День за днем

Любви не существует. Нет ее в этом мире, погрязшем в грехах человечества. Жадность? Сколько угодно. Зависть? На каждом шагу. Любовь? Она сгнила, став падалью для тварей, не разбирающихся в том, что жрать. В нем горит чистая ненависть. В Скуало она полыхает не менее ярко, хотя и несколько спокойнее, не расплескиваясь огненной водой на окружающих, как у него самого. Она копится, бурля внутри берегов, в которых заточена до поры до времени, а потом бурным потоком накрывает того, на кого сорвется терпеливый мечник. Занзас чувствовал некий своеобразный восторг, понимая, что именно на него всегда выливается эта лава гнева и злобы, хранимая Правой рукой. Вся яркость чувств достается ему. Это проявление абсолютной жадности. Это его мусор, и все, что принадлежит ему, принадлежит и Занзасу, поэтому он упивается чужой ненавистью. Испивает без остатка, иссушает, с интересом наблюдая, восполнится ли этот запас ярости. Но источник восполняется, и Занзас довольно скалится, сжимая в кулаке длинные светлые пряди и слушая злобный клекот. Он не признает обожание Леви. Его раздражает сопливое воздыхание редких женщин, которые смеют в него влюбляться. У Скуало все гармонично. Тот ненавидит Босса со всеми заскоками, восхищается силой и жестокостью, обожает чужую власть, которая легко убивала всех негодных. Дьявольский коктейль, плещущийся в светлых глазах хищника, сверкающий в широком оскале, сокращающий сильные мышцы. Он пьянит сильнее виски, туманит разум лучше любого алкоголя и вызывает зависимость более мощную, чем от любого наркотика, и ломка без него сравнима лишь с агонией смерти. Занзас бы убил Скуало за такие странные противоречивые чувства, которые он пробуждает в Боссе, и иногда он направляет дуло пистолета точно в голову, уверенно держа палец на спусковом крючке. Его расписанные шрамами руки часто сжимают тонкое горло с четким намерением задушить. Ему доставляет удовольствие заставлять Скуало прогибаться до жуткого хруста позвонков, заламывать ему руки, держа на той грани, когда кости легко можно сломать. Как это можно назвать любовью? Так не любят. Так только ненавидят, танцуя на тонкой грани, когда готов терпеть, а в следующий миг убить, смеясь над остывающим телом. Оба уверены, что рано или поздно один и правда убьет другого, но это будет высшее проявление их привязанности и доверия.