Via mortis. Посвящение.

Этой ночью Гарри спал очень плохо. Стоило закрыть глаза — чудились пауки. Он уже раз сто пожалел, что смеялся над Роном, это реально жуткие твари. Хотя страшнее всего было видеть Арагога готового у него на глазах растерзать Джинни. Ему хватало Рона и Гермионы в Больничном крыле. Если бы и с ней что-то случилось… Солнце уже было высоко и вот-вот должно было наступить время завтрака. Больше валяться в кровати никакого смысла не было. Поэтому он встал и направился прямо в Большой зал, тем более, кажется, что погибшая девушка — это Плакса Миртл. Ему не терпелось всё рассказать Джинни. Она-то не догадалась, хотя этот вывод напрашивался сам собой.  — Поттер!  — И тебе доброе утро, Малфой, — прекрасное начало дня, ничего не скажешь, хотя может сейчас и Джин выйдет? Тогда настроение точно улучшится.  — Ты не знаешь, где Джин? Она не ночевала в комнате. Панси сказала, что кровать Джинни не расстелена, в комнате её нет, в гостиной тоже. Утром она должна была пойти к МакГонагалл, но эта кошка её так и не видела…  — Нет, — так, это совсем не хорошо. Проснуться она наверняка должна была у себя, он же сам проследил, чтобы она зашла в гостиную. Куда она подевалась? Перед глазами вчерашний кошмар — сжавшаяся девчонка, а над ней акромантул размером со слона. По спине пробежал мерзкий холодок.  — Ладно, — с этими словами Малфой развернулся и направился обратно в подземелья. — Спасибо.  — Стой, Малфой! — Гарри кинулся его догонять. — Куда ты?  — К декану, даже если он не знает, где она, он должен знать, что я не могу её найти.  — Я с тобой, — твёрдо сказал Гарри.  — У нас свободная страна, — пожал плечами Драко, и они вместе направились в кабинет к профессору Снейпу. На стук никто не отвечал. Мальчики переглянулись и, не долго думая, открыли дверь. В помещении было холодно, камин давно остыл, а окно, судя по всему, было открыто с ночи. Вдруг раздался резкий неприятный звук. Гарри и Драко от неожиданности подпрыгнули. Источником его оказался сам зельевар, он развалился в кресле, на ковре перед креслом лежал пустой стакан, а на угловом столике стояла полупустая бутылка. Гарри прыснул.  — Если кто-то об этом узнает, Поттер…  — Да молчу я, — еле сдерживая смех, отозвался Гарри. — Только вот, видимо, нам мало поможет твой декан.  — В этом ты прав, что будем… Его перебил взволнованный голос профессора МакГонагалл эхом разносящийся по всему замку: «Всем ученикам немедленно вернуться в спальни. Всем преподавателям собраться в коридоре второго этажа. Пожалуйста, как можно скорее». Гарри и Драко, не сговариваясь, вылетели из кабинета Снейпа и бросились на второй этаж.  — Малфой, твоя спальня в другой стороне.  — Тебе тоже не сюда, Поттер. Мальчики пулей, пока никто их не заметил, нырнули в туалет Плаксы Миртл, оставив щёлку, чтобы слышать, о чём будут говорить профессора, которые тем временем потихоньку начали собираться в условленном месте.  — Ты видел? — пытаясь отдышаться, еле-еле прохрипел Малфой.  — Что? Новую надпись? — тем же голосом переспросил Гарри.  — Ага…  — Да.  — Прочитать успел?  — Нет. В это время в коридоре собирались учителя. Только они пробегали глазами по новому сообщению наследника, раздавались судорожные вздохи, удивлённые восклицания, стоны. Что же там было такого ужасного написано?!  — Это опять случилось, — с ходу начало МакГонагалл. — Монстр напал на ученицу, на этот раз, он утащил несчастную девочку в Тайную Комнату. Профессор Флитвик тонко вскрикнул. Профессор Стебель сдавленно охнула. Мадам Помфри что-то тихо пробормотала.  — Это мы поняли, Минерва, — уверенно, без единой эмоции в голосе, сказала профессор Трюк. — «Её скелет останется в комнате навечно», кто эта несчастная?  — Даже лучше, что Северус не подошёл… Я бы не смогла ему сказать такое в глаза.  — Мерлин, не томи, Минерва! Кто это? — просипела профессор Стебель. Гарри тихо, чтобы профессора не слышали, застонал, он прекрасно знал, о ком речь. Драко, судя по его бледной физиономии и влажным глазам, тоже всё понял.  — Джинни Лэстрейндж, — голос МакГонагалл дрогнул. — Джинни должна была подойти ко мне утром, но так и не пришла… а тут эта надпись. В мёртвой, гнетущей тишине, как раскаты грома, раздались бодрые шаги. У Гарри на миг мелькнула безумная мысль, что это профессор Дамблдор. Но это был всего лишь сияющий как начищенный галеон Локонс. Он ещё никогда так страстно не желал начистить эту холёную физиономию.  — Простите, что опоздал, просто спал на ходу! Пропустил что-то важное? Гарри мельком глянул на Малфоя, судя по всему не он один сейчас сдерживал себя изо всех сил, чтобы не набить горе-профессору его прекрасную морду.  — Вот кто нам нужен! — радостно заявила МакГонагалл. Гарри и Драко переглянулись. Они чего-то не понимают? Или профессор МакГонагалл просто хочет избавиться от Локонса? — Послушайте, Локонс, монстр утащил в комнату студентку, наконец, пробил ваш час.  — В самом деле, Златопуст, — вмешалась профессор Стебель. — Не вы ли, не давеча, как вчера вечером, заявили, что вам доподлинно известно, где вход в Тайную Комнату?  — Я… Ну да… Я… — залепетал Локонс.  — Вы меня уверяли не далее как вчера, что знаете, кто там обитает и как его победить, — всхлипнув, перебил его Флитвик.  — Я? Ув-уверял? Н-не припомню…  — А вот я абсолютно точно помню, как вы сетовали, что вам не удалось продемонстрировать всем нам свою волшебную силу: преступника, то есть Хагрида, успели арестовать, — вдруг по коридору разнёсся язвительный, злой, но в тоже время взволнованный голос Снейпа. У Гарри почему-то даже немного отлегло от сердца. — Вы укоряли нас, что вам с самого начала не предоставили свободу действий — тогда бы никаких бед в школе не произошло. Голос Снейпа был резкий, холодный, было совершенно ясно, что ему плевать на судьбу Локонса. Но было понятно, что дело он на самотёк не пустит.  — Я… Я, честное слово… Вы, видимо, превратно меня поняли…  — Словом, профессор Локонс, мы хотим загладить допущенную несправедливость. Поручаем вам сразиться с чудовищем, — заключила профессор МакГонагалл, перебивая несчастного Локонса. — Сегодня вечером у вас наконец-то будут развязаны руки. И вы совершите очередной подвиг — избавите Хогвартс от чудовища.  — О-очень хорошо, — промямлил он, запинаясь. — Ну я… пошёл. Буду у себя в кабинете… подготовлюсь. И Локонс поспешно покинул коридор.  — Ну, хоть это хорошо, — профессор МакГонагалл махнула рукой. — Локонс больше не будет путаться у нас под ногами, — и перешла к главному. — Поручаю деканам известить студентов о том, что случилось, а заодно ещё раз проверить, все ли на месте. Скажите им, что завтра утром экспресс увезёт их домой. Всех остальных попрошу проследить, чтобы никто из учеников не покидал факультетских помещений. Все начали расходиться, однако Снейп никуда не спешил. Он только тоскливым взглядом смотрел на проклятую надпись.  — Профессор МакГонагалл, можно с вами поговорить? Тет-а-тет.  — Разумеется, Северус.  — Профессор, я…  — Я всё понимаю. Как только вы проинформируете своих учеников, можете делать всё, что вам необходимо. Если кому и под силу вытащить девочку из лап монстра, то только вам.  — Спасибо. С этими словами преподаватели разошлись кто куда. Гарри перевёл взгляд на Драко. На нём не было лица. Вдруг из последней кабинки раздался протяжный вой. Миртл!

***

У Джинни снова раскалывалась голова. За этот год она уже к этому привыкла, но сегодняшняя боль была какой-то совершенно особенной. От неё на глазах наворачивались слёзы, и было ощущение, будто с неё живой снимают скальп.  — Джинни?  — Гарри?! — голос хриплый, будто она уже несколько месяцев провела в молчании. — Что ты тут делаешь? Стоп, наверно, целесообразно начать с того, чтобы узнать тут это где? Пол холодный, судя по всему каменный, влажный. Теперь, наверно, стоит открыть всё-таки глаза. Ой, нет, это было не лучшей идеей. Мир перед глазами плывёт и рассыпается в миллионы цветных точек. Совладав, наконец, с головой и глазами Джинни смогла разглядеть тускло освещённое зелёным цветом помещение. Высоту потолка определить не получалось, бесконечно высокие колонны, увитые каменными змеями, терялись в зелёном полумраке. Холодно было ужасно, казалось, изо рта клубами вырывался пар. Или это просто ей так холодно? По коже толпами бегали мурашки, от ледяных плит на полу исходил просто жуткая, невыносимая стынь. От неё начали болеть все мышцы. Осторожно, не особо доверяя атрофированным конечностям, Джинни приподнялась на локтях с пола. По рукам тут же разрядами молний пробежала острая боль. Перед глазами всё ещё всё плыло. Казалось, что комнату трясёт. Почему-то вдруг вспомнилась Дороти из Канзаса… Так надо для начала с реальностью разобраться, потом прочитанную литературу вспоминать! Попыталась сфокусировать взгляд на Гарри, но парень никак не хотел собираться в чёткого человека, вместо него было только странное расплывчатое пятно. Вдруг ещё и шея решила взбунтоваться и перестала выполнять свою основную функцию — держать голову… так, по-моему, где-то рядом должна быть колонна или что-то такое, так, наверно, будет легче. Потихоньку, чтобы лишний раз не провоцировать собственное тело, Джинни подползла к ближайшей колонне. Теперь, когда спина и голова нашли наконец-то хоть какую-то опору, Джинни заметила странность, Гарри даже не шелохнулся, чтобы ей помочь. Может он злится?  — Гарри, что вообще происходит? — каждое слово отзывается в горле острой болью, да и голова явно против каких бы то ни было звуков.  — Это я у тебя должен спросить. Какого Мерлина я всегда тебя должен спасать из каких-то глупых ситуаций? — зло и резко отозвался Поттер. — Я тебе что, рыцарь из сказок?! Шок. С какого Мерлина он так с ней разговаривает? Сложно объяснить, но тон какой-то… неродной… грубый… да просто ощущение, что это не Гарри говорит! Сил ответить практически нет. Мысли в голове ползают, как первые модели «Чистомётов». Да что с ней такое!  — Здравствуй, малышка-Джинни. Как ты себя чувствуешь? Из-за одной из колонн вышел светящийся, как новенький галеон Том Реддл. Хоть кого-то радует вся эта ситуация. Хорошо бы наверно ответить что-то резко-язвительное, но почему-то голова совершенно не хочет работать.  — Судя по твоему молчанию, всё совсем плохо, но не переживай, дорогая осталось совсем немного.  — Джинни, что вообще происходит?! — ох, Гарри как бы я хотела это объяснить, правда голова не работает совершенно и язык не ворочается.  — Гарри… — сил хватает только что бы хриплым голосом позвать друга.  — Ох, дорогой Гарри эта интересная история, хочешь послушать? — Нет, уж! Я против, того чтобы он услышал всё в твоём прочтении! Почему же, Салазар подери, так холодно?!  — Так вот, представляешь, наша дорогая и горячо любимая мисс Лэстрейндж, выменяла у меня твою драгоценную жизнь на свою. Что скажешь?  — То есть в таком вот состоянии сейчас должен был быть я? — это мне просто так холодно, или это всё его ледяной, безразличный тон?  — Она к тому же была уверена, что ты будешь благодарен ей за это, представляешь? Не правда! Но сил сказать что-то против нет. От тупого бессилия Джинни всё-таки прикрывает чугунные веки и проваливается, будто в сон. Там она отчётливо слышит голос, отчаянный, взволнованный голос Гарри! «Джин… Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!». Тогда как здесь в холодной, чужой реальности Гарри разразился хохотом. Джинни собрала последние силы, что бы открыть глаза и посмотреть на Поттера. Он хохотал, как сумасшедший. Рядом стоял и улыбался Реддл. Призрак из дневника уже никак нельзя было назвать бестелесным. Это был вполне себе живой парень, наверно, сейчас он даже живее её самой.  — Я же говорил, ему плевать. Он не достоин твоей жертвы. Какого умирать, зная это, а Джинни? — оказывается Реддл, пока она смаргивала злые слёзы, появился прямо перед ней. — А если бы ты не совершила эту глупость, мы бы вместе правили этим миром.  — Кто ты… — еле выдавила из себя девочка.  — Волан-де-Морт… Что она натворила! К гарриному хохоту прибавился смех Реддла, холодный, самодовольный. Держать глаза открытыми сил больше не осталось. Гомерический хохот обоих парней бил по барабанным перепонкам, хотелось закрыть уши, но руки отказывались шевелиться. Вдруг, прямо в голове, перекрывая ужасающий хохот, снова раздался голос Гарри: «Джин, пожалуйста, очнись». Вдруг на щеке что-то такое тёплое, родное… от этого по всему окоченевшему телу разливается спасительное тепло. Но сил открыть снова глаза, нет. Её затягивает во тьму, прочь от этого жуткого холода и страшного смеха.