День за днем

Гул голосов становился как будто громче, хотя людей, хоть и не намного, но становилось меньше, а усталость, так или иначе, брала оставшихся. Однако каждый шорох женского платья, каждый цокот каблучков, кокетливые смешки и любой разговор, доносившийся до чуткого слуха, безумно раздражал, вызывая желание сжать руками горло, из которого вырываются эти шумы, и сдавить до хруста шейных позвонков. Убивать ему было привычно, он позволял себе при необходимости терзать и женщин, и детей, лишь бы только достичь цели. Моральные принципы? Его моральные принципы диктовали одно – дом и его благополучие стоят на первом месте, а жертвы не имеют значения. - Вы, кажется, заскучали, Ксеркс? – послышался тягучий, как мед, и такой же приторный голос от такой же чересчур сладкой девицы. Блондиночка с ярким вульгарным макияжем, в розовом облегающем платье стояла перед ним, плавно покачиваясь на неимоверно высокой шпильке. Она кокетливо хлопала ресницами и покусывала полные губы, стараясь всем видом показать, как ей интересен собеседник. - Нисколько, - произнес с вежливой улыбкой Ксеркс, тем не менее, не желая вливаться в разговор, который ему никак не нужен был, в особенности с такой собеседницей. - Вы пришли один? – все же не поняла холода мужчины дама, соблазнительно убрав светлые волосы с оголенного плеча. - Да, - коротко ответил Ксеркс, отводя взгляд от чужого лица, которое невероятно хотелось исполосовать ножом. - Вы не против, - продолжила она, интимно и завлекающе шепча, кладя ладошку на крепкое предплечье, - если я составлю вам компанию? И не только сейчас и не только здесь. Все стало понятно. Очередная дура решила пробиться в постель влиятельного мужчины. Ксеркс — лакомый кусочек для любой: в его руках огромная власть не только над городом, но и над собственной страной и некоторыми другими, несколько счетов с семи и восьмизначными цифрами, он красив и сексуален, и главное для многих – холост. Каждая подобная встреча приводит к тому, что Ксерксу приходится отказывать толпам легкомысленных или самовлюбленных охотниц, терпеливо пережидая их нападения. Сейчас он слишком устал, и без того малое терпение было готово закончиться. - Вы такой сильный, - продолжила завлекать девушка, слегка сжимая мускулистое предплечье. – Бесстрашный… Ее тонкие пальчики потянулись к кожаной повязке, которая привычно скрывала половину лица мужчины, пряча под собой безобразные шрамы и пустоту вместо темно-синего глаза. - Как вы же получили эту… травму? – решила рискнуть девушка, прикасаясь к грубой ткани. Она тихо взвизгнула, когда ее запястье перехватила грубая мужская ладонь. - Вам так хочется знать? – горячим шепотом поинтересовался Ксеркс, умело гипнотизируя новую жертву, искажая губы в соблазнительной усмешке. - Да, - выдохнула пойманная глупышка, не отрывая взгляд от синего омута. - Была одна девушка, - начал говорить Ксеркс, обволакивая девицу глубоким бархатом голоса, прикасаясь костяшками свободной руки к чужой щеке. – Такая же красивая. И также любила задавать вопросы. Она интересовалась почти всем. Только не знала, когда нужно остановиться. Глаза девушки испуганно раскрылись, потому как хватка усилилась. Для Ксеркса не составляло труда сломать хрупкие косточки одним лишь сжатием руки. Он усиливал давление, заставляя боль, возникшую под его пальцами, медленно растечься по тонкой ручке. - Пустите, - прошептала она, но мужчина ее проигнорировал. - В один день, - продолжил с улыбкой он, ласково поглаживая испуганную девчушку по шее, - она пересекла черту. И я сжал ее тоненькую бледную шейку всего одной рукой и начал медленно ее душить, наслаждаясь каждым ее хрипом. В попытках спастись она начала брыкаться и расцарапала мне лицо, и, совершенно случайно, лишила меня глаза. И в тот момент ее позвонки сладко захрустели под рукой. Девушка потеряла весь свой лоск и соблазнительность, превращаясь в размалеванную уродливую куклу. Она крупно дрожала, бесконечно всхлипывая. - Хотите еще что-нибудь узнать? – вежливо поинтересовался Ксеркс, отпуская жертву из своего захвата. Та, шатаясь, видя перед собой лишь страх, в прямом смысле сбежала от него. Мужчина довольно усмехнулся, радуясь, что хоть напоследок смог себя развлечь. - Зря так перепугали ее, - произнес подошедший хозяин вечера. - Я ничего такого не сделал, - пожал плечами Ксеркс. – Пытаюсь спасти остатки вечера. Гильбэ покачал головой, тихо посмеиваясь. - Можете ехать домой, - произнес он. – Сейчас вы способны убить всех, кто окажется слишком близко. Ксеркс усмехнулся, не решаясь опровергнуть этот факт, хотя его можно было оспорить, и поспешил покинуть злосчастное место, на всех порах, превышая немилостиво скорость, мчась домой. Дом. Если подумать, то дома у Ксеркса не было никогда. Он не детдомовский, нет, у него есть и мама, и папа, но рядом с ними не ощущалось спокойствие, удовлетворение и тепло. Не было места, где бы Ксеркс мог отдохнуть душой и телом, восстанавливаясь от той тьмы, в которую он безвозвратно погрузился. Не было тех, кто бы смог принять его жестокость и эгоистичность, смог бы держать их в узде и достойно отвечать на выпады и при этом оставаться рядом. В квартире было темно и тепло. Навстречу, цокая когтями о паркет, вышел черный пес, лениво качнув хвостом. Ксеркс потрепал зверя по огромной голове, отмечая, что тот хорошо ему служит. После этого пес смог спокойно уйти дальше спать. Тихо ступая, Ксеркс вошел в спальню, едва скрипя дверью. На огромной, большой даже для двуспальной, кровати был ворох из подушек и одеял, который едва заметно поднимался и опадал, а из-под этой груды слышалось тихое сопение. Ксеркс скинул с себя душащий костюм, влезая в спальные штаны, и забрался на постель, принимаясь распутывать спутанный комок. После недолгого копошения из-под одеяла высунулась сонная мордашка, чье выражение было очень недовольным. - Ты чего делаешь? – прошипел парень, сильно жмурясь, натягивая на себя обратно одеяло. - Хочу до тебя добраться, - усмехнулся Ксеркс. – И забрать себе хотя бы одну подушку и свою часть одеяла. - Многого хочешь, - проворчал Кеннет, тяжело вздыхая, все-таки разрушая свое сонное логово. - Ты само очарование, - усмехнулся Ксеркс, обхватывая ладонями чужое лицо, захватывая губы, лениво и чувственно целуя. Юноша оплел руками крепкую шею, прижимаясь ближе, поддаваясь этому напору. Ксеркс навис над Кеннетом, поглаживая его щеки. - Ты снял свои железяки, - довольно протянул мужчина, будто поощряя за послушание, ласково почесывая за ушами. - Это пирсинг и это не просто так, - отозвался строптиво Кеннет, все же довольно улыбаясь. – А ты опять забыл снять повязку. Выгоню же на диван или сам уйду. - Кто ж тебя отпустит, - горячо прошептал Ксеркс, чувственно касаясь тонкой бледной шеи. Юноша под ним не смог сдержать довольного стона. - Я устал, - расстроенно вздохнул Кеннет, зарываясь тонкими пальцами в черные волосы. – Прошу, давай просто ляжем спать. Ксеркс недовольно вздохнул, все же понимая, что и сам он достаточно устал. От его внимания ускользнул момент, когда ловкие пальчики расстегнули ремешки повязки на затылке, и та упала рядом с головой Кеннета. Его рука предельно нежно легла на покалеченную половину лица, невесомо поглаживая рубцы. - Смельчак, - усмехнулся Ксеркс, отмечая, что на чужом лице нет ни тени страха, только вечный интерес и мягкость. Кеннет звонко хмыкнул, приподнимаясь и невесомо целуя усмехающиеся губы. - Давай спать, - произнес он, вновь оплетая шею и утягивая мужчину на себя. Ксеркс поддался и лег рядом, прижимая к себе обманчиво хрупкого Кеннета, позволяя тому вертеться и крутиться, пока он не нашел удобное место. Зарываясь носом в рыжие волосы, успокаиваясь ощущением податливого тела под руками и абсолютного доверия, Ксеркс подумал, что рядом с этим строптивым мальчишкой с отвратительным характером и прекрасным умом, он обретает дом. И ради него Ксеркс готов сжечь весь мир, только чтобы Кеннету ничего не угрожало.