День за днем

Он сразу почувствовал волнение в мыслях учеников, ему не надо было для этого как-то глубоко проникать в чужие сознания, взволнованность и легкий испуг колыхались на поверхности, как частая рябь озера после падения в него камня. Чарльз постарался успокоить эти волны своей силой, делясь с детьми своим собственным спокойствием и уверенностью. Детские умы очень восприимчивы, поэтому расслабленность скоро постигла их, очищая от лишних чувств разум. Однако были настойчивые голоса, которые пытались достучаться до Ксавьера, взывая к его инстинкту самосохранения. «Чарльз», - звучал взволнованный голос Мойры. «Чак», - рычал даже мысленно Логан, готовый броситься на нарушителя спокойствия и потенциального врага. «Профессор?» - особенно ярко выделялся нервный и испуганный Хэнк, который даже мысленно уже бежал к Ксавьеру на всех порах, чтобы оказаться с ним рядом в момент неизбежной встречи. «Все хорошо, - ответил всем сразу телепатически Чарльз. – Мне ничего не угрожает». И следом за этим посыпался новый град ментального волнения, который походил на ливень, неожиданно начавшийся в тот самый момент, когда ты вышел на улицу без зонта. Чарльз уже ощущал, как Хэнк с аптечкой рвется к нему в кабинет, чтобы оказать помощь. «Я в порядке, успокойтесь», - постарался привести в чувства взволнованную семью Чарльз, хотя все равно это было бесполезно. В данном положении профессор так и так вызывал волнение. Однако сам Ксавьер не собирался бояться своего гостя. Он знает, что ему ничего не грозит от этого мутанта, хотя ему до сих пор никак не почувствовать разум, который остается под надежной защитой. В конце концов, сейчас дело обстоит совсем иначе и более серьезно. Чарльз необдуманно положил ладони на живот, поглаживая его сквозь плотную ткань рубашки. Пальцы невольно чертили круги по коже, одним этим ощущением под подушечками возрождая в собственном внутреннем мире спокойствие и умиротворение, очищая загруженный чужими эмоциями разум. Легкая улыбка сама появилась на его лице, выдавая состояние телепата лучше любой ментальной атаки. - Чарльз? – решил прервать его короткий отдых прибывший в кабинет гость. В его голосе смешались удивление, шок, взволнованность и неловкое испуганное счастье. - Здравствуй, Эрик, - поприветствовал друга Чарльз, слегка сдвигаясь на своем кресле от окна к столу. – Присаживайся. Чай, кофе? За чем-то более крепким придется обращаться к Хэнку или Логану, потому что из этой комнаты они все конфисковали. - Не надо ничего, - покачал головой Эрик, подходя ближе к телепату, как-то боязливо на него поглядывая. - Как пожелаешь, - легко произнес Чарльз, подъезжая к столу и сам разливая себе чай. – Извини, я все же не откажусь от чашечки. Эрик молчал, внимательно глядя на собеседника из-под стали шлема, защищающего от телепатии. - Присаживайся, - повторил Чарльз с мягкой улыбкой. – Не беспокойся, здесь тебя ничто не побеспокоит. - Чарльз, ты правда… - неловко попытался задать вопрос Эрик, присаживаясь на корточки перед инвалидным креслом. – Правда? - Не заметно? – рассмеялся Чарльз, поглаживая достаточно округлившийся живот. – Я правда беременный. И это правда твой ребенок, Эрик. И, как ты понимаешь, я не могу никак повлиять на твое сознание, хотя меня не радует то, что ты носишь здесь шлем, друг мой. - Я отец твоего ребенка, но ты называешь меня «другом»? – вскинул скептически брови Эрик. – Серьезно? - Ты же понимаешь, что это уже никак не изменить, - усмехнулся Чарльз, касаясь кончиками пальцами ненавистного шлема. – Позволишь? - Ты собираешься рыться в моей голове? – озлобленно отозвался Магнето, прожигая мужчину взглядом. - Просто поделюсь ощущениями, - мягко улыбнулся Чарльз. - Своими… и ребенка. Эрик позволил все же снять со своей головы защиту, а пальцы Ксавьера почти сразу зарылись мягко в светлые волосы. - Как давно, - прошептал Чарльз. – Я почти забыл… тебя. Это было давно забытое ощущение, тепло Эрика, ощущение его тела – Чарльз никогда бы и ни с чем бы их не перепутал, даже если бы помимо ног ему отказали и глаза. Эрик застыл, тоже вспоминая эти забытые ощущения доверия кому-либо. Телепат не торопился исполнить задуманное, расслабляя воина, который готов был даже сейчас напасть и сражаться. Эрик вскинул на Чарльза взволнованный нерешительный взгляд. - Могу ли я? – неуверенно спросил Магнето, приподнимая ладонь, нависая ею над чужим животом. - Конечно, можешь, - кивнул Чарльз, и Эрик с небольшой паузой положил руку на тело Ксавьера там, где тот носил их общего ребенка. Это был особенно интимный жест для них обоих, и профессор решил, что это знак и для него, и он позволил себе коснуться чужого сознания. Как же давно это было! Чарльз почти забыл, насколько прекрасен разум Эрика. Он освещен церковными свечами и прожекторами концлагеря, в нем звучит песня на иврите и нацистские девизы от Шоу, в нем бушует черный океан, из которого мутанта вытащил Чарльз, и рассыпан горячий песок Кубы, где они расстались. Эрик вздрогнул, но не отпрянул, но для телепата это был знак не лезть дальше. Он упивался забытым чувством близости, особой близости, с любимым человеком, их взаимным чувством полным доверия и любви, которая пестрила в чужом разуме. И нечаянно Чарльз спроецировал свои ощущения в сознание Эрика. - Чарльз… - прохрипел тот беспомощно, касаясь губами влажных от слез щек. - Прости, - прошептал Ксавьер, продолжая улыбаться. – Просто я забыл… как ощущается твоя любовь. - Обещаю, теперь ты ее будешь чувствовать постоянно, - клятвенно заверил Эрик, сплетая пальцы Чарльза со своими у него на животе. И в тот момент, будто чувствуя настроение родителей, малыш решил их поддержать, пнув папу в живот. Глаза Магнето восторженно расширились, а на губах расцвела улыбка. Чарльз же подумал, что теперь забытым будет чертов шлем и, пусть и временно, геноцид и ненависть. Но не дай Бог кому-то из людей поднять руку на Чарльза и их ребенка. Тогда ничто не спасет человечество от гнева любящего отца и мужа.