Последствия наших слов могут быть неоднозначными. Впрочем, боль или радость невозможно предугадать.
День матча с самого начала был пасмурным. Погода словно хмурилась, сгущая тучи, не желала ярких побед или празднования. Может быть, она с самого начала предупреждала. Но даже холодный ветер не мог остудить пыл Джеймса Поттера. В день матча гриффиндорец поднялся раньше всех, начал нервничать и поднял Бродягу. Сириус, который очень любил спать, отпихивал друга ногой, продолжая видеть сны. Лунатика было лучше не будить после недавнего полнолуния, а Питер ничем помочь не мог. Тогда Джеймс включил тяжёлую артиллерию. Он достал свою палочку и, прошептав заклинание, обрушил на Блэка холодную воду. Шипя и матерясь на лучшего друга, Сириус всё же поднялся с постели. Оставшееся время до завтрака он бегал за Сохатым, который пытался спастись от всех подручных учебников, летящих в него. В итоге Джеймс получил несколько пинков по своему драгоценному заду, и Мародёры дружной компанией двинулись на завтрак. В зале, согласно традиции, команда села вместе. Сириус поспешил занять место рядом с Лирой. Фабиан, который как раз хотел туда приземлиться, лишь по-доброму усмехнулся. Казалось, что на Гриффиндоре существовало негласное правило, запрещающее любые романтические действия в сторону одной девчонки. Естественно, ей об этом знать было совсем необязательно. — Доброе утро! — Доброе! Как настроение? — Немного нервничаю, а так бодрое. Твое? — спросила Лира, наливая себе и Бродяге чай. — Лучше всех. Но твоего брата я когда-нибудь убью, — недовольно пробурчал тот. — Тебе придётся встать в очередь, Сириус, — сзади них появилась Лили. — На самом деле я пришла, чтобы пожелать удачи. И будь осторожна, Лира. — Спасибо, Лилз, — обнимая подругу, кивнула гриффиндорка. — А меня обнять не хочешь, Цветочек? — наигранно обиделся Бродяга. — Удачи, Сириус, — староста закатила глаза и двинулась к Алисе в другой конец стола. — Вот и хорошо! А то как я без напутствия великой Лили Эванс?! — Скоро Поттер, — шепнула Лира, намазывая варенье на тост. — Мы будем свидетелями на свадьбе, — так же зловещим шепотом ответил Блэк. — Если доживём.***
— Я не понимаю, что происходит?! — кричал Джеймс во время тайм-аута, взятого специально для команды львов. — Я отгоняю их ловца как могу! Нам нужно ещё шестьдесят очков, иначе даже со снитчем проиграем! Фаб, Гид, вы загонщики или улитки неповоротливые? Вырубите их охотников! Сириус, смотри по сторонам, если не хочешь расплющить голову! Лира, почему мало забрасываешь? Соберитесь, иначе я загоняю вас на тренировках до смерти! По местам! — Спорим на желание, что ты не забросишь пятьдесят очков до конца игры? — спросил Сириус в шутку, провожая разъяренного капитана глазами. — Спорим! — согласилась злая Лира, протягивая руку. Происходит рукопожатие, и игра продолжается.***
Осталось забросить всего один мяч, и спор с Сириусом будет за ней! Главное – успеть. Вот квоффл в руках Лиры, она подлетает к кольцу, делает бросок и ощущает резкую боль в голове. Последнее, что видит девушка, это синий луч с трибун профессоров.***
Какое же наслаждение увидеть белый потолок! Теперь Лира поняла, почему больницы всегда выкрашивали в белоснежный цвет. Видеть свет после долгой, изнурительной тьмы – это как проснуться после кошмара. Настоящее наслаждение. Голова отдавала тупой болью в области затылка, словно её ударили молотком. Почти. Наверное, в неё запустили мяч, и, не заметив из-за сосредоточенности на броске, Лира не смогла увернуться. Глаза уже смогли привыкнуть, преодолевая боль, когда в палату ввалились Джеймс, Лили, Ремус и Сириус. — Сестрёнка! — заорал первый, едва завидя поднявшуюся с постели Слинт, и кинулся крепко обнимать. — Удушишь, — прохрипела Ли. — Скорее, кое-кто другой, — ответил брат, уступая дорогу Сириусу. Он хмуро оглядел её внешний вид и порывисто обнял, прижимая к себе. Они не смогли обниматься дольше из-за культурного покашливания Эванс. Лили, пряча улыбку от вида Блэка, аккуратно обняла подругу за плечи и спросила о самочувствии. Заверившись, что сейчас все в порядке, она отступила. — В тебя загонщик Когтеврана запустил бладжер, когда увидел у своих ворот. Дамблдор предотвратил удар о землю, — разъяснил Джим. — Что ж. Мы можем идти в Башню? — уж слишком часто Лира оказывается в Больничном Крыле. — Не совсем, — староста замялась, подбирая слова помягче. — Дело в том, что твоя мама здесь. — Что? — гриффиндорка неосознанно сжала руку человека, находившегося к ней ближе всего. Руку Сириуса. — Кассиопея Слинт в Хогвартсе, Ли. И она в бешенстве, — Джеймс произнёс то, чего не смогла сказать Лили.***
Стоя в коридоре, Сириус прокручивал в памяти, как выпрямилась ее спина и изменился взгляд. Лира нервно разглаживала несуществующие складки на чёрной ткани юбки, любезно принесенной Лили вместе с чистой рубашкой. На смену доброй девочке пришла настоящая аристократка. О, как Блэка раздражало находиться в обществе этих снобов из древнейших родов! На минуту даже показалось, что Лира превратилась в такую же. Но она не была похожа на его мать. Вальбурга не проявляла никаких знаков любви к отцу. В детстве мальчику казалось, что она вообще не могла и даже не умела испытывать положительных эмоций. По крайней мере, за все его семнадцать лет Бродяга не увидел в ней даже толики той нежности, что была в синих глазах Слинт. В тишине раздался цокот каблуков. Появилась высокая женщина в закрытом элегантном платье. Её тёмные волосы были собраны в замысловатую причёску, на пальце сверкало фамильное кольцо. Кассиопея обвела цепким взглядом собравшихся. — Добрый день, Леди Слинт! — первым очнулся Сохатый, приветственно целуя руку дамы. Иногда Сириус мог наблюдать, как из идиота Джеймс превращался в галантного джентльмена. Только с Лили друг умудрялся совмещать две личности. — Леди Слинт, — Блэк повторил жест Поттера. — Добрый день, Джеймс. Ты вырос. Здравствуй, Сириус. Я бы хотела увидеть свою дочь, — тон, не терпящий возражений. Кассиопея Слинт, в девичестве Блэк. Ее изображение Бродяга видел лишь на гобелене. Родная сестра Юфимии Поттер, жена Ричарда Слинт, благородная наследница своей семьи. Сириус знал всех чистокровных волшебников, но не видел в лицо и половины. В те редкие моменты, когда Лира говорила о семье до трагической смерти Ричарда, она отзывалась о матери с теплотой, уважением и искренним обожанием. Однако Леди Слинт оставалась закрытой и строгой, как и подобало истинной аристократке. — Конечно. Она в Крыле, — кивнул Джеймс. Блэк прислонился к стене, подобно Сохатому, соприкасаясь с ним локтями. Друг прикрыл глаза, брови его были нахмурены. — Ее мать приехала сюда неспроста, Бродяга. Лира не сможет возразить ее запрету на квиддич. — Думаешь? — Знаю. Почти десять минут они простояли в невыносимой тишине. Время в Хогвартсе словно остановилось вместе с появлением Кассиопеи. Вскоре из лазарета послышались крики. — Я сказала, что не брошу! — Лира Юджиния Слинт, ты возражаешь мне? Сириус впервые услышал ее второе имя. — Именно так. — Как ты смеешь? Я делаю все для тебя! После смерти отца семья вся на мне. Какая из тебя наследница, вот Никлаус бы понял! Последовала пауза. Ребятам представилось, как мать и дочь испепеляют друг друга взглядом. Послышался тихий вздох сожаления со стороны Кассиопеи. Бродяга вздрогнул. Лично он никогда не знал такой эмоции со стороны своей матушки. Вальбурга никогда не жалела о тех жалящих и обидных словах, которые бросала в порыве гнева. — Лира, я... — Я делаю все, чтобы быть идеальной. Дочерью, сестрой, ученицей, наследницей. Шестнадцать лет смотрю в лживые глаза на приемах, фальшиво улыбаюсь и киваю на дешёвые комплименты! Ты никогда не задумывалась, что возлагаешь на моих плечах? Как мне бывает трудно? — У меня нет выбора после смерти Ричарда! — Я тоже потеряла отца! И ты не можешь лишить меня квиддича, одного из немногого, что делает мою жизнь счастливой хотя бы на пару часов. Если у тебя есть материнская любовь, то твоя рука не напишет запрет в кабинете директора! — Лира вылетела из Крыла, не обращая внимания на друзей. — Иди за ней, я поговорю с Кассиопеей, — бросил Джеймс. Кивнув другу, Сириус двинулся за Лирой. Долго искать ее не пришлось. Гриффиндорка сидела на подоконнике, задрав голову, и пыталась остановить слезы. Это напомнило Блэку, как он справлялся с эмоциями после очередной ссоры дома. Когда Бродяга сел рядом, Лира уткнулась ему в плечо, чувствуя успокаивающие поглаживания тёплой ладони по её спине. — Я перегнула палку. — Как и Кассиопея. Поговорите, когда обе успокоитесь. — Все в нашей семье вспыльчивые, отходят долго. — Время незначительно. Я всегда прав, вот увидишь, — фыркнул, пытаясь разрядить обстановку. Это получилось, она тихонько рассмеялась. Лира, переложив голову на плечо Сириуса, прикрыла глаза. Он дал ей время прийти в себя, слыша, как всхлипы закончились и сбитое дыхание нормализовалось. — Ну что, пора праздновать победу? — Кстати, теперь ты должен мне желание, — напомнила Слинт, сжимая его руку и переплетая пальцы. — Ой, ты головой что-ли ударилась? Я что-то не припоминаю такого... — Твоё слово ничего не значит, да? — поддела Лира. — Ещё как значит! Даю слово Мародёра, что в любом случае исполню твоё желание. Если б он знал, на что согласился в ту минуту. Но Мародёры, как известно, всегда выполняют свои обещания.