Тихий свет/ Silent Light

— Второй год был ещё хуже, чем первый. Как-то раз, во время дуэли в школе, Драко вызвал змею… И я начал говорить с ней… Все стали избегать меня, потому что быть змееустом — плохой знак, признак тёмного мага; ходили слухи, будто бы я открыл Тайную Комнату… В этом году кто-то или что-то в замке заколдовывало студентов, они словно каменели. А когда было совершено одно из нападений, кто-то написал на стене кровью, что Тайная Комната открыта, а это значило, что всем магглорождённым нужно быть начеку, — продолжил Гарри. — Поэтому весь год со мной обходились так, будто я снова попал назад, в дом к Дурслям. Но вместе с Гермионой и Роном мы нашли все улики. Я спустился в Комнату, чтобы освободить младшую сестру Рона, Джинни, которую василиск унёс вниз; должен признать, что мне совсем не хотелось, чтобы Хогвартс закрывался… Я не хотел снова возвращаться к Дурслям, Хогвартс стал мне за это время настоящим домом, даже несмотря на отношение других учеников ко мне. — Я убил шестидесятифутового василиска одним мечом, уничтожил часть души Тома Реддла, когда воткнул клык василиска в дневник, тем самым опять спасая школу. Вернувшись назад, я снова резко стал героем, меня даже наградили за заслуги перед школой, — горько ухмыльнулся Гарри. Холодные руки, обвивавшие его, кружили голову, даже несмотря на грустную историю. — С годами, казалось, всё становилось только хуже. Однажды я раздул тётушку Мардж, сестру дяди Вернона, потому что она плохо отзывалась о моей маме. Я убежал, но всё обошлось. В тот год из Азкабана, волшебной тюрьмы, сбежал Сириус Блэк — опасный преступник, соратник Волан-де-Морта. За день до отправления в Хогвартс, Артур Уизли взял с меня обещание, что я не буду искать встречи с Блэком. Я пообещал, что не буду, хотя очень удивился: зачем бегать за тем, кто желает тебя убить? Хоть он и был на стороне Волан-де-Морта, меня это мало волновало. Только лишь в середине года я понял, о чём меня просил Артур. Я узнал, что Сириус был приговорен к сроку в Азкабане за убийство двенадцати магглов, предательство моих родителей и убийство лучшего друга, — все были шокированы его историей, не в силах поверить, что в своей жизни он встретил так много боли и ненависти. Однако Джаспер кивнул головой, как будто показывая, что он понимает; разговоры о войнах, похоже, его ни капли не шокируют. — За неделю до окончания школы я узнал, что это был не Сириус, это сделал Питер Петтигрю, тот самый, который считался мёртвым все эти годы. Я остановил Сириуса и Ремуса, не дав убить Петтигрю, но он сбежал от нас, а Сириусу пришлось и дальше скрываться, — удручённо вздохнул Гарри. — На четвёртом курсе… вернувшись в Хогвартс, нам объявили, что в этом году проводится Турнир Трёх Волшебников. Выбирали трёх чемпионов от трёх волшебных школ, и я пребывал в восторге — в кои-то веки всеобщее внимание будет приковано не ко мне. Итак, чемпионы были выбраны. Флёр Делакур из Шармбатона, Виктор Крам из Дурмстранга, Седрик Диггори из Хогвартса и, наконец, я. Моё имя незаконно подбросили в Кубок Огня, и мне пришлось участвовать в соревновании, ведь я не мог нарушить магический контракт, — сказал Гарри, выглядя не впечатленным и сердитым от своего собственного имени. — Рон поссорился со мной, потому что он завидовал мне и славе, преследовавшей меня повсюду, все снова ненавидели меня за то, что я опять в центре внимания. Нашим первым испытанием было достать яйцо из гнезда самки дракона. Меня почти зажарили, но я справился, — пробормотал Гарри, зная, что они услышат. — Я снова стал героем, после победы над драконом, помирившись с Роном, у меня появилась другая задача. До этого я рассказал Седрику, что в первом испытании будут драконы, он отблагодарил меня, сказав мне принять ванну с моим яйцом… тогда я и узнал следующую подсказку. — Ты очень храбрый и верный молодой человек, — мягко сказал Карлайл с лёгкой грустной улыбкой. — В день второго испытания Рон и Миона куда-то пропали, но мой друг Невилл дал мне жабросли, которые позволяют дышать под водой в течение часа. Я поплыл вниз и нашел четырёх человек, привязанных к якорю — Гермиону, Рона, Чжоу и младшую сестру Флёр… к сожалению, я воспринял подсказку слишком серьёзно и подумал, что им действительно угрожает опасность, — Гарри покраснел. — Крам пришёл за Гермионой, а Седрик — за Чжоу, но Флёр всё ещё не было видно, поэтому я освободил Рона и Габриэль, плывя с ними наверх и попутно отбиваясь от русалок. С ними всё было в порядке, но, так как я единственный, кто спас не только «своего», но и ещё одного человека, мне начислили больше баллов, чем всем остальным, хотя Крам, кажется, был не очень доволен, — Гарри засмеялся, вспомнив лица Крама и Каркарова. Эдвард тихо улыбнулся — это так в духе Гарри: совершить какой-нибудь самоотверженный поступок, спасти жизнь, — но, тем не менее, он удивлялся каждой новой фразе Гарри. — Последним заданием был лабиринт, мы прошли и через него. Я спас Флёр от заклинания Круциатус — это тёмное проклятие, вызывающее смертельную, невообразимую боль. Я оглушил Крама, когда заметил, что он был под заклятием Империус, которое даёт полный контроль над человеком. Я отправил сноп красных искр и продолжил искать конец лабиринта, затем я по глупости спас Седрика Диггори от корней жуткого растения, — Гарри явно сожалел о чём-то. — И он всё же тогда победил? — спросил Эммет, подпрыгивая на месте. — Мы оба сделали это, взяв кубок одновременно, ради победы Хогвартса. Кубок был порталом — с помощью него волшебники могут отправиться куда захотят. Мы оказались на кладбище; Седрик думал, что это всё ещё часть турнира. Не успел я опомниться, как моя голова начала гореть и раскалываться на части от боли — всякий раз, когда Волан-де-Морт оказывался рядом, шрам начинал болеть со страшной силой. Мы были связаны — это побочный эффект когда-то отскочившего от меня заклятия, — объяснил Гарри. — Так Волдеморт вернулся? — спросил Эммет. — О нет еще нет, Петтигрю убил Седрика, ему было всего семнадцать лет, а до окончания Хогвартса оставалась пара дней. «Убей второго» — приказал Петтигрю Волан-де-Морт, если бы я оставил его в лабиринте тогда, он был бы жив, — Гарри выглядел расстроенным. — Милый, ты не виноват! — сказала Эсме, едва сдерживая слёзы. — Меня привязали к надгробию, и я был вынужден смотреть на его возвращение. Он использовал мою кровь, чтобы сделать это… кровь врага, взятая силой. Призвав Пожирателей Смерти, его последователей, он развязал меня, вернул мне палочку и велел сражаться с ним. Хотел доказать, что я вовсе не великий и что у меня нет особой силы… он дважды использовал проклятие Круцио на мне, я ушел. Он говорил, что на этот раз здесь нет Дамблдора, да и моих родителей тоже, чтобы спасти меня… и я встретился с ним лицом к лицу, как когда-то мой отец.       Карлайл покачал головой с отвращением к этому незнакомому ему человеку. — Он крикнул убивающее проклятие, а я крикнул заклинание, чтобы обезоружить его… я не вспомнил другого заклинания, которое помогло бы мне в этой ситуации. Но что-то случилось с нашими палочками, и из его волшебной палочки начали появляться духи людей, которых он убил… включая моих родителей. Они сказали мне разорвать связь и бежать к кубку… Седрик умолял меня вернуть его тело родителям. Не думаю, что продержался бы там ещё дольше, поэтому разорвал связь и скрылся, Волан-де-Морт не позволял Пожирателям атаковать, рычал, что именно он должен убить меня. Поэтому они просто наблюдали, как я убегал, уклоняясь от проклятий, пока я не упал рядом с Седриком и не использовал портал. Там были родители Седрика, они видели своего сына мертвым у меня на руках. Забавно, но они никогда не винили меня ни в чём, Грюм увёл меня в замок, подальше от Дамблдора и членов Ордена… но это был ненастоящий Грюм, он принимал Оборотное зелье, — вздохнул Гарри. Карлайл был в ужасе, он с трудом мог поверить, что этот молодой человек рисковал жизнью, чтобы вернуть тело своего мертвого одноклассника. Теперь он был более чем уверен, что Гарри идеально подходит его сыну. — Оборотное зелье — специальное зелье, позволяющее иметь внешность другого человека, достаточно лишь бросить в него волосы того, кто тебе нужен, — объяснил Гарри. — Он бы убил меня, если бы Дамблдор не догадался, что это не Грюм. До того как его допросили, его поцеловал дементор, и никто мне не поверил, что Волан-де-Морт вернулся, я был объявлен сумасшедшим, лжецом, ищущим внимания, — сказал Гарри; чем больше он рассказывал, тем больше понимал, что определенно принял правильное решение уйти. — Я не виделся со своими друзьями всё лето, а от них я не получил ни одной совы… я ничего не знал о том, что происходит в волшебном мире. Чувствовал себя так, как будто нахожусь в клетке; сидя в неведении, я сходил с ума. Тогда же на одной из улиц Литтл-Уингинга я встретился с дементорами — тёмными существами, охранниками Азкабана, они эмпаты, разве что чувствуют только положительные эмоции, они ими питаются. Высасывая из вас ваши воспоминания, они заставляют вас вспомнить самые худшие моменты вашей жизни. Моим худшим воспоминанием был тот день, когда Волан-де-Морт убил моих родителей. Из-за событий в моей жизни, я всегда чувствую себя плохо рядом с ними. Обычно у меня случается обморок, когда я вижу дементоров. Но мой кузен, Дадли, был рядом со мной, и я решил использовать заклинание Патронуса, чтобы отогнать его. Но мне нельзя использовать магию вне школы, тем более, при маггле. Это всё привело к тому, что меня исключили из Хогвартса. Я уже собирался сбежать, но меня вовремя остановили. Мне нужно было пойти в Визенгамот, суд для волшебников, чтобы оправдаться, очистить своё имя. Но мне никто из них не поверил. Никто не хотел верить в то, что Волан-де-Морт вернулся. В итоге я сорвался на своих друзей, вернувшись из суда, обвинив их во всех своих бедах. А Дамблдор даже не посмотрел на меня в тот день и продолжал избегать меня весь год. — В конце года Волан-де-Морт воспользовался той связью между нами, он убедил меня в том, что он схватил Сириуса. Я помчался в Министерство, уже там я узнал, что это была ловушка, чтобы я сам пришел в Министерство, прямо к нему в лапы. Я, Миона, Рон и остальные мои друзья сражались против взрослых Пожирателей Смерти. Я горжусь тем, что мы продержались, пока нам на подмогу не пришли члены Ордена. Но в Отделе Тайн Сириус, оглушённый заклятием, случайно прошел через завесу. — Я думал, что потерял его навсегда, я будто бы обезумел; пытаясь отомстить за Сириуса, я использовал заклинание Круцио на Беллатрисе Лестрейндж, но ничего не мог сделать. Именно тогда я оставил надежду, что когда-нибудь смогу убить Волан-де-Морта, тогда же я узнал от Дамблдора, что это всё было предсказано ещё до моего рождения. Я впервые услышал пророчество о себе: Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… — Это всё Волан-де-Морт услышал и решил убить меня той ночью, сделав это, он практически решил мою и свою собственную судьбу, — объяснил Гарри, а затем рассказал другую половину пророчества. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца… — Кроме меня и Дамблдора, вы — единственные кто, слышал слово в слово всё пророчество. Я сказал также Мионе и Рону, что это означает. — Отметит как равного… Интересно, что бы случилось, если бы он услышал всё пророчество?.. — размышлял Джаспер.       Эдвард сердито зарычал на Джаспера за его глупые вопросы. — Мне тоже интересно, — Гарри ударил Эдварда по руке, чтобы тот успокоился. Но Эдвард не мог. Только не после того, что он услышал от Гарри. — Так в итоге все узнали, что он вернулся? И ты снова стал избранным? — презрительно усмехнулась Розали при мысли о совершенно чужом ей мире, эта мысль вызвала у неё отвращение, чему она, собственно, была и рада. Просить ребёнка сделать грязную работу — просто отвратительно. Эдвард кивнул в сторону Розали, соглашаясь с ней. — Точно, — засмеялся Гарри. — Шестой год был, мягко говоря странным, пугающим, тёмные силы сгущались, никто никому не доверял. Я узнал о другом Волан-де-Морте. Узнал, что он очень похож на меня, воспитанный в маггловском мире, изгой среди них. Однажды, учась в школе, он открыл Тайную Комнату, и василиск убил магглорождённую волшебницу. Когда он понял, что школу собираются закрывать, он свалил вину на другого студента. Я узнал, что Том создал крестраж — объект, в который человек помещают частичку своей души, чтобы достичь бессмертия. Однако для этого требуется совершить убийство. Когда змей по его повелению убил Миртл, он создал крестраж-дневник. Волан-де-Морт создал семь таких крестражей… в конце года Пожиратели Смерти всё-таки проникли в школу при помощи Драко. Директор умер в ту ночь, я видел, как это произошло, я находился совсем недалеко, сидя в мантии-невидимке, — сказал Гарри.       Эсми, Элис и Розали ахнули в ужасе — бедный Гарри видел, как умирают самые близкие его люди. — Тот же Драко, с которым ты теперь дружишь? — спросил Эммет. — Да, — мрачно кивнул Гарри. — Теперь я понимаю, почему ты сказал, что никогда не ладили, — угрюмо заметил Джаспер. — Да, и не только поэтому, хоть это была и его вина, что Дамблдор умер… но, если бы не Нарцисса, его мать, мы проиграли бы войну; она обманула Волдеморта, соврав ему, что я мёртв. — Дамблдор дал мне миссию уничтожить все крестражи, я рассказал Мионе и Рону, и мы провели наш год, ища крестражи, которые могли быть чем угодно. Я к тому времени уже уничтожил дневник Тома Реддла, это было на втором курсе. Дамблдор уничтожил кольцо Марволо Мракса, а мы вместе отправились за медальоном, но он умер прежде, чем я узнал, что медальон — подделка. Он был украден братом Сириуса, Регулусом Блэком. Я попросил Кикимера, домашнего эльфа, чтобы он привел сюда вора, укравшего крестраж после смерти Регулуса. Он привёл в дом Наземникуса Флетчера. Но оказалось, что он уже продал медальон Долорес Амбридж — ужасной злой женщине. Мы использовали Оборотное зелье, проникли в Министерство и украли его. Мне, к сожалению, пришлось носить его, чтобы обезопасить всех от него и скрыть его от чужих глаз… — поморщился Гарри, расстёгивая свою рубашку, показывая ожог от медальона. — Боже! — крикнул Эммет в шоке.       Все остальные были в шоке, кроме Карлайла, он уже видел этот шрам. Эдвард провёл холодными руками по шраму, внутри всё переворачивалось от гнева за свою пару. Гарри вздрогнул от прикосновения — раньше никто так не касался его шрамов. Когда к ним прикасались с такой нежностью, обычно раздражало его, особенно, ко шраму на лбу. Он считал свой шрам символом надежды для трусов, которые предпочли бы сидеть дома, чем помочь выиграть войну. — У нас появился меч, который помог мне победить василиска на втором курсе. Это был особый меч, и он смог уничтожить крестраж, меня привел к нему Северус Снейп, хотя в то время я этого не знал. Я думал, что он Пожиратель Смерти и он убил Дамблдора, но я был настолько слеп, настолько полон ненависти, что не видел, что происходило прямо перед моим носом, — вздохнул Гарри; он хотел поблагодарить его за всё, что он сделал, но было уже слишком поздно. — Охота продолжалась, мы ворвались в Гринготтс — волшебный банк, самое безопасное здание в волшебном мире. Таким образом, постепенно мы получили и уничтожили все крестражи: диадему Кандиды Когтевран, чашу Пенелопы Пуффендуй и его домашний питомец, змея Нагайна, — объяснил Гарри. — Погоди-ка, их же всего шесть, — сказал Карлайл, размышляя над разговором.