День за днем

Они идут вдоль вечерней улицы, не разбирая дороги, доверяя больше интуиции, чем памяти. В конце концов, это их район, всех они знают, а главное – все знают их, особенно жестокого и аморального Милковича, который не знает порой жалости. И как бы не были недовольны прохожие яркой колоритной парочкой, но не рисковали подойти и что-либо сказать им, опасаясь вспыльчивости Микки. Он бы, разумеется, мог всем набить рожи, кто косо взглянул на них, но ему было совершенно не до этого. Йен что-то увлеченно рассказывал, бесконечно смеясь, почти постоянно проводя языком по губам, которые от холода совсем потрескались. Да, на улице стало уже холодно, а тонкие куртки совсем их не грели, купить новые не было денег и возможности, но они не спешили прятаться куда-то в тепло. Обычно в такие дни предпочитают идти в клубы, но обычное – это не про них. Они идут по сумрачной улице, бесконечно смеясь. У Йена голос и смех еще мягкий, когда у Микки давно все отдано сигаретам. Быть таким выделяющимся, наверно, неправильно. Но прошли те дни, когда Микки, боясь отца, скрывал свою ориентацию и умалчивал ее от мира. Но чертов Галлагер похож на лучшую наркоту, которая запускает по венам бешеный огонь безумия, что лишает каких-либо тормозов и стоп-кранов. Дошло до того, что Микки на глазах у всех признался, что он гей. Да, его после этого хорошо отметелили, но что поделать. Лучше быть несдержанным, чем лишиться дорогого человека. Йен широко улыбается, и Микки тянет порывом прикоснуться с этим ярким губам. Они теплые, почти горячие и кажутся невероятно мягкими. - Ты чего? – удивленно спрашивает Галлагер, не теряя веселого настроя, но, сжимая его плечо, Микки чувствует напряженные мышцы. - А что? – спрашивает парень с едва заметной грубостью. - Ну... люди, - пытается как-то объяснить Йен, бегая глазами по улице. - А что люди? Мало ли что они подумают. У меня есть ствол, а он решает все проблемы, - равнодушно и спокойно отвечает Микки, по-собственнически прижав к себе парня. Галлагер вновь смеется, утыкаясь носом в бритый висок. Они вваливаются в дом, не обращая внимания на недовольную потрепанную Фиону и младших, которые косятся в их сторону. Йен тянет на второй этаж в свою комнату, в которой уже как-то привычно они живут вместе. Они падают, не раздевшись, в постель, рассматривая грязные, но когда-то белые потолки и стены. Они замолкают. В тишине, в которой не слышно даже шума с первого этажа, слышно, как плачут трубы. - Опять протекают, - задумчиво произнес Йен, продолжая глядеть в потолок. - Предлагаешь мне подработать сантехником? – грубо отозвался Микки. - Ролевые игры? – усмехается Галлагер, вздернув брови, сощурившись. В ответ он получает ощутимый удар в бок, но заливается гоготом, запрокинув голову. Вновь появляется порыв. И Микки подчиняется ему, вновь целуя невыносимого лиса. А потом снова и снова. Снова и снова... Чтобы никогда не забыть этот миг и такого веселого и беззаботного Йена.