День за днем

Пятая сигарета легко ложится между пальцами, огонек от зажигалки выглядит противным и насмешливо-ярким, что глаза сами собой сужаются, чтобы не видеть его и не раздражаться лишний раз. Хотя даже на раздражение сил не было, была всепоглощающая сильная усталость и грубая жестокая апатия, которая уничтожала все, что пыталось к нему пробраться. Сизый дымок окутал его, как туман уныния разум. Легкий, но навязчивый, сильно бьющий и запахом, и эффектом. Сердце стучит как заполошное, но не от переполняющих чувств, как в романах и любовных комедиях, а от подскочившего давления из-за непрерывного курения, которое скручивало изнутри. На балконе давно уже холодно стоять, поэтому он просто сполз по стене вниз на каменный ледяной пол, опустив голову на подтянутые к груди колени. Состояние такое странное, что его даже описать невозможно. Что-то среднее между абсолютным безразличием и жутким уничтожающим отчаянием. Он бьется об воду между двух берегов, убивая себя одним этим решением, куда направиться. - Хей, ты долго здесь сидеть будешь? – выглядывает из-за двери балкона любопытное лицо Сынхена. Бедный мерзляк закутался в две толстовки, натянув на голову капюшон, а на ногах – несколько пар носков, но без разрешения хозяина квартиры не мог закрыть балкон. Джиен что-то невнятное пробубнил, делая очередную затяжку, щуря глаза, чтобы не видеть вспыхнувшего на кончике сигареты уголька. Он лениво выпустил дым изо рта, окружая себя его серой пеленой, и опустил обратно голову на колени. Не хотелось думать, разговаривать и что-либо делать. Просто сидеть на холоде в растянутой майке и домашних шортах и бесконечно курить, окружая себя серостью. Яркость порой утомляет и нагнетает, заставляет бежать как можно дальше в тень, чтобы не видеть ярких бликов и вспышек, переливов огней и софитов. Глаза уже болят, кожа горит от этого, хочется окунуться в прохладу и спокойствие наполненное серостью. Но, черт возьми, ему не дают. Он слышит неуклюжий топот и тихие ругательства, которые раздаются все ближе. Через несколько мгновений Джиен чувствует на оголенных плечах теплую, пахнущую домом ткань пледа и обжигающее прикосновение чужих рук, которые заботливо поправляли шерстяной покров. Прозвучали недовольные кряхтения, и рядом опустился Сынхен. Он потянулся к лежащей на полу пачке и выудил сигарету, поджигая ее. Джиен повернул лениво голову в сторону неожиданного соседа, недовольно щурясь. Сынхен слишком яркий. Он слепит, как автомобильные фары. В чужих руках Джиен видит кружку, от которой тянется ароматный пар чая. Он тянется к ней и к тому, кто держит ее, как к источнику света, который не дает ему потеряться в нужной и необходимой серости до конца. Пальцы медленно оттаивают, и, наконец, Джиен чувствует холод, который пронзил до костей. Однако плечом он чувствует крепкое тело Сынхена, а душой – его поддержку, а глаза успокаивает его матовое внутреннее сияние.