День за днем

Чуя втягивает щеки, чтобы сделать затяжку поглубже, чтобы дым проник в самые легкие, очерняя их. Он смотрит в черное небо, размышляя о том, как все стало сложнее. Раньше было выживание: ты ломаешь или сломают тебя, разрушаешь в прямом смысле улицы вокруг, делаешь все, чтобы остаться в живых в этих трущобах, которые были пристанищем убогих и ненужных этому миру. Сейчас Накахара носит не потертые джинсы, старую разорванную толстовку и склееные-переклееные кроссовки, на нем теперь сидит идеально по фигуре дорогой костюм, а в натертых до блесках ботинках Чуя видит собственное отражение. Он не побирается по углам, а может позволить себе ресторан и дорогие вина, о которых когда-то мог только мечтать. Внешне Чуя с улиц и Чуя из Мафии – это абсолютно разные люди. Но что же там внутри? - Не тявкай, - недовольно фырчит Накахара, отрываясь от созерцания черноты неба. Он сильнее наступает на голову цели, но без применения силы – это убожество им говорящим нужно. - Чуечка такой серьезный сегодня, - с явной улыбкой произносит сидящий рядом Осаму. Он щурит от веселия глаза, но в их глубине абсолютная пустота. Эта пустота образуется, когда все ломается – планы, фразы, жизнь. Когда все существо стремится либо к особой табачной смеси, либо к петле. Но в итоге все равно сжимаешь стаканы и заливаешь в себя горький алкоголь. - Нравлюсь? – усмехается Дазай, когда Накахар слишком долго смотрит на него. Чуя злобно щурится, скалясь, и сдерживается, чтобы не плюнуть напарнику в лицо. Осаму тихо смеется, но в этом смехе нет никаких переливов чувств – ни веселья, ни горести. Только пустой звук. Чуя делает новую затяжку и думает, что он также может оказаться пустым. Он уже стоит на руинах собственной жизни, с самого начала стоял, объятый пламенем пожара. Ему дорога к петле, следом за Дазаем, который только этого и хочет, или же к игле, которая манит остротой. Но Чуя учился. Учился у тех, кто давно покинул их, но оставил после себя крепкую память из отвращения и страха. Внутри Накахара все такой же дикий парнишка, которому самая дорога в могилу, но он учился у мертвых, которые говорят ему сейчас из земли – ты не изменишься, но можешь дальше идти. - Выпьем сегодня? – спрашивает равнодушно Чуя, бросая окурок, не заботясь, попадет ли он в человека под его ногой. - М? Можно, - задумчиво произносит Дазай, не особо задумываясь над причиной такого предложения. Но просто Чуя хочет научить его, пока жив. Вдруг это поможет.