— Какого чёрта, Анди! Что, чёрт возьми, я пропустил! И что, чёрт возьми, Гарри имел в виду, говоря, что он был крестражем, почему ты мне не сказала! — настойчиво спросил Сириус низким голосом, он шипел, стараясь, чтобы разговор не услышали другие, особенно Гарри, который был очень зол на него почему-то. Всё, что высказал ему крестник, всё ещё крутилось у него в голове как заевшая пластинка. На сердце было тяжело — разочарование, очевидный стыд в голосе Гарри тронуло его как ничто другое в этом мире. Тот факт, что Сириус «погиб» благодаря проклятию своей сумасшедшей кузины, Гарри смог принять — но с этим, казалось бы, всепоглощающим позором Гарри не мог справиться.
— Садись, — вздохнула Анди, готовя кофе и понимая, что разговор будет долгим. Она была одной из немногих, кто знал почти всё; ей показали из первых рук отчёт о том, что произошло. В том числе о том, как умерла её дочь, оставив Тедди.
Она также взяла газетные вырезки из всех важных дел, поняв, что Сириус вернулся. Они лежали забытые на дне её сундука с тех пор как она приехала. Теперь она жалела только о том, что не показала ему их раньше.
— Что касается Северуса Снейпа, он убил Дамблдора не потому что был на тёмной стороне, он убил его, потому что Дамблдор заставил его дать непреложный обет. Видишь ли, Дамблдор уже умирал. Он также заставил Гарри поклясться сделать всё, что он попросит. Туда же входило и то, что Гарри был вынужден кормить Дамблдора ядом, чтобы забрать крестраж. Яд и проклятие были слишком сильны, хоть Снейп и пытался хотя бы на время остановить это. Дамблдор умолял Северуса прикончить его, потому что мучился от боли. Кроме того, Дамблдор хотел избавить Драко Малфоя от хладнокровного убийства, — тихо сказал Анди.
— Какое ещё проклятие? — спросил смущенный Сириус.
Анди снова вздохнула.
— Найдя один из крестражей Волан-де-Морта, он дотронулся до него, и в итоге его поразило проклятьем, он добрался до Северуса, пока не стало слишком поздно, но не успел. Северус не смог убрать проклятие, только временно притормозить его; рано или поздно оно бы убило Дамблдора.
— Понятно, — сухо сказал Сириус.
Анди магией приманила воду, кофе, молоко и сахар и налила в кружки горячее варево. Она помешала напиток и сделала несколько глотков, продолжая рассказ:
— Когда Дамблдор умер, Гарри пустился в погоню, безуспешно пытаясь отомстить Северусу… Он должен был убедиться, что Гарри не последует за ними в Запретный лес, — сказала Анди. Гарри видел Снейпа в последний раз, не считая той встречи в Визжащей Хижине, где Северус и умер.
Сириусу так хотелось скривить лицо в улыбке, совсем не весёлой, от мысли обо всех издевательствах — Снейп чуть не умер там, когда ему было всего пятнадцать лет, ещё ему не нравилось думать о том, что он сам чуть не убил Римуса. Он действительно не думал о последствиях своих действий той ночью. Джеймс ушёл, чтобы спасти положение. Его друзья не разговаривали с ним почти полгода после произошедшего.
— Он был убит, потому что Волан-Де-Морт думал, что из-за Северуса бузинная палочка не подчиняется ему полностью, — печально сказал Анди. Его смерть была бессмысленной, он её не заслуживал… и она верила, что он тоже хотел умереть. Он был мастером зелий.
Он ни за что не пошёл бы куда-нибудь без защиты. Она не сомневалась, что змея бы укусила больше людей, если бы не Северус. Артур был одним из тех, кого она укусила и Снейп приготовил антидот. Нет, она верила, что он выжил бы, если бы захотел, но он одинок и ушёл, надеясь помириться с Лили после всего этого.
— Бузинная палочка? — спросил Сириус. — Но я думал, что это миф!
— О нет, Дары Смерти реально существуют… и Волан-Де-Морт хотел заполучить палочку. Ты знал, что у твоего крестника были все три Дара? Мантия-невидимка, воскрешающий камень и, конечно, бузинная палочка, — сказала Анди. — Он стал Хозяином Смерти на короткое время, а потом он спрятал камень и положил палочку обратно в могилу Дамблдора.
У Сириуса отвисла челюсть, он не смог издать ни звука, даже если бы от этого зависела его жизнь.
— Дамблдор в молодости хотел быть владельцем всех трех Даров, он хотел власти. Тогда же Дамблдор подружился с Гриндельвальдом; Гриндельвальд украл палочку у Грегоровича. Камень ускользал от него до самого конца… и мантия-невидимка, которая передавалась по наследству в семье Поттеров в течение веков, что означает, что они были потомками Игнотуса Певерелла, — сказала Анди, это не должно было стать открытием, так как они были похоронены в склепе Годрика.
— Три брата, обманувшие Смерть и получившие от неё Дары… один брат потребовал палочку, которая сделала бы его непобедимым, но был убит после хвастовства о ней во время сна. Второй хотел воскрешать людей… и ему был дарован воскрешающий камень… Когда он вернулся домой, он увидел ту, на которой он так хотел жениться. Но она была несчастна в этом мире. Он покончил с собой, когда ситуация стала безнадежной. Третий был очень скромным человеком и попросил мантию-невидимку, чтобы он мог бродить из города в город незамеченным Смертью. Говорят, что он, когда пришло время, принял Смерть как старого друга и ушли они как равные, а до этого он передал мантию-невидимку своему сыну… — сказал Сириус, вспоминая старые сказки. — Но я думал, что это просто детская книга.
— Нет, эти сказки реальны, или, по крайней мере, Дамблдор так думал и, конечно, оказался прав. Дамблдору предложили должность в Министерстве Магии, когда он победил своего любовника, Гриндельвальда. Он отказался, потому что знал, что власть может сделать с ним… из-за неё он потерял свою семью, — вздохнул Анди.
— И Гарри просто оставил их? — уставился на неё Сириус, не в силах поверить, насколько скромным был его крестник — даже он не смог бы этого сделать в свои семнадцать лет.
— Да, — печально улыбнулась Анди.
— Итак, Снейп? — спросил Сириус.
— Он работал с портретом Дамблдора весь год и всё время присматривал за Гарри. Когда пришло время, он отдал Гарри свои воспоминания, когда он умирал, его последней просьбой было, чтобы Гарри посмотрел его воспоминания, — печально фыркнула Анди, о, она знала, что он хотел увидеть зелёные глаза, когда умирал, надеясь вопреки всему воссоединиться с Лили.
— Он отдал меч Годрика Гриффиндора Гарри, сам того не осознавая.,
Гарри сказал, что он должен был понять, что Снейп был на их стороне в Малфой-мэнор… так как Беллатриса сошла с ума, увидев, что Снейп положил его в её хранилище, — мрачно улыбнулась Анди.
— Гарри смотрел воспоминания, он сказал тогда, что видел свою маму в детстве, а затем её жизнь в Хогвартсе… ничто никогда не сравнится с подарками, которые Северус дал ему. Даже если эти воспоминания заставили его понять, что он был только инструментом, чтобы убить Волан-де-Морта, — вздохнула Анди.
— Что? — завопил Сириус, широко раскрыв глаза и не веря своим ушам.
— Дамблдор планировал, что Гарри умрёт, и тогда Волан-де-Морт будет побеждён раз и навсегда, — сказала Анди. — Северус сорвался, крича на Дамблдора в ярости, что он вырастил Гарри, как ягнёнка на убой, — она бы сделала то же самое на его месте.
— Чудо, что Гарри снова пережил проклятие Авада Кедавра… крестраж в Гарри исчез. Волан-де-Морт случайно передал Гарри часть своей души, когда пытался убить его много лет назад. Он пошёл туда, планируя убить Гарри и создать крестраж той ночью, используя их смерть, — прошептала Анди. — Всего у него было семь крестражей: дневник Тома Риддла, медальон Салазара Слизерина, кольцо Марволо Мракса с воскрешающим камнем внутри, чаша Пенелопы Пуффендуй, диадема Кандиды Когтевран, его любимая змея Нагайна и, конечно, Гарри. Смерть Дамблдора была бессмысленной, потому что медальон был подделкой… кое-кто уже узнал о тайне Волан-де-Морта и отдал свою жизнь, чтобы уничтожить один из крестражей. Он выпил яд в той чаше и положил копию в миску. Он оставил сообщение тому, кто его найдёт, — вздохнула Анди, не желая раскрывать, кто тот «кое-кто», ведь Сириус наверняка взбесится.
— Кто? Что там было написано? — нетерпеливо спросил Сириус, — Ещё один Пожиратель Смерти вышел из рядов Волан-де-Морта? Это должен был быть кто-то близкий к этому ублюдку.
— Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного, — ответила Анди.
— Так ты не знаешь? — печально спросил Сириус.
— На нём были его инициалы, — сказал Анди.
— Ну что дальше? — нахмурился Сириус.
— Р. А. Б, — печально прошептала Анди.
Сириус застыл в ужасе, его лицо исказилось в гримасе боли.
— Регулус, — в этом слове было столько муки, никто не знал о его боли, кроме Анди и вампиров, которые предпочли проигнорировать её, в то время как другие продолжали наслаждаться своим Рождеством.
— Да, он понял, кому служит, и захотел уйти… умирая, он надеялся, что Реддл ещё встретит своего соперника и хотел внести свою лепту для победы над Волан-де-Мортом, — прошептала Анди.
— После всего, что я сказал и сделал, меня тошнит, — прохрипел Сириус, потягивая кофе, выглядевший зелёным вокруг рта.
— Да, я знаю, что ты чувствовал, когда Гарри сказал мне об этом, — печально пробормотала Анди.
— Северус действительно помог Гарри в первый год, защищая его от Квиррелла, с которым, как он знал, что-то не так. Северус также не дал Гарри упасть со своей метлы в пятидесяти футах над землёй, — сказала Анди. — На третий год ты был там, он пытался защитить его от человека, который, как он думал, предал Лили, и человека, которого он считал твоим сообщником. Затем прыгнул перед оборотнем, чтобы защитить их.
— Он действительно пытался вытащить Гарри из Турнира, затем присоединился к Волан-де-Морту и шпионил за Дамблдором, чтобы помочь поймать убийцу Лили. В пятом году он давал Амбридж воду вместо сыворотки правды, чтобы защитить Гарри, пытался научить его окклюменции, но, как признался Гарри, он не хотел учиться, поэтому Северус разозлился и отказался учить его. Это было достаточно опасно и без попыток помочь мальчику, который не желал учиться. Один взгляд в сторону Гарри, и его бы раскрыли. Он также отправил послание в Министерство, когда получил сообщение от Гарри о Волан-де-Морте и о тебе. Он, вероятно, спас жизнь всем шестерым детям. Независимо от того, насколько хороши они были, они бы не выдержали долго против взрослых Пожирателей Смерти.
— В шестом году Северус укреплял своё положение в кругах Волан-де-Морта и заботился о том, чтобы Гарри знал достаточно, чтобы победить Волан-де-Морта. Он был вынужден бежать из Хогвартса, зная, что он умрёт в любом случае. C подачи Волан-де-Морта или когда мракоборцы доберутся до него. Он был назначен директором Хогвартса, когда Гарри было семнадцать, делая всё возможное, чтобы спасти школу, и всё ещё срывая планы Волан-де-Морта. Он пытался сбить заклинанием Пожирателя Смерти, но вместо этого ударил одного из близнецов Уизли, — пробормотала Анди.
Сириус смотрел на стол, чувствуя холод; информация, которую он узнал, была ошеломляющей.
— Гарри выжил и сражался с Волан-де-Мортом… пытаясь уловить раскаяние Риддла в содеянном, но Волан-де-Морту было всё равно. Затем он закричал на весь мир, давая всем знать, что Северус был человеком Дамблдора, потому что он любил Лили. Он знал, что это было эгоистично, но ему было всё равно — тот факт, что жизнь мужчины сосредоточилась вокруг его матери и её защиты и в ее имени наполнила его теплом, которое не смог стереть ни один дементор, — вздохнула Энди, используя палочку, чтобы снова нагреть кофейные чашки.
Сириус с трудом сглотнул комок в горле.
— Затем он сказал Волан-де-Морту, что убил Северуса напрасно, и что Драко не был истинным владельцем палочки и что настоящим хозяином был он сам, Гарри Поттер. Волан-де-Морт пришёл в ярость и попытался убить его на месте. Гарри использовал экспелиармус, проклятие отскочило в Волан-де-Морта, как тогда, семнадцать лет назад, — сказала Анди. — и наконец исполнилось желание Регулуса — Волан-де-Морт встретил своего соперника и проиграл.
Слезы больше нельзя было сдерживать, из разбитого мужчины вырывались огромные слёзы и всхлипы. Анди удержала бы его от этого, если бы не тот факт, что он сам во всём виноват.
— Гарри обеспечил, чтобы Северус был похоронен рядом с Лили в Годриковой впадине. Он также позаботился о том, чтобы портрет Северуса висел в кабинете, как и портреты всех других директоров Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Добился, чтобы ему дали орден Мерлина первого класса за его героические действия на протяжении двух войн против Волан-де-Морта, — вздохнула Анди, наконец-то положив перед ним бумаги. Действительно, Северус Снейп был героем. Макгонагалл стала директрисой Хогвартса и позволяла людям брать интервью у портретов Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа. У Северуса Снейпа на портрете также был кулон ордена Мерлина, без сомнения, хмурый на всех, но втайне довольный тем, что его действия во время войны были признаны.
Альбус Дамблдор гордо просиял и рассказал газетам всё, что он сделал. Это заставило Северуса густо покраснеть даже на портрете, где он прятался в течение нескольких дней после этого, а вернувшись, хмуро глядел на Дамблдора.
— Боже, — прошептал Сириус хриплым голосом, всхлипывая от плача.
— Почему бы тебе не пойти и не отдохнуть, ты можешь поговорить с Гарри попозже сегодня вечером, сейчас, я думаю, нужно позволить ему наслаждаться оставшейся частью его Рождества, — сказала Анди. — Я также не хочу, чтобы ты говорил про Дурслей что сделано, то сделано. Теперь у Гарри есть Эдвард, и пришла его очередь заботиться о Гарри. Плюс, Гарри прав, он выжил и теперь имеет очень большую семью.
— Думаю, я так и сделаю, — прошептал Сириус, его сердце болело. Поднявшись к себе в комнату, он посмотрел на несколько фотографий брата. Едва шепотом он спрашивал брата, почему он не пришёл к нему, почему он никому не сказал, почему он не пришёл за помощью, почему не попрощался. Картинка просто продолжала ухмыляться ему и махать, не отвечая на его мучительные вопросы.
В конце концов, Сириус Блэк уснул, чувствуя на своих плечах тяжесть того, что казалось миром. Впервые он понял, кем был его крестник, как его слова продолжали ранить его. Он не любил, нет, ненавидел тот факт, что Северус Снейп был рядом с Гарри, когда его не было. Это съедало его изнутри, несмотря на его мысли, он высказал сердечную благодарность врагу, которого ненавидел всю свою жизнь, и поблагодарил его за заботу о своем крестнике и его спасение. На сердце было тяжело и холодно, он заснул в кошмарах; веселый любящий Блэк ушёл, а на его месте стоял человек, который провёл в Азкабане многие годы.
***
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Эдвард, свернувшись калачиком вокруг своего друга, это было утром после стычки и после самого лучшего Рождества, которое когда-либо было у Эдварда и Гарри.
— Гораздо лучше… я не могу поверить, что я сделал вчера, — вздохнул Гарри.
— Не надо… ты не мог позволить ему продолжать… я почти уверен, что если бы ты этого не сделал, за тебя это сделал бы Рон, — сказал Эдвард.
— Чертовски верно подмечено, — пробормотал Рон, входя в комнату, вместе с Гермионой.
— После всего, что он сделал, он не заслуживает, чтобы о нём так говорили, особенно Сириус Блэк, — выплюнула Гермиона, злясь за Северуса Снейпа.
— Да, я знаю, — сказал Гарри, его решимость усилилась.
— Я думаю, твой крёстный хочет поговорить с тобой… но он боится войти в твою комнату, — сказал Эдвард.
— Думаю, мне лучше пойти поговорить с ним, — простонал Гарри, закатив глаза.
— Я вернусь позже, — сказал Эдвард, нежно целуя Гарри, уверяя его, что всё будет хорошо. Гарри даже не спросил, куда он идёт, в отличие от Беллы, Гарри не нужно было знать, где его парень находится каждую минуту. Несмотря на то, что он уже догадался, куда идёт Эдвард в своих мыслях. Прямо домой, к семье. Он подумал, что покраснел бы (если бы это было возможно), вспоминая рассказы Карлайла о том, сколько мебели они сломали… он не понимал, насколько обширен список, если подумать.
***
— Гарри, можно с тобой поговорить? — спросил Сириус, как только Гарри вошёл в комнату. Жестом пригласив его сесть рядом с ним на стулья в кухне, которая была восстановлена после Рождества во время его разговора с Анди.
— Почему ты мне ничего не сказал? — лицо и тон Сириуса помрачнели, когда он произнёс имя Дамблдора.
— Все закончилось, я не хотел тебе об этом говорить, — пожал плечами Гарри. Что было неправдой, он предполагал, что Сириус знал об этом, он ведь знал о смерти Римуса.
— Это помогло бы мне понять всё намного лучше… понять тебя, — вздохнул Сириус, теперь он знал, почему потребовалось так много времени, чтобы Гарри расслабился и начать вести себя как обычный подросток. Он умер; он шёл навстречу своей смерти и позволил Волан-де-Морту убить его во благо всего волшебного мира. От этой мысли прошибал холодный пот, тот факт, что Гарри снова выжил, был просто чудом для Сириуса. Он бы не справился, если бы узнал, что Гарри умер.
— Я думал, ты знаешь… я имею в виду, что ты поручил адвокату выследить меня, конечно, ты должен был следить за событиями в мире… ты знал о Тонкс и Римусе и их смерти, — неохотно заметил Гарри.
— Нет, нет, я не успевал за всем, — вздохнул Сириус, поражённый тем, что Гарри сказал правду. Почему Гарри должен думать иначе? Он хотел, чтобы всё было по-другому, но теперь ничего нельзя было поделать.
Гарри неловко пожал плечами.
— Прости, Гарри… Я понятия не имел, что сделал Ню… Северус, я думал, ты его ненавидишь, — тихо прошептал Сириус.
— Разве это имело бы значение? Ты всё ещё рассказываешь людям о том, каким ужасным человеком был мой отец, — сказал Гарри его голос был твёрдым, хотя он дрожал внутри. Он ненавидел говорить такие вещи о своем отце, но, чёрт побери, это была чёртова правда.
— Ты прав, я обещаю, что больше не буду этого делать, и если бы Северус был жив, Гарри, клянусь, я бы поблагодарил его за всё, что он сделал для тебя, — сказал Сириус.
— Прости, что испортил Рождество, — вздохнул Гарри. Он не мог злиться на своего крёстного, зная, что Сириус сожалеет о своём враге, значащем для Гарри весь мир. Это показывало, как сильно Сириус любит его.
— Ты не испортил, ты выбил из меня эту дурь… это было необходимо. Тебе понравилось это Рождество? — спросил Сириус, надеясь и молясь, чтобы Гарри ответил, что да… это было их первое настоящее Рождество вместе — и, несмотря на ссору, он надеялся, что Гарри получил удовольствие.
— Да! Карлайл рассказал нам о драках вампиров, они ломали мебель или даже дом! — ухмыльнулся Гарри, радостно пересказывая истории, которые Карлайл рассказал им раньше.
***
— Как Гарри? — спросил Карлайл, как только Эдвард зашел в дом.
— Он в порядке, я думаю, всё будет хорошо теперь, когда Сириус наконец понял, что он сделал, — тихо сказал Эдвард.
— Это хорошо, — сказал Карлайл, мягко улыбаясь.
— У меня есть кое-что для тебя, — улыбнулась Эсме, протягивая Эдварду полотно.
Эдвард задохнулся от изумления; это был Гарри, стоящий с сияющим и сильным видом. Вместо гневного взгляда, направленного на Сириуса, он выглядел так, как в тот день в поле, споря с оборотнями. Мощный, сияющий и чертовски сексуальный.
— Эсме, это потрясающе, — прошептал Эдвард обнимая её, он сразу же поставил портрет в своей спальне. Он никогда не видел, чтобы Эсме рисовала так, должно быть, это как-то связано с магическими красками, которые сделали портрет почти живым.
— Эмили и Лаванда отлично ладят! — приветливо улыбнулась Элис, входя в комнату и почти с обожанием глядя на портрет Гарри.
— Хорошо, я рад, что тогда порекомендовал, — ухмыльнулся Эдвард; Лаванда ушла с Джейкобом обратно в резервацию. У него было чувство, что она не вернётся с Гермионой и Роном обратно.
— О-о-о похоже, что Миона и Рон остаются на битву, — радостно сказала Элис , когда увидела, как Гарри позволил ей ускользнуть. Он, конечно, пытался отговорить их от этого, но, как сказал Рон: — Мы все в этом замешаны вместе, даже если это не только мы трое, как раньше.
Он искал другие способы, кроме огня, чтобы уничтожить вампиров — просто на случай, если кто-то нападет на его семью. Завтра вечером начнётся битва за Форкс, а Гарри поедет к Белле за её кровью, чтобы отвлечь новорождённых.
***
Позже той ночью Гарри наконец обрел покой, с ним были его друзья, он помирился со своим крёстным, и он снова был в объятиях своего парня. Несмотря на предстоящую завтра битву, он не чувствовал себя более комфортно в своей жизни. На самом деле Гарри с нетерпением ждал боя — это было его естественным боевым инстинктом. Каждый год он сражался в той или иной форме, и чем старше он становился, тем серьёзнее становились сражения.
Эдвард собственнически провёл руками по Гарри, его худая, но мускулистая фигура заставила Эдварда застонать в предвкушении. Он никогда не был так возбуждён видом Беллы, и это о чём-то говорило. Гарри дрожал от желания под ним, Эдвард знал, что у Гарри ещё не было парня, поэтому он знал, что тот был девственником, это заставило внутреннего вампира Эдварда мурлыкать от удовлетворения. Только он когда-нибудь увидит Гарри таким, возьмёт Гарри так, как он хочет, только он когда-нибудь прикоснётся к тому месту внутри Гарри. Излишне говорить, что Эдвард был так же твёрд, как никогда в жизни, целуя шею и грудь Гарри, когда он чувственно снимал каждую вещь с Гарри.
Гарри помог ему снять одежду, но Эдвард не мог больше терпеть и с его вампирской скоростью он раздел их в считанные секунды. Мурлыча от удовольствия, когда кожа встречалась с кожей, Гарри смеялся и стонал, не в силах поверить, что Эдвард делает это. Он полагал, что Эдвард боится секса с ним, потому что Гарри человек. Его мысли прервал мучительный стон, сорвавшийся с его губ, когда Эдвард качнулся над ним. Гарри удивился, когда Эдвард замурлыкал ещё громче.
Эдвард, казалось, был полон решимости свести его с ума, поскольку он целовал и лизал каждый кусочек тела Гарри. Однако, когда он лизнул напряженный член Гарри, Гарри потерял голову. Выгнувшись дугой, он кончил, Эдвард жадно проглотил всё это, удовлетворенный рык вырвался из его груди. У Гарри снова встал, пока он просто наблюдал, как Эдвард облизывает губы, как удовлетворённая пантера после охоты.
Эдвард пошевелился и просунул руку между ног Гарри, просунув её под спину и приподняв его. Другой осторожно начал готовить Гарри, Гарри застонал, когда он почувствовал, как скользкий холодный палец потирает его кольцо мышц, Прежде чем войти, касаясь узла, который заставил всё его тело чувствовать себя так, как будто его ударило током. Всё его тело покалывало, его напряженная плоть только увеличивалась, головка становилась фиолетовой. Гарри мог только лежать и чувствовать, как всё его тело движется, хотя до сегодняшнего дня он никогда не испытывал ничего подобного. Эдвард продолжал страстно целовать его, все ещё готовя свою пару, чтобы он был в порядке, принимая его всего.
В конце концов Эдвард убрал свои три длинных ловких пальца и провёл другой рукой по плечам Гарри. Удерживая его на месте, удобно и безопасно, Гарри обвил ногами его Адониса. Устраиваясь поудобнее, он выгибался, пока поцелуи продолжали находить его чувствительные места на шее. Гарри не был уверен, сколько еще сможет выдержать; всё его тело гудело от удовольствия. Руки Гарри почти царапали спину Эдварда, побуждая его двигаться — делать что угодно.
Видя, как отчаялась его пара, он медленно, очень медленно начал скользить. Даже когда Гарри уговаривал его быть быстрее, он отказывался, он не собирался навредить Гарри, идя на поводу. Даже когда Гарри попытался впустить его глубже, крепче сжав его ноги. Наконец, он полностью погрузился в Гарри, глядя в его зелёные глаза, чтобы убедиться, что Гарри действительно готов к этому. Ни один из них не продержался долго, темп был достаточно хорошим, но не быстрым или достаточно жёстким для Гарри, но чувство, что полнота, вторгающаяся в него снова и снова, было слишком, с сдавленным ворчанием он кончил снова. Эдвард застонал, уткнувшись головой в шею Гарри, он сделал ещё несколько толчков, чувствуя, как тот корчится под ним, и напряжение канала стало слишком сильным. Закрыв рот, Эдвард издал сдавленный стон, и ему пришлось остановить себя, чтобы не укусить Гарри — это было бы небезопасно.
Гарри содрогнулся от нахлынувшего на него холода. Его нервы уже были чувствительны, и это пролитие внутри него только ухудшало ситуацию, вызывая ещё один оргазм, заставший его врасплох, ощущение стало слишком сильным, и темнота захлестнула его.
Эдвард застонал, почувствовав, как стены снова задрожали вокруг него; когда он посмотрел вниз, то обнаружил, что его пара заснула. Мягко улыбаясь, Эдвард поцеловал своего парня в лоб, прежде чем выскользнуть. Он вытер их обоих тряпкой и скользнул рядом с Гарри, проведя остаток ночи, свернувшись вокруг него, мурлыча ещё раз в удовлетворении. Это было его имя, которое Гарри выкрикнул вслух и про себя. Это он впервые доставил Гарри такое удовольствие, и он поклялся дать ему ещё больше. Любопытно, что именно картина Эсме заставила его хотеть этого — видеть свою пару такой сексуальной и сияющей, как будто он просто должен был иметь его.
Крепче сжимая свою пару, всё ещё мурлыча, он наблюдал за этим прекрасным лицом всю ночь, удивляясь своей удаче. Ни малейшего беспокойства о Гарри завтра, он знал, что он будет в порядке. Не только потому, что он собирался быть там, но и потому, что его парень — очень способный волшебник.
— О нет, он не волнуется, — удовлетворённо промурлыкал Эдвард.
