День за днем

Чарльз смеется, когда Хэнк снова ругает его за то, что профессор не закрывает двери. - Вы понимаете, что это глупо и небезопасно! – продолжал ругаться ученый, нервно поправляя очки и размахивая руками, как мельница. - Хэнк, успокойся, я могу за себя постоять в случае чего, - улыбается спокойно Ксавье. – Или же позвать тебя. Зверь продолжает смотреть недоверчиво и раздраженно, чувствуя себя родителем, воспитывающим ребенка. И это сравнение также смешит Чарльза, которой действительно не видит повода для беспокойства. Он все же успокаивает друга, но не позволяет запереть двери. Двери его школы всегда должны оставаться открытыми, даже посреди ночи. Неважно, какие обстоятельства, неважно, что происходит в мире – замок никогда не закрывается. Чарльз не ощущает опасности от того, что он не запирается. В конце концов, его способности позволяют чувствовать чужое присутствие и видеть злые умыслы, а также, при большой необходимости, повлиять на человека и остановить его. Может, профессор Икс и инвалид, прикованный к креслу, но это не отменяет того, что он сильнейший телепат и сможет при необходимости защитить себя, своих друзей и своих учеников. В нем нет страха, только щемящая, нежная надежда. Открытая дверь остается для всех мутантов, которым может когда-либо понадобиться помощь, и для одного конкретного, которого Чарльз ждет уже очень много лет. Замки против этого мутанта не сработают даже при большом желании, если тот захочет ворваться, но больше Ксавье хочет не защититься, а скорее позвать. Он ждет, что через эти двери наконец вернется домой его заблудший воин, который все никак не хочет прекращать воевать. Как бы не кричал и не ругался на него Хэнк, как бы не пытались вразумить его другие дети, но Чарльз не хочет видеть в Эрике злодея. Их мысли не совпадают, их методы абсолютно противоположны, однако это не делает из него зло. Эрик просто не знает, как поступать иначе. Он знает кровь и убийства, и для него это самый верный способ решить любую проблему. Но Чарльз не может винить его. Скорее он может винить только себя в том, что не смог подарить Эрику мир и покой в душе. Но Чарльз еще способен сделать что-то для любимого. Он его ждет. Открывает все двери дома, чтобы показать, что здесь его всегда ждут, оставляет открытой дверь в сердце, напоминая, что его всегда любят. Чарльз не чувствует чужого приближения, но слышит ровные четкие шаги в коридоре. Не надо быть гением, чтобы догадаться, кто зашел к нему в гости. - Ты все также наивен, Чарльз, - слышится грубый хриплый голос, в котором звенит сталь. – Настолько глуп, что даже не закрываешь двери. - Как будто тебя они могли бы остановить, - смеется тихо Чарльз, разворачивая кресло, чтобы видеть пришедшего. – Ты не видишь препятствий, если к чему-то стремишься. Вряд ли бы простой замок мне помог. Эрик как всегда великолепен. Он похож на выточенного из камня древнегреческого бога, всемогущего и холодного, крепкого и властного. В его глазах сверкает лед и отчуждение, лицо абсолютно непроницаемо, и нет никакой возможности понять, о чем он думает. Тем более шлем так и остается пугающей короной венчать голову. - Безрассудный глупец, - качает головой Эрик, приближаясь к Чарльзу. Тот не меняет улыбки, смотрит открыто и ясно, пытаясь в свою очередь заверить гостя, что все хорошо, что Ксавье откровенен и честен. - Мне не от кого прятаться, - произносит Чарльз, протягивая руку старому другу и вечному возлюбленному. Эрик нерешителен всего несколько мгновений, а после переплетает пальцы, склоняясь над профессором. - Не боишься меня? – грозно спрашивает Эрик, нависая черной тучей, готовясь поглотить своей тьмой. - Только для тебя я и открываю двери, - доверительно отвечает Чарльз, касаясь свободной рукой плеча. – Только чтобы ты снова пришел ко мне. И чтобы не происходило, это не изменится. И жаль, что Эрик не может в это поверить. Но он все равно приходит, все равно ругает Чарльза за безалаберность, проводит с ним время, иногда за шахматами, иногда за более активными вещами, а потом просто уходит. Но Чарльз все равно оставляет двери открытыми. И снова начинает ждать.