***
Эдвард знал, где находятся оба волшебника — он слышал, как Сириус предлагал Поппи комнату, она быстро согласилась. Мадам Помфри очень сильно переживала за Гарри и была поражена тем, что стала свидетелем этой истории. Теперь она верила, что у Мерлина, скорее всего, было два отца. Она сама видела доказательство того, что всё это реально. Эдварду было неудобно заходить в незнакомую комнату, потому что всё-таки Поппи — малознакомый ему человек. Поэтому он решил сначала отправиться к Сириусу, чтобы тот разбудил волшебницу. Он довольно громко постучал в двери комнаты, где спал Сириус; он не волновался о том, что Тедди проснётся. Иногда Сириус бывал в комнате Анди, потому что теперь единственный способ успокоить маленького мальчика — дать ему поспать с Сириусом. Но сегодня вечером волшебник решил не трогать малыша. Он и так плохо спал, чувствуя беспокойство взрослых. Эдвард услышал, как Сириус ворчит, что его разбудили, но довольно быстро до него доходит, что это может быть связано с Гарри. Дверь открылась, и уставшие голубые глаза Сириуса обеспокоенно посмотрели на него. — Все в порядке? — спросил Сириус, его сердце обеспокоенно забилось. — Гарри не спит, а мне приказано поесть, — сказал Эдвард, все ещё пребывая в легком шоке, несмотря на ситуацию. — Он прав, у тебя уже черные глаза, — сказал Сириус. Даже Карлайл не смог заставить Эдварда отправиться на охоту. — У него была мысль… Это про… ребенка, — неохотно сказал Эдвард, он привык называть его «плод» или вообще «это», ему трудно переучиваться снова. — Ну, может, расскажешь? — спросил Сириус, ожидая пояснений, пока они шли к комнате Поппи. — Он думает, что у… ребёнка вкусовые пристрастия ближе к моим, — заявил Эдвард. Сириус на мгновение закрыл глаза, чувствуя себя глупым, потому что не подумал об этом раньше. Он поморщился, понимая, что Гарри придётся выпить кровь. Возможно, если ребенок получит кровь, зелье для Гарри начнет действовать. Одного ребенка было достаточно, чтобы магия перестала справляться с болезнью. Если не лечить грипп, он убьет его раньше, чем ребёнок. Хотя Сириус отказывался так думать; Гарри прошел через многое не для того чтобы умереть сейчас. Он должен был поверить в это ради самого себя, иначе сошел бы с ума. Он не мог отпустить Гарри, не сейчас, не после всего, через что они прошли. Давным-давно он помчался за Петтигрю, а не остался со своим раненым крестником. Ошибка, которую он поклялся исправить, но застрял в Азкабане. Тем не менее, несмотря на свое обещание, он ошибался снова и снова. Самым постыдным для него стало то, что он пошел с Орденом, вместо того, чтобы остаться с крестником. К сожалению, у него не было выбора; Дамблдор не позволил бы ему увидеть Гарри. Но лучшее, что он мог сделать, — это вновь собрать Орден, чтобы сражаться с Волан-де-Мортом, и это, в конце концов, помогло Гарри. А потом завеса, он знал, что Гарри все еще сильно переживал по этому поводу. Сириус не был уверен, что Гарри когда-нибудь простит себе это безрассудство. Это отняло у Сириуса его крестника еще на два года, самые важные два года в его жизни. Об этом он ничего не знал, пока Гарри буквально не взорвался от гнева, выплеснув своё разочарование и гнев на ситуацию, на него и на всех остальных. Он не переживет, если с Гарри что-то случится, просто не переживет. Громко постучав в дверь Поппи, Сириус с нетерпением ждал, когда та ответит. Что она и сделала, представ перед ними в ночной рубашке, длинной светло-розовой ночной рубашке и белом тонком халате. — Все в порядке? — спросила она, а Эдвард заметил, что она уже держит палочку в руке и зелья в своей маленькой сумке. — Гарри проснулся, и у него появилась идея… Поппи, этому ребенку нужна кровь, но он её не получает… Можем ли мы попробовать? — спросил Сириус, переходя прямо к делу. — Ну конечно же! — раздраженно сказала Поппи, почему она сама об этом не подумала? Ребенок наполовину вампир, он явно пошёл по стопам своего второго отца! Единственная проблема в том, что ребёнок мог стать намного сильнее из-за магии. Она ещё не закончила читать о таких, но в любом случае им нужно было покормить ребёнка, чтобы Гарри наконец-то мог получить лечение. — У Карлайла случайно нет крови в доме? — спросил Сириус, ожидая услышать в ответ «Нет». — Да, — тихо сказал Эдвард. — Он уже некоторое время собирает кровь… На случай, если я решу обратить Гарри. — Что ж, звучит обнадеживающе, — вздохнул Сириус, по крайней мере, с вампирами вокруг у Гарри было больше шансов выжить. Они ничего не знали о том, что случилось с отцами, так как все это было только мифом. Нарцисса побывала в подвалах, библиотеках и читала книги, пытаясь найти дополнительную информацию, а Анди помогала ей, когда могла. Сириусу было до сих пор противно при мысли о том, что Гарри будет пить кровь. Она была отвратительна людям, потому что отчетливо чувствуется отвратительный медный привкус. — Мне нужно идти, не хочется отсутствовать слишком долго, сначала я увижусь с отцом, а потом пойду на охоту. Позвони мне, если будут какие-то изменения, — резко сказал Эдвард; охота может и подождать, если с Гарри что-то не так. Будь он проклят, если что-то пропустит — чувство вины увеличится в десять раз. — Конечно, — тут же ответил Сириус, и он понимал, как сильно Эдвард любит Гарри. То же самое было и между ним и Ремом; без него в Азкабане было так трудно. Но хуже всего было то, что Ремус никогда не приходил к нему; Сириусу потребовались месяцы, чтобы понять, что его любимый считает его виновным в своих преступлениях. Ремус, знавший его лучше, чем кто-либо другой, считал, что Сириус действительно способен убить своих друзей и присоединиться к Волан-де-Морту. Их отношения так и не восстановились даже после того, как он сбежал из тюрьмы. Эдвард понимающе кивнул, прежде чем уйти.***
Эдвард побежал домой, но по дороге ему никто не встретился, даже оборотни. Это было необычно; обычно в это время года туристов больше. Но это и не имело бы значения — они бы его не увидели. Он двигался так быстро, что был просто размытым пятном. Единственное существо, которое могло бы его заметить, — другой вампир. Но поскольку вокруг не было других вампиров, у него не было никаких забот. Его семья окружила его в ту же секунду, как он вошел в дом. Он не сомневался, что они встретили бы его снаружи, если бы он бежал медленнее. Он действительно был самым быстрым из них всех, Эммет иногда ненавидел его за это, но все всегда было гладко. Ещё Эммет обожал Гарри, считал его «крутым человеком», и его магия была просто «потрясающей», даже если он и проигрывал каждый раз, когда они дрались. Эмметт любил драться с Гарри. С магией, конечно. Пока Гарри не превратится, Эммету и в голову не придёт побороться с ним. Несмотря на магию, он был очень хрупким человеком. Про его характер, конечно, так не скажешь, но чисто внешне он был хрупким. — Как он там? — спросил Эмметт. — С ним все в порядке? — спросила Элис. — Есть ли какие-нибудь изменения? — спросил Карлайл. — Он еще не проснулся? — спросила Эсме. — Как он себя чувствует? — спросила Розали. Все они говорили одновременно, но, как вампир, он был в состоянии понять каждый из их вопросов сразу. — Да, он проснулся, Карлайл, никаких перемен ещё нет, но он кое-что придумал, — сказал Эдвард, а после замолчал на несколько секунд, пока Розали не нарушила тишину. — О, ради всего святого, что он придумал? — огрызнулась Розали — она всегда была нетерпеливой. — Он думает, может быть… если ребенок получит то, что он хочет, кровь, то это… позволит Гарри вылечиться, — констатировал Эдвард. — А когда он стал ребенком, а не плодом, Эдвард? — спросила Розали с бесстрастным лицом. — Гарри, — только и сказал Эдвард сухо. Гарри убьёт его, если вампир будет продолжать говорить об их ребенке, как будто это ужасный монстр. Честно говоря, как он мог ненавидеть ребенка, когда Гарри его любил? Для него это было ещё одним доказательством того, что его пара — самое самоотверженное существо на планете. Как он мог быть таким эгоистом? Он не мог больше видеть своего парня таким разозленным на него, при одной мысли об этом, Эдвард ощущал страх. Семнадцатилетний Гарри умолял человека, убившего его родителей, ради Бога, проявить немного раскаяния, чтобы спасти себя, спасти свою душу. Он шел на смерть, и был убит этим человеком. Потом Эдвард задумался, вспоминая свои первые пять лет вампирской жизни. Будучи новорожденным, он понял, что живой, и это лучше, чем быть мертвым. Он поклялся не тратить впустую свою вторую жизнь, даже будучи вампиром. В конце концов он вернулся в семью после долгих препирательств, но стал другим, измученным, серьёзным и сдержанным. Показывая лишь малую толику своих чувств и то только к своей семье. Тогда все было по-другому, а когда Эдвард встретил Беллу, он был счастлив, с тайной, так как не мог читать ее мысли. Это было так освежающе — не знать, что скажет человек. Но его сердце было разбито снова; он был полон решимости никогда не впускать другого в свою жизнь. А потом появился красивый черноволосый мальчик с изумрудными глазами. Несмотря на то, что он мог читать мысли Гарри, волшебник оставался загадкой для Эдварда, и у него было дополнительное преимущество — вампира подкупало отношение Гарри к нему. Он был с ним не ради обращения, он просто был рад тому, что нашел свою родственную душу. Так что нет, Эдвард не собирался терять единственное важное существо в его жизни. Он не отпустит его; он превратит его, в случае чего. Незаметно для себя Эдвард задумался, как будет выглядеть их с Гарри ребенок. Будут ли у ребенка его волосы? Или как у Гарри? Будут ли у него зелёные глаза? Или янтарные или красные, как у вампиров? Сколько человеческого будет в их ребенке? Будет ли ребенок волшебником? Если так, то как, чёрт возьми, они будут справляться с ребенком? Возможно, ему удастся справиться с вампиром, а Гарри — с волшебником.… Эдвард так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил самодовольной улыбки Розали и не обратил внимания на Карлайла, пытавшегося с ним говорить. — Эдвард! — крикнул Карлайл, беспокоясь за сына. О чём только думает его сын, если он так глубоко погружен в свои мысли, что не смог расслышать его? — Что, прости? — спросил Эдвард, очнувшись от своих размышлений. Наконец-то он понял любовь Гарри к ребенку, о существовании которого тот даже не подозревал. У Эдварда был шанс завести семью, за которую Розали готова умереть. Он такой эгоист; неудивительно, что все негативно отнеслись к его решению. Его желание защитить Гарри было понятным, но теперь он понял свою ошибку. Эдвард хочет, чтобы Гарри понял, что он не винит ребенка ни в чем. — А что это была за идея? — снова нахмурившись, спросил Карлайл. В который раз он повторяет эту фразу… Обычно в этом не было необходимости, особенно когда речь шла об Эдварде. Его сын слышал всё дважды — когда Карлайл думал и когда говорил. — Гарри думает, что у ребенка может быть тяга к нашему рациону, — объяснил Эдвард. — Сириус спрашивал, есть ли у нас кровь… я сказал ему, что ты копишь на то время, когда Гарри обратят. Ты же понял, о чем я? — Эдварду не нужно слышать ответ, он уже прочитал мысли отца. — Если он голоден, то ему нужна не животная кровь, — тут же сказал Джаспер. — Я знаю, — согласился Эдвард. — Гарри готов попробовать? — ласково спросила Эсме. — Он полон решимости сделать для ребенка все что угодно, — сказал Эдвард, вдохнув глубже перед признанием: — и я тоже. — Самое время, Эдвард, — сказала Розали раздраженно. — Я принесу кровь, а тебе нужно поохотиться, так что иди, — настоял Карлайл. — Да, Гарри уже сказал об этом, — осторожно вздохнул Эдвард, ему не нравилось находиться вдали от своего парня. Эдвард понимал, что Гарри прав и что если он не поохотится, кому-то в конечном итоге не поздоровится. Он знал, что Гарри никогда не простит себя за то, что позволил Эдварду впасть в такое состояние и винить себя. Эсме и Карлайл обменялись взглядами, казалось, что Гарри имел огромную власть над их сыном. Карлайл использовал Гарри в качестве предлога, чтобы заставить Эдварда поесть, он не слушал отца, но был обязан Гарри. Незаметная улыбка расцвела между главами клана. Они знали, что с Эдвардом все будет в порядке, если Гарри выживет. А если он этого не сделает, то будет в десять раз хуже, чем когда Белла открыла своё истинное лицо. Когда Карлайл услышал, что Белла хочет стать вампиром, он понял, что она была одержима идеей стать одной из них, но не ради Эдварда, а ради себя самой, ради своей красоты и бессмертия. Он никогда никого так не обращал; Карлайл обращал других, потому что это было правильно. Чтобы дать им реальный шанс на жизнь, или потому что они были одиноки. Ему и самому когда-то было одиноко. Внезапно свалившийся на его голову Эдвард, стал первым. Затем его прекрасная жена Эсме, а после и остальные. Он не любил одиночество, а встретив клан Вольтури, поклялся себе, что когда-нибудь у него тоже будет такой же большой ковен. Карлайл умрет за каждого члена своей семьи, и не только потому, что он лидер, но и потому, что он любит каждого из них. Даже Элис и Джаспера, несмотря на то, что они пришли к ним сами. — Может быть, мне сразу пойти прямо в дом? — спросил Карлайл; Эдвард хотел быть там. — Нет, я вернусь как можно скорее, — сказал Эдвард. — Мне нужно быть с ним. Сделать это вместе. — Тогда скажи Гарри, что мы придем к нему завтра, — тихо сказала Розали. Эммет кивнул, стоя рядом с ней, он надеялся, что с парнем всё будет хорошо, не только из-за Эдварда, а потому что Гарри действительно нравился ему. — Будет сделано, — сказал Эдвард едва слышным шепотом, выбегая из дома, на охоту, чтобы как можно скорее вернуться к Гарри.***
— Прошу прощения, — сказал Карлайл, направляясь к своему кабинету и подходя к маленькому квадратному холодильнику. Первоначально он купил его для Беллы, думая, что её обратят. Конечно, после ссоры никто этого не сделает. Зато теперь он был заполнен пакетами с кровью как раз для Гарри. Ему не нужно было ничего бояться, Гарри не интересовало обращение. Иначе Эдвард уже узнал об этом, ведь он мог читать мысли Гарри. Легкая улыбка слетела с губ Карлайла — несмотря на то, что Эдвард мог читать мысли Гарри, тот все еще сбивал Эдварда с толку. Его любовь, самоотверженность, гордость, честь, его способность прощать и забывать, способность отстаивать то, во что он верит. Его способность понимать все стороны чьей-то личности, способность понимать других, стойко защищать тех, кто слабее его. Способность сдерживать свои обещания, как он доказал, едва не погибнув, чтобы в последний раз вернуть домой тело своего школьного товарища. Одна мысль о том дне, когда он узнал все о Гарри, вызывала трепетные чувства, ведь Карлайл никогда не встречал такого человека, как он. Гарри был один на миллион, и даже сейчас Гарри делал вещи, которые удивляли его сверх всякой меры. Несмотря на то, что ему сказали, что он может умереть, он решил оставить ребенка, не только заставить Эдварда принять это, но и убедить его поесть. Он заботился о других больше, чем о себе. Он бы очень гордился и был бы глубоко польщён, обратив Гарри. Хотя Карлайл понимал, что он не станет создателем, если только речь не пойдет о какой-то экстренной ситуации. Эдвард слишком собственник, поэтому Гарри обратит только сам Эдвард. Вампир не похож на ту же Розали, которая никогда не пробовала человеческой крови и не запятнала свою репутацию; она попросила Карлайла изменить Эммета. Он вспомнил тот день, когда она вошла, держа на руках его тело. Это было весьма забавно. Эммет всегда был крупным мужчиной; у Розали не было бы ни единого шанса, если бы она не была вампиром. Карлайл любил Розали, поэтому согласился на её просьбу. — Карлайл? — спросила Эсме, осторожно отрывая Карлайла от его мыслей; похоже, Эдвард был не единственным, кто напряженно думал в эти дни. — Я надеюсь, что Гарри выживет, не думаю, что Эдвард вынесет эту потерю, — сказал Карлайл, обнимая свою жену. Это уже совсем другое дело; ему нужно было поговорить с Поппи о беременностях, волшебных беременностях и о том, что она может знать об особых случаях. Они должны был быть готов ко всему, находясь на «чужой территории». Сам Карлайл не знал, что у вампиров могут быть дети, а даже если бы и знал, ему бы и в голову не пришло рассказать об этом Эдварду! Не в том плане, что Гарри парень, нет. Он мог бы сделать это, находясь в отношениях с Беллой. Решимость Карлайла усилилась, когда он услышал ответ Эсме. — Я тоже, — сказала Эсме, понимая, что именно об этом он и думал. Эсме склонила голову набок к голове Карлайла, успокаивая от тревожных мыслей. Снова уставившись на холодильник, она задала вопрос, который вертелся у нее на языке: — Как ты думаешь, её хватит надолго? — спросила Эсме, глядя на холодильник. — Надеюсь, что надолго, — сказал Карлайл, нахмурив лоб, возможно, нужно достать больше, на всякий случай. — Ты заберёшь холодильник с собой? — спросила Эсме. — Нет, я возьму только несколько пакетов, и если это поможет, тогда я принесу весь запас, — задумчиво сказал Карлайл. Эсме просто кивнула, все снова усложнилось, казалось, жизнь слишком хороша, поэтому в ближайшее время должно было произойти что-то плохое. Сначала Белла, потом разбор полетов, потом Гарри, потом борьба с Викторией и новорожденными… все эти невинные жизни погублены, но она была благодарна семье Гарри за участие. В противном случае всё не прошло бы так гладко, и её семья, возможно, не осталась бы невредимой. Теперь, когда Гарри ждал ребёнка, в ней проснулись чувства, которые она давно похоронила. Ради своего ребенка она рисковала всем, чтобы освободить его. А потом, когда всё было кончено, она бросилась с обрыва. Ради счастья Эдварда она надеялась, что и Гарри, и ребенок выживут. — Очевидно, Гарри очень сочувствует ребенку, которого только сейчас почувствовал, — подумала Эсме, глядя на кровь в холодильнике. Гарри любил так безоговорочно, что смотреть на это было настоящим благословением. Эдвард нашел для себя лучшую пару. Она заметила, что Эдвард стал более гордым… больше самим собой. С Беллой он как будто пытался стать для неё человеком, будто боялся быть самим собой. С Гарри всё было совсем не так, Эдвард спокойно позволял себе использовать свою силу и дар, не боясь быть отвергнутым и непонятым. Гарри также использовал свою магию, на них и на других вещах. Эммету нравилось смотреть, как он колдует, да и Гарри нравилось показывать это. Казалось, он никогда не уставал от них; и он не пытался быть милым только потому что встречается с Эдвардом. Она не замечала разницы, пока не встретила Гарри. Он был гораздо спокойнее, ему нравилось проводить время с ними и Эдвардом. Эсме сначала думала, что Эдвард хотел, чтобы Белла проводила время только с ним; возможно, всё было наоборот. Может, Белла не хотела делиться Эдвардом. Кроме того, теперь она готовит намного больше еды в такие дни, чем раньше! Белла не могла съесть всю свою еду — на самом деле Белла никогда не доедала ту еду, которую для нее заботливо готовили. Эсме думала, что делает что-то не так, но Гарри был в восторге от еды! Утверждал, что это очень красиво и очень вкусно, сказав об изумительном таланте к готовке. Ровно дыша, она заставила себя не думать об этом, не желая волновать Эдварда, когда он вернется. Гарри должен был выжить и ребенок тоже. Так что вместе с Карлайлом они упаковали несколько пакетов крови, готовых к транспортировке. Теперь они ждали только одного — Эдварда.