День за днем

Огонь взметнулся до самых небес, окрашенных в чернильно-черный густой и вязкий цвет. Ярко-синий на темно-фиолетовом смотрелся угрожающе и холодно. Все в нем сгорало вместе с человеческой сущностью: доброта, привязанности, свет, любовь. Все поглощало синее пламя самого дьявола, превращая его в истинного сына Сатаны. В пепел обращалась сама суть Рина Окумура, оставляя вместо себя лишь жалкого ничтожного демона, который только и может, что жаждать силы, которая бурлила в его обновленном теле. В голове полыхала костром единая мысль, которая сожгла все остальные. «Уничтожать» Его суть тянулась к бесконечному разрушению, которое стало важнее любого созидания. Одним желанием он выпустил внутренний огонь, окрашенный в яркий голубой, на выросшую перед ним стену. «Уничтожить все!» - кричала буйная мысль, питаемая демонической черной жаждой. Странное сочетание черного и синего. Но оно оказывается наиболее опасным, смешиваясь в человеческом сознании, изначально не способном принять его. За что судьба с ним так? Как так все получилось? Вопросы обращаются пеплом в миг их появления так, что даже осознать их не получается возможным. В голове сияет только синее пламя Сатаны, обращенное в его демоническую суть. Неужели не быть ему больше человеком? Неужто все его старания, пущенные на сохранение второй мирной разумной части, были напрасными, как и смерть отца Фуджимото? Может, ему никогда не было суждено быть человеком? Его глаза ослепляет этот чужеродный свет, который оплетает его душу, выжигая на ней нестираемые следы, проникая, как яд, в нее, выжигая все внутри. Его руки перестали чувствовать рукоять меча, который связывал его силу и его душу, а значит, он освободился от него. Все замки сорваны, нет больше преград. Сила хлынула в него и уничтожила. Рин Окумура возродился из пепла истинным демоном, в котором тускло пытается жить человеческая частичка. Он ужасен. Его переполняет детский восторг маленького убийцы, который из любопытства хочет свернуть всем шеи, чтобы услышать, как хрустят сломанные позвонки, или оторвать голову, чтобы увидеть, как рвется кожа и мышцы и какое будет выражение лица на голове без туловища. Он смеется, в нем плещется веселье, мир превратился в игру, в которой уничтожение равносильно победе. Рину страшно было представить себя таким, когда он был человеком. Рин-демон сияет от восторга. Но его вновь ослепляет. Нет, не свет огня. Его ослепляет широкая наивная улыбка и блестящие от доброты большие глаза. К нему, пробираясь сквозь толщу пламени, является ангел, чей каждый шаг знаменуется легким серебристым перезвоном множества колокольчиков. От него веет ароматом луга, травы и цветов, которые ласково пробираются сквозь дым и пепел к несчастной забитой душе, чтобы окружить плотным коконом тёплыми нежными объятиями. «Я с тобой, Рин», - звучит нежным шелком ее голос, струясь в его сожженное сознание, успокаивая бушующее пламя. «Шиеми», - еле слышно произносит Рин, наконец, находя в себе равновесие человека и демона. Пламя перестает бушевать, подчиняясь нежной руке, которая гладит его, как котенка, и Окумура может провалиться в беспечный сон, согреваемый добротой своего ангела.