День за днем

Он снова слышит их. Они как будто изнутри распирают, раздробляя череп, уничтожая мозг. Они проникают дальше, на уровень груди, отрывая ребра от позвоночника, взрывая сердце. Он снова слышит войну. Бесконечная автоматная череда, сопровождаемая криками и глухими звуками падения тел. Грохот взрывов, дикий свист падающих снарядов и гудение моторов самолетов. Ему слышится и поглощает сознание бессвязный лепет, молящий о жизни, молитвы на всех языках и всем богам. Он пытается дышать. Глубокий вдох приносит фантом запаха: пороха, оружейной смазки, дыма пожарищ, горелого мяса и стухшей крови. Он помнит, что новых бинтов никогда не было, старые уже все побурели и полиняли, большую часть из них заменяло тряпье из одежды солдат. Запах гнили не отлипал от кожи, потому что порой трупы просто не успевали отвозить от вновь прибывших пострадавших. Он смотрит на свои руки. Они кажутся вновь черно-бурыми от пепла и крови, которая въелась намертво. Огрубевшая кожа была изрисована шрамами от порезов и ожогов, ее покров давно потерял целостность без надежды когда-либо вновь ее обрести. — Джон, дыши, просто дыши, — сквозь гул войны и смерти проскальзывает в воспаленное сознание спокойный уверенный голос. Тяжелые цепкие руки легли на плечи, возвращая в эту реальность. Джон ждет. Он пытается глубоко дышать, хотя каждый вдох встречает препятствие и воздух так и не доходит до легких. Он сидит, замерший в ожидании настоящего времени, в котором нет тех ужасов, нет отчаяния и беспомощности, которая накатывает с каждой новой упущенной жизнью. Нет необходимости постоянно бодрствовать в обнимку с автоматом и скальпелем. — Дыши, Джон, — продолжает повторять Шерлок, в голосе которого скользит неловкая и неуверенная забота, а руки неуклюже поглаживают по напряженным плечам и предплечьям. Ватсон поднимает на него мутный взгляд и сквозь алую пелену видит серебро его глаз. Вот оно — настоящее. В нем также много опасности, постоянный выброс адреналина в кровь, погоня и стрельба. Но есть плечо, на которое можно опереться в трудную минуту, есть надежный щит, который прикрывает спину, есть крепкие руки, что вытаскивают из преследующего прошлого. Есть сухие неловкие губы, ласково и неопытно целующие его, окончательно возвращающие в настоящее время. Тоже непростое, но все же светлое.