День за днем

Д’Артаньян уже раз пятнадцать пожалел, что согласился остаться с ними, с этими мушкетерами. Новый темп жизни, сама по себе новая жизнь, включающая обязанности, ответственность и массу приключений. Он долго боролся за свое право стать мушкетером, доказывал капитану Тревилю и остальным, что имеет право носить кожаный наплечник с гербом их отряда. Но главное — он терпел уроки Атоса, а педагог он, конечно хороший, но очень жестокий. — Тебе нужно было сделать не это, — повторял вновь привычную фразу солдат, в очередной раз повалив ученика на землю, подняв облако пыли. Д’Артаньян закашлялся, садясь, опять чувствуя боль в спине. На самом деле он уже не надеялся, что когда-нибудь снова будет целым. Атос не церемонился с ним, избивал только так, прикладывая достаточно сил, оставлял на гасконце свежие царапины от шпаги, каждый раз говоря, что этот удар мог быть смертельным. Он мог. Д’Артаньян знал, что бывший граф способен на убийство, делает это легко и виртуозно, будь то мушкет или шпага. Особенно шпага. Гасконец не мог оторвать глаз, когда Атос брал в руки клинки и практически танцевал с ними. Легкие и быстрые движения, резкие и смертоносные выпады — мушкетер в этот момент казался львом, что украшал королевский герб. Сильный и могущественный, способный на все. Д’Артаньян по глупости даже пытался скопировать стиль и манеру фехтования наставника. Он практиковался днями и ночами, в перерывах между заданиями и при их выполнении. Мышцы болели так, что гасконец удивлялся, как у Атоса получается все делать с такой легкостью. — Тебе нужно делать не это, — недовольно качает головой мушкетер, поджав губы и укоризненно глядя на юношу. — Вместо того, чтобы так бесполезно тратить время, лучше бы полезным делом занялся. Д’Артаньяна это сильно обидело. Как попытку стать ближе к наставнику и кумиру можно назвать бесполезной тратой времени?! Гасконец попытался после этого вызвать обидчика на дуэль, но быстро оказался повержен под довольную ухмылку Атоса. Он старался стать лучше, встать на один уровень с Портосом, Арамисом и Атосом, которые были где-то на вершине. Тревиля д’Артаньян даже не думал догнать — этот человек был где-то на уровне короля. Но остальные прямо перед ним, учили и тренировали, стали братьями по оружию, но еще были недосягаемыми. — Тебе нужно делать не это, — едва заметно улыбается Атос, хотя глаза смеются намного громче. — А что же мне нужно делать? — недовольно закатил глаза д’Артаньян, готовясь к очередной холодной нотации. — Быть собой, — пожал плечами Атос, похлопав заботливо по плечу. — И какой же я по-твоему? — усмехнулся д’Артаньян, ощущая жар от того места, где лежала чужая ладонь. — Взбалмошный, неуправляемый, наглый, бесцеремонный, — на одном дыхании перечислил Атос, под хриплый смешок товарища. — Но еще заботливый, сопереживающий, честолюбивый и гордый. — Как у тебя все смешалось, — рассмеялся д’Артаньян, кладя руку на чужие плечи, пока хорошее настроение Атоса не испарилось и такая вольность была позволительна. — Не у меня, а у тебя, а точнее в тебе, — произнес граф, вскинув брови, с весельем глядя на гасконца. — А потому тебе не нужно становиться нами. — Я хочу быть не вами, а с вами, — покачал головой д’Артаньян с усталой усмешкой. — Так не то делаешь, — спокойно произнес Атос. Гасконец недовольно вздохнул и решительно приблизился к лицу мушкетера. Он запустил пальцы в темные длинные волосы и позволил себе вольность — впиться в тонкие губы поцелуем. Щетина колола подбородок, обычно равнодушные глаза пронзали интересом, а грубые руки сжали предплечья. — Теперь я сделал то, что нужно? — усмехнулся д’Артаньян задумчиво-заинтересованному Атосу. — Вариант неплохой, — ответил Атос. — Но в этом деле тебе тоже нужно еще много тренироваться, даже больше, чем в фехтовании. — В этом тоже ты меня будешь тренировать? — нагло вскинул голову гасконец. — Мне от тебя уже не сдыхаться, — улыбнулся Атос, отворачиваясь, чтобы хоть как-то скрыть это веселье, но д’Артаньян все заметил и теперь точно знал, что ему нужно делать.