День за днем

Тусклый лунный свет слабо освещал императорские покои. Бледные лучи мерцали на гладких отполированных синих лазуритах, отбрасывая химерные блики. Кеннет вдохнул полной грудью теплый ночной воздух, поднял голову вверх, всматриваясь в черноту неба, на котором особенно ярко выделялся острый тонкий серп молодого месяца. Губы юноши тронула довольная усмешка, но через мгновение на лицо вернулась невозмутимость. Синие глаза во мраке ночи казались черными: они спокойно взирали на небо, а мысли текли неспешным потоком, подхватываясь слабым душным ветерком. — Они считали меня безумцем... Считали избалованным ребёнком, слишком слабым и недостойным нести почетное и ответственное бремя короля... Пусть так. Бог на моей стороне. Пусть он и обделил меня необходимой внешностью, но он даровал мне Судьбу, чья дорога, в конце концов, привела меня к нему. Я делаю великое дело, и Лис благословляет меня. Я вскрыл гниль внутри своей страны, что ядовитой болезнью распространяется по здоровому организму, медленно убивая его. Как сказано было одним человеком: отруби червоточину, и болезнь остановится, а организм восстановится. Я совершаю благое дело, я ищу правду в этом море лжи и невежества. Я следую зову Лиса, являющегося мне во снах и приходящего ко мне. Я внимаю его гласу, я следую его знакам. И мои труды принесут торжество справедливости, — холодный взгляд синих, словно лазурь, глаза смотрел во мрак ночи, чёрной, словно шерсть мрачного Бога, за поступью которого нет ничего, кроме Вечности. — Ты решил оправдаться передо мной? — стоящий рядом с юношей Ксеркс в ленивом интересе склонил голову набок, хищно прищурив единственный глаз. — Оправдать своё предательство? — Объяснить мотив, — невозмутимо парировал Кеннет. — И нет, это не предательство. Это рок, то, что предначертано. Это очищение. — Как иронично, что оно идёт рука об руку со Смертью, ты не находишь? — незримой силой, потусторонней мощью повеяло от молодого императора, и его ледяные пальцы коснулись щеки юноши. — Как сказано было богами: смерть — начало бессмертия. Кеннет медленно прикрыл глаза, скрещивая руки за спиной. Он знал, что плетущее интриги кодло уже чувствует, как на его шее затягивается крепкая петля, из которой не сбежать, не выбраться. И все, что ему останется — склониться перед своим господином. И мрачными легионами, черной тенью стоящими за его собственным господином. Все еще держа глаза закрытыми, Кеннет позволил себе довольно улыбнуться. Его расчет работал безупречно. Как сказано было одним человеком: даже тупой кинжал таит в себе опасность, оставаясь оружием, более смертоносным, чем самый острый булатный меч. Этим человеком был он сам.