Все твои воспоминания, веселые и грустные, и делают тебя таким, какой ты есть.
Над замком царила холодная февральская ночь. Все обитатели Хогвартса спали сладким сном, продрогнув от холода. Зима всё больше распалялась, а морозы всё чаще достигали своего пика. Камины не утихали ни на минуту, разгораясь с новой силой от каждого полена. За прошедшие сутки не было ни единого извещения о нападениях или убийствах. Словно Волан-де-Морт дал передышку после страшных событий в поезде, насмехаясь над слабыми гражданами, готовясь нанести более сильный удар. Две фигуры, запахнутые в тёплые мантии, спускались из Башни Гриффиндора, держась за руки и тихо переговариваясь. Факелы ярко освещали путь, роняя тень на семикурсников. — Джеймс, ты уверен? Лили была обеспокоена и постоянно оглядывалась на женские спальни, откуда они только что вышли. Уверенный Сохатый продолжал идти, не реагируя на слова своей девушки. — Джеймс! — Послушай, Лили, — со вздохом он повернулся к ней. — Там сейчас Бродяга и огромное количество еды от эльфов. Наилучшей компании для Лиры даже представить нельзя! — Куда мы идём? — Если не считать патрулирования по коридорам, ты никогда не видела тёмную красоту Хогвартса. Хочу показать тебе её. Спальня девочек Марлин крепко спала, а её кудри красиво разметались по подушке. Алиса развалилась на кровати в виде морской звезды. Книга, которую она читала перед сном, давно свалилась на пол, захлопнувшись. Из-под двух махровых одеял показывалась только макушка Мэри, с детства любившей тепло. Гриффиндорки даже не отреагировали на появление Сириуса, продолжив спать. Балдахин одной из кроватей был зашторен, не пропуская любопытные взгляды внутрь. Милый светильник на прикроватной тумбочке освещал Лиру и Сириуса, сидевших в обнимку в полном молчании. Много взбитых подушек под их спинами позволили расслабиться, насколько это казалось возможным. Открытая упаковка шоколадных лягушек находилась возле левой руки Бродяги. Несколько фантиков и карточек лежали рядом, остальные же после просмотра исчезающих волшебников за ненадобностью были раскиданы по полу. Шоколадные кексы, печенье с пудрой и разные пончики, политые шоколадом, украшенные глазурью, покоились на столе напротив кровати. Сириус гладил волосы Лиры, пока та, прикрыв глаза, шумно вдыхала воздух. Её красные опухшие глаза Бродяга заметил ещё с того момента, как перешагнул порог комнаты. Хорошо, что они наложили заклинание на соседок, чтобы те не проснулись от громких всхлипов. — Сегодня год, как его нет. — Ты писала семье? — Мама и Никлаус в порядке. Тётя Юфимия и дядя Карлус не оставят их одних в день годовщины. — Мне жаль. Она не ответила, лишь сильнее сжала простынь в кулачках и зажмурилась. Сириус тоже прикрыл глаза. Ситуация была для него слишком необычной, можно сказать внештатной. Лира редко позволяла себе лить слёзы, да и вообще носила стойкий характер. Годовщина смерти отца входила в список того времени, когда Бродяге просто нужно было находиться рядом с коробкой сладостей. — Лир, не молчи. Знаю, что больно, но молчание сведёт с ума. Гриффиндорка вновь не ответила. Сириусу почему-то вспомнился их первый откровенный разговор. Казалось бы, что тогда они просто выплеснули наболевшее. Никто из этих двоих даже подумать не мог, что именно в тот момент Сириус и Лира научились понимать боль друг друга. Это нечто большее, чем было у обоих до этого. Настолько необъяснимое, что понять может только тот, кто испытал это чувство. Потому что любовь – это принятие и испытание чужой боли, как своей. — Знаешь, мой отец всегда любил шоколадное мороженое. Лире казалось, что Пасха пролетела незаметно. Голова была забита только мыслями о предстоящих экзаменах, и все каникулы она провела в своей комнате. В тот вечер Лира читала и конспектировала учебник по Заклинаниям. Исписанный пергамент сменялся новым, руки были измазаны в чернилах, а скомканные листы уже не помещались в мусорную корзину. Раздался хлопок. На белоснежном, такого же цвета были все предметы в комнате, ковре появился эльф-домовик. Он подошёл к хозяйке и, поклонившись, пролепетал: — Хозяйка послала Динки. Хозяйка хочет, чтобы вы спустились. — Спасибо, Динки. Передай родителям, что я буду с минуты на минуту. Эльф, кивнув и вновь сделав поклон, с хлопком исчез. Со вздохом и нежеланием отрываться от важного параграфа Лира поднялась с места и вышла из комнаты. Предварительно она вымыла руки, потому как Кассиопея терпеть не могла грязь. Едва спустившись с лестницы, Ли угодила в объятия. — Малышка моя! Запах отца окутал с головой, а сильные руки нежно сжали дочь. Его жена и сын, уже прошедшие то же самое, с улыбкой наблюдали за сценой. Ричард поцеловал Лиру в лоб и отпустил. — Мне кажется или ты выросла? Клянусь, на голову точно! — со смехом он начал отмерять рост дочери. — Тебя не было всего три дня, папа! — воскликнула Лира, убирая от себя руки и прижимаясь к талии отца. — Ладно-ладно. Зато, — Ричард с загадочным видом взял из рук эльфа небольшую коробку. Семья знала, что это. Ещё со времён, когда Никлаус только учился ходить, он всегда покупал это после командировки. — По пути я купил шоколадное мороженое. После долгой разлуки волшебный вкус шоколада — лекарство, ставшее привычным. Тогда Лира и думать не могла, что однажды лишится этого. Зал Наград — Я хочу оказаться среди них в конце года. Большая комната была наполнена почётными грамотами, щитами с гербами, статуэтками, отличительными значками и другими вещами с указанием года, имени награждённого и названия награды. Очевидно, что награды не имели срока давности. Доказательством служила награда некоего Тома Реддла «За особые заслуги перед школой», выданная почти тридцать лет назад. Джеймс смотрел на табличку, где золотом отливали выгравированные имена лучших ловцов. Уже много лет квиддич являлся для него чем-то неотъемлемым в жизни. Мужчина и его маленький сын сидели на метле. Карлус учил Джима, наглядно показывая и рассказывая. — Ты должен крепко держаться за метлу руками, при этом скрестив ноги. Главное – держать равновесие. Видишь, сынок? — Да, пап, давай уже полетим! — Джеймс с нетерпением ёрзал на месте, готовясь к полёту. Карлус улыбнулся, потрепал сына по лохматой макушке, и они оттолкнулись от земли. Даже несмотря на то, что полёт был недолгим, оба получили настоящее наслаждение. — Помни, Джеймс, я всегда буду рядом, чтобы поймать тебя при падении. Вскоре Джеймс смог летать сам. Карлус был невероятно горд, смотря, как его единственный сын поднимается всё выше и выше. Сириус и Лира — Ты знаешь, у меня не было настоящей семьи. Но рядом всегда находился Регулус. Сейчас и его нет. Двое мальчиков в ужасе смотрели на разбитую вазу. Её подарил очень важный знакомый матери, которая запретила сыновьям даже прикасаться к хрупкому изделию. Братья Блэки слишком увлеклись игрой в догонялки, в результате которой Регулус толкнул столик с длинными ножками, и ваза упала. Веселье сразу прекратилось, ему на смену пришёл страх. Вальбурга в гневе страшнее любой фурии. — Что же я наделал? — глаза Регулуса наполнились слезами. — Матушка убьёт меня! — Регулус Арктурус, Сириус Орион! Что. Вы. Наделали? В комнату вошла элегантная женщина в строгом чёрном платье. Волосы собраны в пучок, а на лице ни грамма косметики. Но даже естественная красота очаровательного лица вселяла ужас в сердца её сыновей. — Кто разбил дорогую вазу, к которой я говорила даже не прикасаться? Лучше ярость и крики, чем этот тон. Разочарованный. Холодный. Готовящий к наказанию. — Я... — охрипший от волнения Регулус уже хотел было признаться, как Сириус перебил его, сделав шаг вперёд. — Это я разбил. Минуту другую Вальбурга смотрела на старшего сына, а после, когда точка кипения достигла пика, схватила Сириуса за руку и поволокла за собой. Всё, что осталось младшему брату, — это наблюдать, как за матерью с палочкой в руках закрывается дверь. Сириус знал, что Регулуса наказали бы не так сильно. Он был младше, слабее и оттого более податливым. Мать никогда бы не применила к нему особую жестокость, как делала это с Сириусом. Однако он все равно взял вину на себя. Потому что старшие братья всегда защищают младших. — Хэй, — Лира положила руку на щёку Сириуса, после последовал короткий поцелуй. — Я всегда буду рядом. Кухня Хогвартса — Уверен, ты проголодалась! — Поттер, что за глупости?! — Лили сочла Джеймса безумным, смотря, как он щекочет картину. Невозможно описать её выражение лица, когда хохочущая груша превратилась в зелёную ручку. Лили не успела опомниться, как Джеймс схватил её за руку, и они очутились на кухне. В воздухе витал вкусный запах ароматных булочек, которые окажутся на столе во время завтрака. Вдоль каменных стен стояли друг на друге кастрюли и сковородки, начищенные до блеска. В конце кухни — кирпичный, огромных размеров очаг. Сотня маленьких бледных существ, одетых в полотенца с эмблемами Хогвартса, бегали по всей кухне. Предложенные эльфами овсяное печенье и тёплое молоко напомнили Лили детство. Она, как и положено, получила письмо в одиннадцать лет. Конечно, Северус первым заметил в ней магию и рассказал о Хогвартсе. Но те времена, когда Лили была обычной девочкой, навсегда остались в её памяти. Молодая женщина в испачканном фартуке с улыбкой смотрела за двумя дочурками. От торта осталось немного глазури, и Лили и Петуния с удовольствием взялись за неё. — Лили, ты грязнуля! — захохотала Кэтрин и принялась вытирать салфеткой лицо дочери. — Вот именно! Нужно быть аккуратней! — однако в голосе Петунии не было даже унции самодовольства, лишь привычная сестринская забота. Хлопнула входная дверь, и в дом вошёл Джон. Повесив плащ в шкаф и сменив туфли на тапочки, он прошёл в кухню. — С возвращением, милый, — Кэт поцеловала мужа в щёку. — Чем так вкусно пахнет? — мистер Эванс вдохнул запах выпечки, вызывая улыбку у Кэтрин. — Девочки приготовили клубничный торт. Сами, — она подмигнула мужу. Усмехнувшись, Джон опустился на корточки и, приобняв девочек за плечи, сказал: — Ну что, маленькие поварята, снимайте фартуки, мойте руки и возвращайтесь! Будем обедать. Вечером вся семья вместе съела вкусный торт. Лили и Петуния весело переглядывались, а Джон и Кэтрин с улыбкой наблюдали за дружными сёстрами. Тогда ещё не было Северуса, его рассказов о Хогвартсе и магии. В те времена Петуния любила сестру. И сейчас, учитывая ненависть чистокровных волшебников к маглам, Лили отдала бы всё на свете, чтобы вернуться в тот вечер и ещё разок вместе с сестрой испечь клубничный торт. — Идём скорее! Со вздохом оторвавшись от воспоминаний, Лили прибавила шаг и поспешила за Джеймсом. Он лишь загадочно улыбнулся на вопрос, куда они идут. Лица гриффиндорцев обдал холодный ветер, и даже тёплые мантии не спасли от мурашек по телу. На крыше лежал толстый слой мокрого снега, который шёл до сих пор. — Будь осторожна, ладно? Крыша скользкая из-за снега. Здесь открылся изумительный вид на Хогвартс и его окрестности. Если хорошо приглядеться, то можно было даже увидеть конец Запретного Леса или же хижину лесничего Хагрида. Четверо мальчишек сидели на выступе крыши, полной грудью вдыхая тёплый весенний воздух. Совсем недавно, убегая от Филча и миссис Норрис, они обнаружили это место и решили исследовать его. — Знаете, парни, — сказал Сириус, откинув назад прядь волос, — я никогда ещё не был настолько свободен. — А я настолько счастлив, — Ремус с улыбкой посмотрел на друзей. Внезапно Джеймс вскочил со своего места, приковав к себе внимание. Поправив очки, он прищурился и, внимательно оглядев компанию, громко и чётко произнёс клятву: — Я, Джеймс Карлус Поттер, обещаю быть вашим другом. Всегда. — Всегда, — первым кивнул Сириус. — Обещаю. — Навсегда. Мародёры посмотрели друг на друга и рассмеялись. Жаль, что тогда они ещё не знали, что навсегда – это очень долгий срок.Глава 8. Ночь воспоминаний.
31 июля 2019 г. в 22:59