Кощей всегда считал, что имя Ясне дали правильно. Действительно, волосы у неё были светлые, почти белые. Смотреть на них под солнцем всегда сложно. Глаза зелёные, очень яркие. Какой бы облик она не принимала, он всегда видел этот огонёк в глазах и живость в голосе.
— Открывай давай! — он постучал в дверь ещё раз, будто это могло помочь. Данко стоял рядом и крепко держался за его руку. Он с интересом рассматривал кольца на пальцах и крутил их, заставляя солнце под разным углом светить на разнообразные камни. Почти всю дорогу он проспал на плече у Кощея и только несколько минут назад проснулся, зевнув и потянувшись. Не ожидавший этого, Кощей чуть не выронил ребёнка, поэтому теперь тот стоял на своих двоих, всё ещё потирая заспанные глаза. — Да чтоб тебя…
— Иду-иду! — раздался женский голос за дверью этой странной избушки, стоящей на двух брёвнах. Данко встрепенулся и напрягся. На голос мамы это не было похоже. Кощей перевёл на него свой взгляд и выгнул одну из бровей. Такая реакция была для него ясной, но всё ещё немного непривычно было чувствовать чью-то маленькую ладошку, трепещущую в твоей руке.
Открыла им молодая девушка с улыбкой на лице, чьи глаза тут же наполнились грустью. Она без слов села на корточки перед мальчиком. Ткань её сарафана коснулась его босой ноги, отчего он вздрогнул. «Похоже на мамину юбку», — подумал Данко, глядя в зелёные печальные глаза. Она смотрела то на него, то на Кощея, а потом взяла обе ручки ребёнка в свои. Кожа у него намного темнее и грубее.
— Хочешь кушать? — голос её дрогнул, но она попыталась улыбнуться, хотя вышло очень криво. — Меня Ясна зовут, а тебя, малыш? — девушка снова споткнулась в середине фразы. Он слышал такое же у матери перед тем, как она уходила плакать.
Не дождавшись ответа от него, Кощей сам всё выдал:
— Данко его зовут. Приготовь ему чего-нибудь. Смотри, какой тощий, — он отвёл взгляд в сторону. Они оба знали все способы, как попасть сюда. Но Данко касался их и не делал кожу ярче, живее, что означало лишь его смерть.
Ясна утащила его в избу и усадила на одну из скамеек. Кощей сел рядом. Она же убежала за одну из перегородок и послышалось шлёпанье ног о камень. Данко нигде не видел камней, но говорить ничего не стал. Через пару минут она пришла с кувшином и стаканом, куда она налила из кувшина какой-то жидкости. Данко взялся за неё обеими руками и заглянул внутрь. Пахло незнакомо, но вкусно. Он попробовал немного, а потом выпил всё за второй раз. Девушка улыбнулась и поставила кувшин вплотную к Кощею.
— Налей ему ещё, — сказала она и ушла в том же направлении. Он так и поступил.
— А ты? — спросил Данко, отчего вызвал только смех Кощея.
— Ничего. Потом выпью. Нравится? — он потрепал волосы мальчика, болтающего ногами под столом.
— Да! Что это? — он выпил полстакана за раз и облизнулся.
— Сыто с ягодами. Придём ко мне, я тебя и не таким угощу. Только не пей много, на еду не хватит места, — Кощей всё же отодвинул кувшин.
— К тебе? Еда? Почему? — Данко не мог сформулировать чёткого вопроса, поэтому говорил всё, что было главным, с нужным выражением лица.
— Поживёшь у меня. Но и к Ясне будем ходить, если тебе захочется. Еду она сейчас принесёт, тебе нужно поесть. Не уверен, что твой организм без этого пока справится.
Только Данко хотел спросить, с чем же его организму нужно справиться, как перед ним поставили огромную тарелку, от которой несло жаром. Пахло вкусно, а выглядело ещё лучше. Он сразу потянулся за одной из картошек и взял её, тут же вскрикнув. Кожу обожгло.
— Ты что делаешь?! — крикнул на него Кощей. Данко растерялся ещё сильнее. На него в упор смотрели серые глаза, брови встретились на переносице. Он был зол. Это выражение лица напомнило дикие взгляды людей в их деревне. Данко, только переставший думать о собственной смерти, вспомнил всё в ярких подробностях. Боль в руке отошла на второй план. Он уставился на собственные ноги и заплакал.
— Кра… — начала Ясна, но вдруг Кощей ударил по столу.
— Закрой рот! — рявкнул он на неё. Девушка же никак не отреагировала, осталась по другую сторону стола и кивнула в сторону Данко. Кощей посмотрел на слёзы, бегущие по смуглым щекам, и сжатую в кулак обожжённую руку. Это успокоило его. Он взял мальчика за плечи, но тот дёрнулся, желая сбросить с себя чужие ладони. Тут уже Кощей схватил его за бока и усадил к себе на колени, несмотря на попытки Данко вырваться. Он продолжал надрывно плакать, пока его не прижали к худой груди. — Ну и что мы плачем?
Данко не ответил. Он прижался ухом к выступающим рёбрам, а рукой схватился за воротник рубашки Кощея. Ничто не билось. Когда Лала прижимала его к своему телу, он всегда слышал какое-то биение, успокаивающее его, но сейчас этого не было. Убаюкивал только голос и поглаживания по спине. Кощей неудобно вывернул ему руку и лишь усмехнулся, услышав детский всхлип, он осмотрел покрасневшую кожу. Ожог был несильный.
— Я обидел тебя?
Данко покачал головой из стороны в сторону.
— Ты хочешь мне что-нибудь рассказать?
— Я почти не ел сам. У меня на глазах всегда был платок бабы Матрёны, — он всхлипнул ещё раз. Ещё одна слеза скатилась по его виску. — Меня кормила мама. Она боялась, что кто-то может увидеть мои глаза через окно, если я буду есть сам.
Кощей ничего не ответил. Он потянулся к тарелке, подтянул её к себе, отломил кусок хлеба и взял немного мяса с противоположного конца тарелки. Его пальцы тоже почувствовали тепло от еды. Бейся в нём сейчас сердце, он бы тоже обжёгся. Кощей подул на кусок в своей руке и поднёс ко рту Данко. Он осторожно взял еду в рот.
— Только пальцы мне не оттяпай. Сырое мясо мало кто любит, — он усадил Данко поудобнее. Теперь он полностью облокачивался спиной на Кощея, свесив ноги по обе стороны от его.
Ясна села напротив и подпёрла щёку кулаком. Она видела редкие слёзы мальчика, но видела и всяческие старания Кощея накормить его. Он закатал рукава, чтобы не испачкаться, даже пару раз спросил, чего хочет сам Данко.
— Что говорят женщине, которая принесла тебе поесть, ничего не попросив взамен? — спросил Кощей, вытирая лицо Данко своим же платком.
— Я тебя люблю! — выпалил уже совсем успокоившийся Данко и сияющими глазами посмотрел сначала на Ясну, а потом и на Кощея.
— Не…
Ясна пнула его ногу под столом.
— Почти, — исправился Кощей. — Я научу тебя манерам и тому, как нужно есть вилкой и ложкой.
— Ишь папаня нарисовался, — рассмеялась она, но тут же заметила грозный взгляд Кощея.
— У меня не было папы, — прошептал Данко и снова как-то погрустнел.
— Значит… Будет…
Ясна встревоженно посмотрела на юношу, выдавшего столько неожиданное заявление. «Что ж, — подумала она, — из этого может что-то выйти.»
***
Кощей лёг на землю и прикрыл глаза. Солнце светило прямо на него. Хотелось спрятаться, но ближайшее деревцо было слишком далеко. Где-то у ног слышалась возня Данко и Ясны, которые сидели совсем близко к склону, откуда можно прыгать в реку. Они о чём-то тихо шушукались. Ничего хорошего это не предвещало, но Кощей из всех сил пытался не думать о них. Он просто устал. Потратив множество часов, он всё же научил мальчика жить жизнью, похожей на человеческую, и открывать глаза сразу после пробуждения. К тому же Данко уже привязался к нему, постоянно просился посидеть рядом или поиграть с ним. Изначально Кощей планировал стать для него учителем, наставником. Не более. Но сейчас, видя в сине-чёрных глазах живой интерес к любой вещи, наблюдая за маленькими шагами Данко к принятию себя, любуясь расцветающей улыбкой с щелью от одного выпавшего совсем недавно молочного зуба, Кощей понемногу вспоминал те тёплые чувства, которые испытывал ещё до смерти.
— Скоро у тебя выпадут все зубы, а на их месте появятся зубы лучше, — объяснял Кощей, сидящему у него на коленях мальчику, который ковырялся кончиком языка в щели от зуба.
— А так будет со мной всем? — он неопределённо ткнул пальцем себе в живот.
— Нет. Только с зубами. Так меняются только зубы. Остальное меняется не так заметно.
За три месяца Данко видимо подрос, потерял ещё два зуба. Волосы у него совсем закучерявились, а на щеках выступили еле заметные веснушки.
— А кто это у нас до сих пор такой сухой? — сказала Ясна, капая на Кощея холодными каплями, стекающими с волос. Он нехотя разлепил глаза и нахмурился.
— Я устал. Весь день бегал с вами. Угомонитесь и дайте мне отдохнуть, — он повернулся на бок и ткнулся носом в нос Данко.
— Пожалуйста! Один раз! — заумолял он и подёргал его за волосы. Кощей тяжело вздохнул и сел. Солнце всё ещё припекало, поэтому хотелось лежать и не двигаться.
— Один раз прыгаю с вами. И всё! — он кое-как встал и потянулся. Ясна и Данко переглянулись, не веря в свою удачу.
Кощей встал у самого обрыва и взглянул вниз. Навевало крайне неприятные
воспоминания. Он уже собрался шагнуть вниз, как услышал сзади голос мальчика:
— Нет! Я с тобой! — он подбежал и схватил его за предплечье.
— Почему?
— Мне страшно прыгать одному. Всем страшно
одному, — шепчет он так, будто рассказывает страшную тайну.
