День за днем

Это была отвратительная идея. Геллерт морщится, скрещивает руки на груди и угрюмым недоверчивым взглядом смотрит на джип перед собой. Рядом что-то лопочет низенькая темнокожая женщина, объясняя туристам правила поведения во время сафари-тура. Внимательно слушающий её Альбус едва ли не светится от радости и предвкушения поездки, и Геллерт тяжело вздыхает. — Я слишком стар для этого дерьма, — ворчит недовольно и залазит в машину следом за своим супругом. — Да ладно тебе, — тот легкомысленно улыбается, ведя плечами. — Разнообразие в семейной рутине нам определённо пойдет на пользу. «Разнообразие в семейной рутине» — именно с этих слов и начался весь этот африканский кошмар, когда подозрительно довольный Альбус вернулся после пар в университете домой. После краткого допроса выяснилось, что внезапная эксцентричная идея поехать в Уганду на настоящее сафари сама только-только вернулась оттуда и носила при этом вполне конкретное имя. Ньют Скамандер. Бывшего студента Альбуса, а ныне хорошего друга, помешанного зоолога Геллерт всегда терпел с трудом и то только от большой любви к мужу. Теперь же это рыжее лохматое не от мира сего недоразумение окончательно и бесповоротно попало в чёрный список Геллерта. Потому что Альбуса, загоревшегося идеей поехать в, что б ее, Уганду, было уже не остановить. Путешествие по жаркой пустыне, вопреки опасениям Геллерта, оказалось не таким уже и ужасным. По крайней мере, его можно было терпеть, а это уже было неплохо, ввиду полной непереносимости Геллертом излишков солнечного света и жары. Темнокожая экскурсовод, тем временем, бодро вещала о флоре и фауне заповедника, по территории которого они так успешно колесили, но Геллерт её не слушал. Он скользил ленивым взглядом по скудному пустынному пейзажу, каждый раз напрягаясь всем телом, словно хищник, готовящийся наброситься на жертву, острым внимательным быстрым взглядом впиваясь в каждую зверушку, появляющуюся на пути. Альбус, украдкой наблюдающий за супругом, профессионально прятал улыбку, чуть прищуриваясь, отчего от глаз разбегались лучики-морщинки. «Не интересно ему, а то как же», — думал с почти что ребяческим весельем и против воли сравнивал несносную половинку со своенравным котом. Тот больше ворчит для вида, а точнее из-за большой ревности, которая горит внутри почти постоянно, лишь периодически начиная тихо тлеть, ожидая своего времени, чтобы вновь полыхнуть. А уж Ньют всегда был причиной этого пожара. И Дамблдор соврал, если бы сказал, что не пользовался ревностью любимого. О, нет, ему он тоже не признается, что намеренно расхваливал Ньюта и его путешествие, которое в принципе не было уж таким опасным и интересным, потому что большую часть времени зоолог проболел. Ведь в конце концов, Альбус делал это не для себя, а для откровенно заскучавшего Геллерта, который последние месяцы был уж слишком мрачен и грустен. Всем нужна неплохая встряска. А выпустить зверя на волю – только помочь ему вспомнить то, кем он на самом деле является. Альбус тихо усмехается, краем глаза замечая, как начинает постепенно загораться взгляд супруга. Если у Геллерта такой взгляд, то грядут большие изменения всей жизни, которая закрутится, как и в самом начале их знакомства. Кто-то может от этого стонать и кричать, у кого-то слезы на глазах появляются. Альбус же с восхищением ждет, когда же у него начнется вечное сафари с главным хищником в роли его дражайшего супруга. Главное не подпускать его к Ньюту, потому что того Дамблдор не успел предупредить, что Геллерт вновь восстанет из пепла тоски. Хотя с этим разобраться будет не так уж сложно.