День за днем

Кабинет как и всегда довольно тих. Это не то место, где может появиться какой-то крик или шум. Мерно тикают часы, позвякивают различные магические приборы, еле слышно вздыхают портреты, изредка переговариваясь друг с другом, тихо спит феникс, спрятав голову под крылом. Дамблдор любит свой кабинет. За столько лет его жизни было столько шума и грохота, что тишина на склоне лет – это то, что ему нужно. В конце концов, возможно, он это заслужил. В мягком сумраке кабинета директор казался тем, кем он по факту и являлся – старым и немощным мужчиной, который просто хочет спокойствия и тишины. С тяжелым вздохом Альбус опускается в кресло, обхватывая тонкими морщинистыми пальцами его подлокотники, откидываясь на мягкую спинку, запрокидывая голову. Фоукс еле слышно шелохнулся, приподнимая голову, внимательным взором глядя на хозяина и старого друга. Дамблдор улыбнулся, приподняв уголки губ, как будто успокаивая величественную птицу. Вот кому Альбус точно не завидовал, так это фениксам. По идее они живут бесконечно, и ужасно, если все, что они проживали до каждого самосожжения, продолжают помнить всю жизнь. Дамблдор иногда с удивлением замечает, что с каждым прожитым годом думает о смерти все с большим спокойствием и даже желанием. Хотя, вероятно, это было ожидаемо в его возрасте и с тем, что осталось позади его прожитых лет. Альбус выдвигает один из ящиков стола, не глядя шаря в нем рукой в поиске вещи, к которой в последние годы возвращался все чаще. Он выудил на свет простую рамку. Самую обыкновенную фоторамку без каких-либо украшений и узоров, кроме как четырех символов на обратной стороне. Через тонкое стекло с уже довольно потертой фотографии на него смотрели две пары счастливых озорных глаз. Двое юношей улыбались и смотрели на него, изредка неловко и быстро переглядываясь, отчего у обоих по-особенному загорались глаза, выдавая их с головой. Двое влюбленных юношей, которые были абсолютно счастливы в своих чувствах, хотя и безнадежно пытались их скрыть, пытаясь показать себя серьезными и отстраненными. Дамблдор улыбнулся, почти так же как и на той фотографии, хотя опыт долгих лет и оставил отпечаток на старческом лице. Альбус правда чувствовал нечто особенное, когда держал в руках эту старую фоторамку. Он будто на секунду возвращался в те далекие летние дни, когда в нем бурлили силы и амбиции, он горел идеями и страстями, и перед ним лежала целая жизнь. А также с ним был Геллерт. Самый лучший друг, первая и единственная любовь. Как бы странно и смешно это ни было, но Альбус никогда не мог от него отказаться. Сколько бы времени ни прошло, что бы ни творил темный маг Грин-де-Вальд, Дамблдлор в душе и сердце прощал ему все, продолжая трепетно, хоть и безнадежно любить. Они сами все испортили. Разрушили по глупости, которая стоила не одной жизни. Но тем не менее Альбус никогда не отказывался от тех дней, как и от Геллерта, понимая, что то короткое лето было самым лучшим временем. Директор положил рамку на колени, едва касаясь кончиками пальцев стекла. Его глаза замерли, глядя куда-то перед собой. Все-таки слишком долго он живет, но так и не научился отпускать прошлое, которое одновременно было и радостным, и невероятно болезненным. Геллерт был его прошлым, которое он мечтал в юные годы сделать настоящим и будущим. Но теперь… на склоне лет у него есть только старая фоторамка, багаж воспоминаний и еле тлеющая надежда, что после смерти у него будет шанс все исправить. Абсолютно все, и продлить то лето на много веков.