День за днем

Есть что-то особенное, необычно приятное в этом. Все-таки, как считает Юра, даже весело иметь связь с родственной душой через собственную кожу. Он не понимал, как это работает, но знал, что написанное на руке дойдет до Отабека быстрее любого смс или звонка. Вначале он стеснялся – Беке столько пришлось пережить, потому что Юра частенько измывался над руками, чертя на них гелевой ручкой разнообразные каракули, писал шпоры для контрольных и просто бред. Надо сказать, что Отабек ничего не сказал Плисецкому, узнав в нем своего соулмейта. А вот Юре было стыдно. Но стыд перешел в азарт, а тот — в приятную традицию. Юра вставал каждое утро и, сразу открыв глаза, осматривал руки. На запястье он мог найти маленький аккуратный смайлик, забавно нарисованный большой палец вверх или милейшего котика. Плисецкий улыбался от уха до уха, понимая, что теперь день ничто не испортит. Рядом с кроватью или под подушкой теперь всегда была ручка, чтобы быстро ответить, не заставляя друга ждать. Своим корявым размашистым почерком, каждый раз ошибаясь, Юра писал какую-нибудь чепуху, желая доброго утра или просто балуясь. Отабек никогда не жаловался, но Юра все равно старался побыстрее все стереть, чтобы у друга не было из-за него неприятностей. Но Бека никогда не писал. Да, были простые рисуночки, которые на удивление долго держались, но никаких слов. Отабек объяснял это тем, что у него не очень хороший почерк, да и по-русски он пишет реже, чем по-казахски. Как это может отразиться на манере написания, Юра не знал, да и не пытался особенно понять. Он ворчал на это, но принимал такое решение, ведь, в конце концов, Бека очень долго терпел его и его писанину, что портила бронзовую матовую кожу. Юра продолжал разогреваться, хотя до выхода на лед оставалось совсем немного. Но тело переполнилось энергией, хотелось поскорее ее выплеснуть. Возможно, признавал мысленно Плисецкий, это все волнение. Финал, вот-вот решится судьба долгожданных медалей. Юра рвал жилы, чтобы подняться так высоко, а сейчас он боролся не просто с сильными соперниками: Виктор был очень близко, но еще ближе был Отабек, который мог сорвать свое заслуженное золото. Плисецкий не знал, как к этому относиться. Должен ли он уступить? Не разрушит ли это их отношения? Сердце стучало, как заполошное. Юра провел ладонями по лицу, в динамиках зазвучало его имя, и фигурист вышел на лед. Выезжая на центр, он бросил взгляд на руки и заметил надпись – аккуратные небольшие буквы с острыми краями выстроились в простое слово. «Давай». И маленькое сердечко. Одна победа есть. После такого Юра обязан выложиться на полную, чтобы не подвести любимого.