День за днем

У Ремуса довольно скоро отпали сомнения в том, кто его соулмейт. В конце концов, это не было секретом, особенно лет в пятнадцать, когда Сириус, не спрашивая, поцеловал его в коридоре школы, специально отстав от Джеймса и Питера. - Все будет хорошо, Луни, - шептал с улыбкой Блек, поглаживая Ремуса большим пальцем по щеке, ощущая свежий рубец. Люпин крупно вздрогнул, прикрыв глаза. Он хотел умолять Сириуса никогда его не успокаивать. - Не говори этого, ладно? – тихо произнес Ремус, уткнувшись лицом в грудь Сириуса, ощущая, как его грудную клетку трясет от смеха. Люпина же трясло от страха. Страх сковывал каждый раз, когда Сириус с усмешкой и азартом в глазах целовал почти неловко, поглаживая по уже привычному рубцу, и обещал, что будет хорошо. Каждый раз Ремус цеплялся за него, глотая просьбы не делать то, что он задумал. «Все будет хорошо, Луни» Черный траурный приговор очерчивает самым старым шрамом бледную кожу на предплечье Ремуса, предрекая момент, чем закончится жизнь его возлюбленного. Слишком часто Сириус говорит это, и можно было бы привыкнуть к этому, но каждая новая авантюра становилась все опаснее, а потому успокоиться и привыкнуть нельзя было. - Все будет хорошо, Луни, - подмигнул Сириус, вновь целуя на прощание. Ремус надеялся, что так и будет. Но тревога за возлюбленного мешалась с тревогой за семью друга, за весь волшебный мир, над которым нависла угроза, которую никто даже назвать по имени не решается. Ремус не верил, что это все, когда услышал о произошедшем. Он не верил, что это конец, когда приговор вступил в силу, и Сириуса заперли навсегда в Азкабане. Увы, сам Люпин не мог этого увидеть. Лишь слышал от Дамблдора, который пытался помочь бывшим ученикам и верным соратникам. Но оборотня ничто уже не могло успокоить, потому что кроме той роковой фразы от Сириуса ничего не слышал. Он не верил своим глазам, когда вновь увидел его перед собой. Осунувшегося, бледного, измученного тяжелыми годами в Азкабане, но живого. В его глаза еще тускло горел прежний огонек юношеского озорства, а губы складывались в несмелую усмешку. - Я уж боялся, что это все, - прошептал Ремус, чувствуя, как горят глаза и сжимает грудь. - Я скажу, когда будет все, - рассмеялся хрипло и скрипуче Сириус. – Ты же помнишь, что я тоже знаю, когда все завершится. Ремус это всегда забывал. Потому что слишком уж часто Сириус держал его в напряжении. Он постарался расслабиться. Несмотря на то, что грядет новая война, Люпин смог немного стать счастливее. Им дали второй шанс, ведь Сириус смог вернуться, а они смогли снова привыкнуть друг к другу. Бродяга вновь ловит его в тёмном коридоре, но уже в Министерстве. Он вновь целует его, нежно проводя пальцем по старому шраму на щеке. - Все будет хорошо, Луни, - хрипло усмехается Сириус. - Конечно, будет, - неуверенно улыбается Ремус, все-таки решившись поверить в это. Но вместо радости он видит странную тоску во взгляде и получает второй поцелуй - отчаянный и нежный. А дальше... Дальше все сливается в бешенный поток: Пожиратели, дети, пророчество... В пылу битвы он не слышит ничего, лишь случайно ловит взгляд: удивленный, тоскливый и обреченный. Ремус бежит вперёд, но не с желанием спасти, а удержать от ошибки Гарри. Ведь все было уже решено за них. Да и Ремус уже разучился плакать.