День за днем

Я смотрю на вашу удаляющуюся спину, и горькие слезы текут по моим щекам. Идет сильный дождь, я уже насквозь промок, но не замечаю, как мелко дрожу от холода. Сейчас весна, и холодные капли падают на мое лицо, смешиваясь с горячей соленой влагой, и вместе с ней быстро стекают вниз, в то время как изнутри душат рыдания, разрывая грудь, сердце и душу на части. Мне всегда казалось, что я сильная, более умная личность, чем другие влюбленные, что не наступлю на те же грабли, на которые часто наступают они; мне казалось, что я гордый и независимый... О, как же я ошибался! Самообман и излишняя самоуверенность были столь сильны, что я совершенно не заметил, как стал таким же, как они... И я действительно ничем не лучше. Глупый влюбленный мальчишка, слишком сильно мечтающий о сказке, которой никогда не быть в нашем реальном мире. Я закрываю глаза, до боли прикусывая губу, и понимаю, какой же я все-таки дурак. С самого начала это все было так глупо. Я знал точно, что это идиотизм, но разве я хоть что-то мог сделать с теми чувствами, что неожиданно вспыхнули во мне? Я — студент, а вы — взрослый уважаемый преподаватель. Между нами лежит колоссальная пропасть, и я, конечно, знаю наверняка, что мне ее не преодолеть. Но любовь штука жестокая, а надежда робко окрыляет и душу, и сердце. Однако я слишком неуверен в себе, вы от меня так далеки и все, что я могу, просто наблюдать за вами издали. Я действительно влюблен в вас, но я совершенно не знаю, что мне делать. Мое сердце разрывается от боли и осознания всей тщетности моих чувств и невозможности любого ответа на них от вас, и на лицо мое печатью ложится грусть. Я бесцельно бреду куда-то вперед — глупый предлог сбежать из дома за покупками и не собирался претворяться в жизнь, — и люди и огни огромного города проходят мимо меня. Он такой огромный — одной прогулки явно не хватит, чтобы обойти его весь, но в то же время такой маленький, и посреди него мы неожиданно встречаем друг друга. Вы одеты легко и непринужденно, не в костюм, как в любой рабочий день, на мне же те же самые черные джинсы и рубашка, что обычно. Я замираю, замечая вас, вы тоже останавливаетесь, оценивающе глядя на меня. Мгновение мы просто смотрим друг на друга, и я киваю, хрипло и тихо здороваясь. Вы чуть щурите глаза и совершенно неожиданно для меня спрашиваете: — Хорошая погода, а вы такой грустный. Что-то случилось? — я вижу, что ваши ясные глаза улыбаются, в моих же отражается удивление. — Да нет, — неопределенно веду плечами, устало закрываю глаза, а голос мой слишком бесцветен. — Мне просто очень грустно. — И что же причина вашей грусти? — честно говоря, я не верю своим ушам, как и совершенно не понимаю, для чего это вам. Однако сердце мое екает, надежда и острая необходимость сбежать от собственного внутреннего одиночества вопят в душе, заглушая разум, а мне сейчас настолько все равно, что я неосторожно делаю шаг навстречу, совершая величайшую глупость всех своих лет. Я отвечаю устало, и ответ, на самом деле, так легко вырывается из моих уст: — Вы. И лишь когда я вижу искреннее изумление на вашем лице, я понимаю, что произошло. Но пути назад нет, и внутри меня все обрывается. Я такой дурак. И я снова собственными руками уничтожил ту хрупкую связь, что лишь намечалась между нами. По моим щекам текут слезы, и мне уже нечего терять. — Но вы же понимаете, что между нами ничего не может быть? — на удивление, в вашем голосе нет ни презрения, ни отвращения, ни раздраженности. Он спокоен и ровен, как и взгляд ваших глаз. И вы, противореча своим словам и издеваясь надо мной, зачем-то подходите ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Я все прекрасно понимаю, — я даже не пытаюсь как-то скрываться или бежать. — Абсолютно все. Но я... — слова застревают в горле, преграждая воздуху всякий путь, отчего я едва не задыхаюсь. Все оправдания кажутся мне сейчас такими нелепыми и глупыми, что я лишь беспомощно опускаю руки, поднимая на вас глаза и встречаясь с вашими. Наверно, в моих глазах слишком много надежды и мольбы о том, чего вы никогда не сможете мне дать, потому что вы подходите ко мне еще ближе. Осторожно касаетесь кончиками пальцев моей щеки, отчего я вздрагиваю, и берете мое лицо в свои руки, поднимая мою голову и заставляя смотреть себе в глаза. — О, дитя! Любые отношения между нами обречены, — в вашем взгляде извинения, вы шепчете, наклоняясь ко мне непозволительно, мучительно ближе. — Я знаю, — одними губами отвечаю, чувствуя, как слезы, затекая назад, щекочут шею. — Выбросьте из головы эти глупости. Я знаю, вы умный, вдумчивый человек, так что я уверен, что вы прекрасно понимаете, что это не любовь. Конечно, мне очень приятно ваше внимание, но не более. Сами подумайте, что ждёт нас впереди? Правильно, ничего. Так что ещё раз повторяю, выбросьте из головы эти глупости, — вы ласково, по-отечески целуете меня в лоб, призываете к спокойствию, а у меня внутри все разрывается. Я всхлипываю, закрывая рот рукой, и не могу смотреть на вас, своего мучителя. Я прекрасно вас понимаю, прекрасно, в чем-то вы также, бесспорно, правы, но отчаянная надежда когтями впивается в лоскуты моей души, не желая исчезать, разрывая их на куски. Я хватаю вас за руки и неосознанно, отчаянно пытаюсь прижаться к вам, лихорадочно шепча, моля: — Пожалуйста. Пожалуйста, позвольте мне хотя бы это. Мне так жаль, так жаль! Мне так жаль, так жаль... — это больше похоже на бред, но я хватаюсь за вас, как за спасительную соломинку. Я плачу и чувствую себя так отвратительно. Я снова все испортил. Мне все же удается прижаться к вам, крепко обнимая, но вы с силой отстраняете меня, разжимая мои руки, и снова смотрите мне в лицо, заглядывая в глаза. На вашем лице ни тени злости или раздражения, но в ваших глазах извинения. Я же снова закрываю свои, и мне абсолютно искренне хочется умереть. Громко гремит гром, и кто-то спускает предохранитель — с неба потоком начинает литься холодная вода. Я открываю глаза и вижу вашу отдаляющуюся спину. Я так ненавижу себя. Рыдания душат изнутри, и я падаю на колени, пряча в ладонях лицо. Все мои внутренности — одна сплошная кровоточащая рана, я чувствую себя пустым и искренне не понимаю, за что мне такое наказание. Не то, что меня отвергли, нет, я знал это с самого начала, а то, что я постоянно порчу все своими собственными руками. Плечи мои опущены, руки безвольно лежат на асфальте и коленях, глаза пустым взглядом смотрят в черную дорогу впереди. Я не питаю никаких иллюзий, по крайней мере, теперь. Я знаю, вы не вернетесь. Потому что вам незачем возвращаться ко мне.