День за днем

Столкновение «Титаника» с айсбергом считается одним из величайших крушений мира. Люди на корабле радовались жизни, танцевали на борту, смеялись, пили и ели, не подозревая, что через секунду все оборвется. Эта внезапность – самое страшное, а она еще подкреплялась массовостью и разрушительностью. Раз – и все пошло ко дну. Айсберг незаметен, но неизбежен, он найдет свою цель и потопит корабль. Он чувствует себя «Титаником», который идет на таран, намеренно стремясь утонуть. А Драко подходит роль айсберга – такой же холодный, одиноко дрейфующий на волнах бурного моря. Есть определенная часть, которая видна всем, но под темными водами скрывается намного большее, что сложно заметить, но что убивает сильнее. Гарри никогда не знал Драко. Он видел только вершину айсберга и никогда не думал смотреть в глубину. Ему хватало этого образа самоуверенного наглого богатенького мальчишки, который смотрит на всех свысока, ехидно усмехаясь и отпуская злобный шутки. В Малфоях Гарри всегда видел злодеев, и их сын не был исключением. В нем нет ничего светлого и доброго, только надменность, коварство и злоба. Но Гарри никогда его не знал. Поттер никогда бы не подумал, что Драко может быть сочувствующим. Казалось, что этот чистокровный маг может думать только о себе и своих проблемах, но Гарри поменял свое мнение, когда увидел, как юноша поддерживает ослабевшую от всех событий Битвы за Хогвартс мать, мягко ей улыбаясь, крепко держа, крепко стоя на ногах, давая пример и отцу, который был слишком измучен Темным Лордом. Гарри видел боль в светлых глазах, которые обводили поле битвы и лица всех сражавшихся, заметил сожаление и мольбу. Никогда бы не подумал, что такое может быть в надменном юнце. Гарри не знал, что Малфой может быть таким уставшим. Он помнил его на шестом курсе, когда тот вступил в ряды Пожирателей Смерти, но это стало ничем по сравнению с тем, что стало после войны. Всех выживших, кто был на той стороне, долго допрашивали, гоняя по всему Министерству от Отдела к Отделу, от одного мага к другому. Как раз в этих коридорах Гарри и встретил потом Драко. Он походил на серую тень, былой лоск просто спал, как шелуха, оставляя измученного уставшего юношу, по факту никому не нужного. Глаза были пустыми, без малейшей искры, которая всегда в них полыхала, бледная кожа стала почти прозрачной, а лицо было лишено всякого выражения. На Гарри он посмотрел, как на призрака, хотя сам был больше на него похож. Ни слова, ни эмоции. И это невероятно пугало. Он никогда не подумал бы, что Драко умеет слушать. Сидеть, слушать и принимать эти слова. Гарри не помнит точно, как так получилось, что они оказались вместе, выпивая огневиски, но вскоре Поттера понесло, и он долго-долго говорил. Обо всем, о том, что много лет тревожило и резало душу, а Драко просто сидел и внимательно слушал. Не перебивая, не мешая. Принимая и понимая, давая поддержку. С Гермионой было не так. С Роном тоже, а про Джинни и говорить было нечего. Может, просто Малфой был ему ближе, потому что во многом оказался похож? Гарри понимал, что идет прямо на айсберг, когда осознал, что привязался к слизеринцу, и не как к другу или приятелю. Нечто другое, что пряталось под водой и на что Поттер надвигался, не жалея себя. Страшнее было, что айсберг тоже плыл на него. Сверкая голубизной глаз с восстановленным горделивым блеском и ехидными нотками, Драко шел к нему навстречу, приближая момент крушения. Он неизбежен. И Гарри приготовился тонуть.