее не в порядке с головой, она оставила ребёнка сиротой… — Она любила тебя, больше жизни любила и гордилась. — Гэрби пыталась вести диалог, но Рослин не слушала и продолжала говорить: — А ты, бедная, даже не подозревала, что в баночках. Ты знала, даже если что-то пойдет не так, все купятся на твою театральную наивность. Ты в ее жизни была тенью и твое лицо мало кто запомнил, тебя вообще почти никто не помнил, нужно иметь талант, чтобы так постараться не запомниться. Рослин накалила кочергу и с равнодушным видом, смело передала ее Барни. Мужчина без колебаний забрал орудие пытки и посмотрел на Гэрби кровожадным взглядом. — Ты скажешь, кто это сделал? Кто заказчик?.. Гувернантка молча смотрела на раскалённую кочергу от страха приоткрыв пересохшие губы. Её расплата беспощадна, что со стороны убийцы Медельин, что со стороны малышки Рослин, которая уже давно не малышка. — Мне не придется выбирать от чьих рук получить смерть, дорогая. Если они будут твои, мне будет за честь. — С ухмылкой проговорила старуха, не обращая внимания на кочергу в руках Барни. — Не сомневайся, я смогу лично это сделать, если того потребуют обстоятельства!.. Слишком многое у меня отобрала твоя притворная наивность. Терять мне нечего. — Роси повернула голову на Барни, и кивком головы приказала действовать. Сама же Рослин не хотела смотреть на это зрелище, девушка отошла к окну, пытаясь сосредоточить взгляд на серых дождевых облаках. Возникло желание закрыть уши, дабы не слышать крик, но в то же время — Рослин хочет слышать все до конца. Она жаждет узнать чертово имя заказчика, так мало для правды, но Гэрби выгораживает убийцу неспроста — дело не в страхе за семью, — подумала про себя Роси, — она преданная ищейка своего хозяина. Она будет всячески защищать убийцу несмотря ни на что. Барни умеет действовать грубо, таким Рослин видела охранника впервые, и то что происходило за ее спиной, вызывало жуть и мурашки по коже. Гэрби оказалась крепкой женщиной, она выкрикивала какие-то проклёны, когда охранник орудовал кочергой по ее ногам. Наконец-то старуха не выдержала и злостно процедила: — Я пожалела тебя… пожалела, и ты должна была умереть! Но я сжалилась над тобой — беспомощным ребенком. Ты должна была утонуть, как бы нечаянно, но я не смогла это сделать с тобой. Благодаря мне ты жива! Барни убрал кочергу от Гэрби и вопросительно посмотрел на Рослин. Она все также стояла к нему и гувернантке спиной, ее руки крепко сложены крест-накрест от ужаса. Меньше всего хотелось знать о своей несостоявшейся кончине. «Она просит меня пощадить ее за то, что сжалилась надо мной?! Или очередной подвох? Я должна быть непреклонна в своих действиях». — Ты хочешь чтоб за свое спасение, я простила тебе смерть Мэдди? Глупая просьба, моя смерть волнует меня меньше всего, чем правда. Да-к ты будешь говорить или ему продолжить? — Роси посмотрела на Барни, он заново опустил кочергу в огонь. — Я заберу эту историю с собой в могилу. Если я расскажу, то навлеку беду не только на себя, ты тоже не сможешь жить спокойно. — Я давно живу, как на сцене — по твоей милости у меня каждый день представление, одно лучше предыдущего. От своего я не отступлю! — Рослин снова кивнула Барни приступать к начатому, а сама вышла из зала, оставив за собой распахнутую дверь. Она сердилась не на Гэрби, а на себя за слабость в физическом эквиваленте. Что-то внутри сдерживало ее порыв к агрессии и мести, в эти минуты стало страшно за злые мысли в голове. Рослин чувствовала себя монстром, который готов любыми способами мстить за смерть матери. «Но ведь она заслуживает этого! Она соучастница и покрывает своего наставника». В дальнем уголке дома — в столовой, царила тишина, сюда пришла Рослин и заняла место за кофейным столиком. Ее до сих пор трясло от переизбытка эмоций, совладать с ними не легко — отвлечься не получалось, сердце, казалось, выпрыгнет из груди под ноги и будет трепыхаться у всех на глазах. Вера в справедливость ускользает из рук и только надежда ещё цепляется за слова сказанные Гэрби. Действительно ли гувернантке был отдан приказ убить ее? Не придумала ли Гэрби все для отвода глаз, чтобы Рослин смягчилась? — Вот ты где, дочка, — дон Вито зашёл в столовую без шума, медленно обойдя длинный гостевой стол. — Ты неважно выглядишь, иди-ка сюда ко мне. — Мужчина зазывал рукой Роси пойти за ним на маленький балкончик. Девушка послушно идёт за ним, не говорит, просто молча смотрит в след. — Ты любовалась когда-то видом с этого балкона? — вопрос заставил Рослин оживиться. — Нет, я вообще раньше не замечала, что здесь балкон. У вас огромный особняк, наверное, я и половину ещё не обошла. — Ничего, мы с тобой обязательно наверстаем упущенное. А сейчас посмотри вон туда, — Вито указал пальцем прямо, чуть левее от места, где стояла Рослин. — Видишь, там вдали видно пики, будто гор? — Да, — присмотревшись ответила Роси. — А что там? Я не думала, что в этой местности есть горы. — Ты правильно думаешь, милая моя. Гор на самом деле там нет, это не горы, некий обман зрения. — Что же это? — Огромные карьерные насыпи. Когда зимой на них лежит снег, я представляю, что смотрю на Альпы, рукотворные «Альпы», и почти все принадлежат мне, детка. Они символ моей гангстерской жизни, тернистой и жестокой… да, я многое сделал этими руками, и руками своих подданных. Там хранят секреты черные дела; никто из нас небезгрешен, но я один из лучших грешников, поверь мне. Рослин перевела взгляд с гористых насыпей на свёкра. Она поняла, на что он намекал, но в слух говорить не стала. Там чьи-то тела — врагов и непокорных, безмолвно покоятся под высокими насыпями, ей не страшно от признания Вито, нет… когда Роси узнала, что Фреди сделал ее своей женой, то приняла, как дань, членом какой семьи, мафиозного итальянского клана она стала. Дон Вито улыбнулся, глядя проницательно в лицо невестки. — Ты всегда мне нравилась, Роситта, больше других жён моих сыновей. И не только за твой характер, он знойный и мне по нраву, но его дополняет твой ум. — Я думаю, не стоит говорить вслух, и так понятно с рассказа про «Альпы». Они пугающие — да, но мне почему-то не страшно, возможно я не боюсь высоты? — Да, — дон Вито заботливо приобнял Роси за плечи, — я знаю, ты летаешь высоко, дорогая. Я в силах помочь тебе, скажи… если ты нуждаешься в моих силах, конечно. — Я в смятении из-за Гэрби, как мне поступить с ней?.. Когда во мне просыпается желание придушить ее после каждого сказанного ею слова, что-то внутри останавливает меня и шепчет, будто я превращаюсь в монстра. — Тебе ничего не придется делать, Роси. Он сделает все, ради твоей чести… Барни славный парень, им движет твоя боль и чувства к тебе. Рослин вдруг отстранилась от свёкра, ее зрачки от удивления расширились. — Только не говорите мне, что… — Что и так очевидно? — специально перебил ее дон Вито. — Смирись, милая, с тем, что мужчины обычно будут всегда у твоих ног, и не потому что ты хочешь чтобы они там были — они тянутся к тебе сами, словно на магнит или яркий свет, с этим ничего не поделать. Принимай их преданность, но не переходи черту дозволенного. — Я говорила вам, что не испытывала любви к Фреди? — Рослин выпрямилась и улыбнувшись, лукаво опустила взгляд. — Да, я помню наш откровенный разговор. Но сейчас же все по-другому? От меня старика ничего не скрылось из виду, — хохотнул дон Вито. — И правда у вас меткий глаз на такие дела! Я уже не представляю жизни без мужа, моего любимого мужа. — Я знал, что Фреди покорит твое сердце, пусть и не сразу. — Все проще — моей душе захотелось чувств и быть кому-то нужной, видимо она устала жить в одиночестве. Пришло время перемен… Тучи сгущались над стоящими на балконе Рослин и Вито. Когда Барни подошёл к ним, они ещё тихо говорили. — Прошу прощения, я пришел сказать, что Гэрби отключилась, она пока живая. Сучка, — Барни по привычке достал сигарету. — Но перед тем как потерять сознание, она всё-таки обмолвилась мне… — Что?.. — Рослин подошла к охраннику ближе. Она почти поравнялась с ним, хотя ростом Барни, конечно, значительно выше. — Что она сказала? — Дословно звучало: «Я не предам ее…» Ключевое слово — «её». — Наши теории не бесполезны, Барни, — обрадовалась Рослин. — Наш отравитель — женщина. — Да, теперь я боюсь убить ненароком эту сволочь, потому что она знает имя убийцы! — Не стоит ее убивать, она старая… еще не выдержит сердце от напора, может ее прорвет на откровение — так бывает, если немного поднажать на психику. Нужно связаться с Вертурой, он знает, как правильно вести диалоги с такими, как Гэрби. — Я свяжусь с ним прямо сейчас, с твоего… кхм, вашего разрешения, madre. — Конечно, буду признательна тебе за помощь, Барни. — Охранник докурил сигарету и откланявшись покинул балкон в спешке. Дон Вито долго смотрел вслед охраннику и на то, как Рослин провожает верного рыцаря на задание, погруженным в раздумья взглядом. Барни мог стать преданным спутником для Рослин, в случае, если бы Фреди не было рядом. Вито опускает этот момент, будущее никто не просит и не спрашивает. Он всегда думал наперед — у него был на примете человек, который в случае его собственной смерти, станет для его любимой жены опорой. Но любимая жена дона Вито умерла раньше него, затея стала бессмысленной. Небо прорвало сразу же после сильного ветра. Уютный балкончик с видом на псевдо-горы опустел, оставив после хозяев тяжёлый сгусток непростых мыслей и разговоров. После покушения на ее жизнь, Рослин стала ощущать себя по-другому. Она не сказала бы, что ценность собственной жизни возросла в ее глазах, напротив — ощущение неописуемой лёгкости в действиях, в восприятии каждодневных проблем, разожгло в девушке жажду к мести. Говоря с женой по телефону, Фреди уловил эти перемены, они напомнило ему ураган перед стартом. Он хотел узнать на каком этапе находится расследование, Рослин заверила его, что достаточно много фактов указывают на то, что это дело рук женщины. Фреди знал, что Роси не стала бы бросаться словами на ветер, если бы не была уверена в аргументах. Как же он хотел очутиться рядом с ней, но рабочие дела не позволяли ему вернуться раньше в Чикаго. Телефонная трубка нагрелась в руке от горячего дыхания. Ему хотелось коснуться губ жены, целовать их беспрестанно, шептать на ухо, оставляя на нем тепло, как соскучился за ней, и как сильно любит. Он говорил с отцом ранее по телефону, дон Вито поделился с ним мыслями о решительности Рослин — Фреди не был в восторге, в отличие от дона, которого героизм невестки до жути восхищал. Фреди хотел, чтобы Рослин была просто его сладкой Роси — той девчушкой, которую он повстречал впервые на похоронах Джо. Она не знала правды, она училась и работала на фотостудии, принимала активное участие в благотворительности и не знала гангстерской жизни изнутри. Фреди винил себя за то, что позволил узнать эту сторону его жизни, но самое тревожное из всего — ее восприятие происходящего внутри гангстерского мира; она совершенно не напугана такой жизнью; она принимает правила омерты, как молитву перед ужином. В ней борется внутренний Линделёф — судьбу не обмануть, Фреди хотел бы стереть ошибки прошлого. — Барни помогает тебе? Надеюсь, ты его слушаешь. — В голосе Фреди слышно нотки сарказма. — Да, он лучшее, что могло со мной случиться, в плане защитника. Да и помощник в деле из него ничего. — Хорошо же ты соскочила, — заулыбался в трубку, — значит, вредничаешь перед ним. — А когда меня останавливало чьей-то мнение? Но я правда стараюсь погасить свой пыл, плохо выходит… я стараюсь, очень стараюсь быть паинькой. — Я хотел бы сейчас быть рядом с тобой, а то отец превратит тебя в знойную гангстерскую штучку. — Поздно, — расхохоталась Роси, — все твои парни, в том числе, Барни, называют меня никак иначе, как madre. — Вот! А я только на неделю уехал! — Мы неплохо справляемся, правда… не волнуйся, я в надёжных мужских руках. Погоди… — Рослин отвлеклась, когда заметила в окно подъезжающий автомобиль Вертуры. — Кажется Эдуардо приехал на допрос Гэрби, мне пора идти, дорогой. Ты позвонишь мне вечером? — Постараюсь, если ты не будешь спать. Целую, сладкая моя. — Поцелуи на расстоянии, что может быть роднее и слаще? Вертура слыл мастером по диалогам с преступниками. Он искусно докапывался до глубинных тайн и без особой сложности заставлял ублюдков чувствовать себя не на вершине своей криминальной славы, а в ее подземелье. Он закрылся с подозреваемой Гэрби в кабинете и приказал не впускать к ним никого, вооружившись обычным диктофоном и чашкой крепкого кофе. Рослин пыталась подслушать разговор, прислонившись к двери, но Эдуардо и Гэрби говорили тихо, расслышать хотя какую-то четкую фразу не удалось. Барни подошёл незаметно и встал позади хозяйки, наблюдая за ее полусогнутым положением у двери. Молча хихикнув, он резко дотронулся ладонью до плеча Рослин, девушка подпрыгнула от неожиданности. — Нехорошо подслушивать чужие разговоры. — Ещё шире заулыбался Барни. — Эти чужие разговоры напрямую связаны со мной, не мешай… я пытаюсь что-то разобрать в тихом бубнение Гэрби! — Вообще-то я пришел не просто так. У меня кое-что для тебя, — Барни протянул хозяйке небольшой бумажный свёрток. — Кто-то передал парням, я проверил — там ничего опасного, просто краткое сообщение для тебя от Ателарда Линделёфа. — Ой, ну надо же! Спасибо, что читаешь мои сообщения без моего же ведома, Барни. — Для твоей же страховки, madre. И не благодари! — он сделал вид, что обиделся на ее выпад, но ему ли привыкать к поведению хозяйки. Роси просверлила охранника беглым взглядом и стала читать послание. Не успев дочитать его, она успела отхватить от Барни вопрос — поедет ли она на встречу с Ади, за что охранник получил в ответ ещё один холодный взгляд от Рослин. Она не успела подумать, что будет делать. На кону стоял вопрос — состоится ли доверительный контакт между Вертурой и Гэрби, этот диалог куда важнее, чем встреча с отчаявшимся Ателардом завтра днём. — Не знаю, все будет зависеть от болтливости гувернантки. Не хочу пропустить это зрелище. Барни… — Девушка остановила мужчину, как только увидела, что он собрался уходить. — Я скажу тебе, что решу по поводу завтра. Ок? — Так-то лучше, детка. — Барни похлопал хозяйку по плечу, а потом поцеловал тыльную сторону ее ладони. Он давно мечтал коснуться ее кожи. — Я отлучусь на пару часов по делам. Не покидай без меня, пожалуйста, территорию особняка. — Куда я денусь с подводной лодки?.. — улыбнулась Рослин. — У меня тут занятие поинтереснее, чем бегство ради бегства от тебя. Распрощавшись с охранником, Роси вернулась к прежнему занятию у двери. Теперь голоса Вертуры и Гэрби можно различить получше. Старуха плакала навзрыд, но ее частое всхлипывание носом не помешало Рослин расслышать фразу «у меня не было выбора… иначе пострадали бы мои родные». Гэрби говорила все то, о чем до разговора с Вертурой, слезливо клялась ей. Она должна пощадить ее только потому, что Гэрби защищала свои интересы?! За все нужно платить — и за глупость, и за честность. Решение о дальнейшей судьбе Гэрби будет беспощадным, даже если в глазах гувернантки Рослин восстанет в роли смерти.