День за днем

Дождь лил уже второй час. Второй час он не уходил с крыши высотного здания, которое стало его крепостью и тюрьмой с пыточными камерами. Тьма накрывала небо, пряча отталкивающий лик луны и мигающие холодным светом звезды. Но он старался зачем-то разглядеть их, подставляя бледное лицо под частые удары холодных безжалостных капель. Глаза застилала пелена воды, оттого ему мерещились в клубах туч черные крылатые твари с диким животным оскалом и горящими глазами, которые парили над городом в ожидании жертв. Он такая же жертва. Неожиданная для себя, но они чуяли раньше его, что ему суждено пасть. Эти твари уже готовы были спикировать на него и вцепиться длинными пальцами в его плоть, добираясь до самой души, убивая ее и утаскивая за собой в Ад. L знает, кто навел на него этих существ. Знает, на чьих руках будет его кровь. Это псы того, кто прячется за именем Киры и носит перед ним каждодневную маску доброжелательности и отзывчивости. Ягами Лайт смешон, если думает, что смог спрятать дьявольский безумный огонь, который полыхает в его глазах, лишь немного засвеченный наигранной добротой его улыбки. Рюдзаки не зря считается великим детективом, он может увидеть за тем, что ему показывают. В мире много слоев, за которые можно и нужно заглянуть, чтобы познать всю картину. Но у него есть огромный недостаток, который может как помогать, так и мешать, как у него произошло сейчас. L – человек. Как и все остальные, он просто человек, который умеет видеть и наблюдать, строить логические выводы, но, кроме этого, и чувствовать. Несмотря ни на что, продолжает испытывать чувства, хотя и старается глушить их, чтобы они не отражались в призме чистого разума, засвечивая истину. «Ты мой первый друг» Рюдзаки понимает, что большая ошибка позволить светлой части Лайта пробраться к его чувствам и взять над ними власть. Хотя чувство опасности будоражит, заставляет чувствовать жизнь даже внутри защищенной крепости. Не надо было подпускать искусителя к себе. L любит усложнять задачи, чтобы быстрее выйти к ответу. Ответ у него перед глазами, с азартом смотрит на него, продолжая их личную игру, где итогом будет смерть одного из них. Ягами смотрит на него глазами Киры, пронзая ими как мечами, при этом руки, принадлежащие Лайту, сжимают его ладони щемяще нежно. «Как же ты двуличен» У него получается криво усмехнуться, чувствуется горечь на языке, а на губах соленая влага. Это просто дождь. Игра подходит к завершению. Как опытный игрок, Рюдзаки чувствует приближение эндшпиля. Нужен один единственный толчок, чтобы пересечь грань невозврата, пройти черту, за которой так или иначе их ждет смерть либо как союзница, либо как спутница. Она протягивает обоим свои руки, ожидая кто их сожмет в рукопожатии, а кто в отчаянном жесте. Наверно, впервые L так не хочет проигрыша оппонента, а хочет переиграть партию, чтобы и черные, и белые фигуры были на одной стороне. Абсолютно бессмысленная ситуация. «Я бы хотел тебя защитить. Но помогу лишь более легким уходом» Рюдзаки ненавидит проигрывать и сделает все для победы. Он бы хотел, чтобы Лайт покаялся и показал себя таким, каким притворяется перед ним. Но он Кира, и эту каменную стену не пробить. В глазах напротив отражается жестокость и твердость такая же, как и у L. - Рюдзаки? – раздается удивленный голос. – Что ты здесь делаешь? Детектив лениво поворачивает голову, чтобы увидеть Ягами. В нем сочетается волнение и презрение, которые как-то странно смешались. Или только он видит тень на юном гении, которого все видят носителем добра, жестко оклеветанным самовлюбленным выскочкой? Неужели только L видит Киру в лице сына следователя? Лайт стремительно приближается, как неизбежность, не обращая внимания на льющий водопадом ливень. Да и сам Рюдзаки давно забыл про дождь, не замечал, что промок до нитки, что ветер гуляет по крыше, заставляя его мелко дрожать. В карих глазах видна насмешка, но улыбка мягкая и успокаивающая. Чему же верить? Взгляд припечатывает жестокостью и надменностью, хотя руки прикасаются к холодной бледной коже с осторожностью и нежностью, бесполезно стирая воду. Дыхание, обманчиво теплое, касается лица, хотя Кира пропитан льдом. И только когда враги сливаются в поцелуе, обвивая друг друга руками, Рюдзаки ощущает скрытое под маской. Жадность. Жестокость. Целеустремленность. Губы ноют от резкости и укусов, а пальцы онемели от холода и цепкого захвата в чужую рубашку, которая в мгновение стала мокрой. Сердце больно сжимается. Вот наступил их эндшпиль, и рядом с ними возвышается Смерть, готовая забрать обоих на самое дно Ада. Неважно, кто поставит мат, оба проиграли, поддавшись порыву, вновь и вновь припадая к чужим губам, не имея возможности оторваться. Дальше полет в никуда. Вопрос только в том, кто шагнет первый с шахматной доски.