День за днем

Он закрывает глаза и глубоко дышит. Просто свободно дышит, как наверно давно уже не делал. Просто наслаждается спокойствием в воздухе, без необходимости жадно хватать его в пылу сражения, боясь задохнуться. Он дышит, чувствуя запах травы, пыли и солнца, ощущая приближающийся дождь, который делает воздух несколько тяжелее и ласковее для восприятия. До слуха доносится шелест множества листьев в кронах деревьев, шорох травы и отдаленный шум голосов многих людей, которые заглушаются толстыми стенами особняка, который хранит внутри тепло и уют семейного очага. Он слегка морщится, когда какой-то еще один шум нарушает его спокойствие. Но веки не хотелось никак открывать. Было хорошо в этой ласковой темноте, которая убаюкивала в своей приятной неге, пропитанной тонкой россыпью золотой пыли, которая застряла после взгляда на приятное чистое голубое небо, озаренное солнцем. Но шум повторился, навязчиво пытаясь привлечь внимание отдыхающего мужчины. -...апа… Папа! – совсем рядом прозвучал мальчишеский звонкий голосок, разбивая вдребезги купол расслабленности внутри сознания. Он все же открывает глаза, пронзая ребенка своими серо-зелеными глазами. - Что случилось, Питер? – сипло спрашивает Эрик, прокашливаясь, пытаясь вернуть себе голос, который пропал от долгого молчания. - Я поставил сегодня рекорд! – гордо произнес мальчик, подпрыгивая на месте, не имея возможности держать внутреннюю энергию, которая просто кипела. – Хэнк меня даже похвалил! - А Чарльз? – спрашивает Эрик, запуская пальцы в свои собственные волосы, поправляя выбившиеся из-за ветра пряди. - А Чар… профессор, - поправил сам себя Питер, помня о некой субординации и уважении, которое было присуще каждому ученику по отношению к наставнику, – сказал, что скоро я смогу приступить к настоящим полноценным тренировкам! Представляешь?! Эрик несмело улыбнулся, протягивая руку к суетливому парню, ероша его серебристые волосы. - Ты… молодец, - по-особенному тепло и странно сдержанно произносит Эрик, не умея еще хвалить и мотивировать ребенка. Однако тому хватило – Питер знает, что отец достаточно скуп на эмоции из-за своего прошлого, а поэтому даже такая простая, но искренняя и теплая похвала сильно отпечаталась в детском сознании, приводя ребенка в восторг. Он подпрыгнул на месте, а потом, что-то невнятно крикнув, исчез, оставляя вытоптанную траву. Эрик усмехнулся и покачал головой. Удивительно, что у него, такого мрачного, жестокого и бессердечного человека растет такой жизнерадостный и активный мальчуган. В такие моменты Эрик начинает думать, что Чарльз прав и у него не все потеряно. Он слышит тихий скрип механизмов, который наизусть уже выучили все жители особняка, а Эрик так тем более. Особенно с учетом того, что этот звук всегда вызывал укол боли и вины в сердце мутанта, напоминая, какую серьезную и непоправимую ошибку он допустил. - Друг мой, ты решил весь день здесь провести? – подначивает уже заранее Чарльз, еще даже не добравшись до Эрика. – Все хорошо? Кресло остановилось возле отдыхающего мужчины, и у Эрика появилась возможность взять хрупкую ладонь Чарльза в свою, что он тут же и сделал, с трепетом ощущая, как сжались его тонкие пальцы в ответ. - Питер прибегал, - произнес Магнето, тихо хмыкнув, заметив самодовольную усмешку телепата. – Он правда хорош, или вы с Хэнком опять перехваливаете? - Как бы я ни любил твоего сына и как бы я его ни баловал, но сегодня он правда отлично справился, - заверил друга Чарльз, поглаживая грубую кожу на тыльной стороне ладони Эрика. – С тренировками еще, возможно, подождем, хотя если мы будем за ним присматривать вдвоем, то можем попробовать в ближайшее время. Эрик только кивнул, соглашаясь с тем, что такой потенциал надо развивать как можно раньше. Мутанты должны уметь контролировать свои способности в полной мере и не бояться ими пользоваться. Хотя кто-кто, а Питер явно этого не боялся. - Так ты так и не ответил, - задумчиво произнес Чарльз, пронзая Эрика своими невозможными голубыми глазами. – Все хорошо? Эрик замер на несколько мгновений, пытаясь прислушаться к себе. Хорошо? У него появилась настоящая семья: множество воспитанников-мутантов, непоседа-сын и возлюбленный, который стал его частью. Наконец ему не надо гнаться за ненавистью и пытаться выжить, не имея ничего, кроме силы и желания. Он обрел дом, в котором его всегда ждут и всегда примут, неважно когда и неважно каким. Он склонился над профессором, подцепляя кончиками пальцев его подбородок, чтобы приподнять и иметь возможность соприкоснуться своими губами к его. Эрик открыл глаза. Сердце билось, как заполошное, ломая ребра изнутри. Дыхание было частым, как у загнанной лошади, которая вот-вот рухнет замертво от бега. Его глаза безумно озирались по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры и доказательство. Доказательство того, что это не просто очередной сон. Приятный, сладостный и желанный, но просто сон. Эрик просто бы не выдержал такого удара от собственного сознания, которое подкидывало ему образы желаемой жизни, а потом безжалостно прерывало, возвращая в реальность. - Эрик? – раздается родной взволнованный голос Чарльза. - Дорогой, что с тобой? Эрик поднимает безумный взгляд и сталкивается с взволнованным и нежным, которым его одаривает профессор. Он сидит в своем кресле напротив постели, в которой проснулся его возлюбленный, не сумев покинуть того. Эрик затаил дыхание от медленно приходящего осознания – Чарльз здесь. Вот он, совсем близко, настоящий, а не иллюзия собственного мозга. Сидит, пронзая голубизной глаз, пытаясь добраться до сути проблемы, которая вызвала такой страх, держа в тонких пальцах очередную заумную книгу. Эрик подрывается с места, чтобы сжать в своих ладонях лицо телепата и прильнуть к его губам, вновь и вновь целуя, чтобы вернуть себе уверенность. Сон исчез. На его место пришла реальность, которая ничуть не хуже той мечты. И даже лучше.