День за днем

Она всегда умела держать лицо, в конце концов, Анна родилась в королевской семье и с рождения умеет скрывать свои переживания. Ей пришлось рано стать королевой, стать женой нелюбимого мужчины, но хорошего друга. Людовик не был плохим человеком или же злым. Часто он бывал легкомысленным или же импульсивным, но не злым. В нем не было злого умысла или желания сделать плохо, особенно ей. У них прекрасная дружба, которая, увы, не смогла породить любовь. Анна боялась больше не родить. После потерянного ребенка, она боялась, что Бог больше не подарит ей дитя. Однако ее опасения не оправдались: несмотря на злые языки и чужие шепотки, она смогла забеременеть и родить сильного прекрасного мальчика. Но все равно не было покоя ее бедной душе. Ребенок постоянно вызывал беспокойство, держа его на руках, Анна чувствовала, как нечто тревожное возится в ее груди, не давая спокойно обнимать любимое дитя. Людовик же полностью отдался ребенку, забыв даже о стране и Анне, но не это ее беспокоило. Ее тревожили темные глаза сына, что так знакомо глядели на нее чужим взглядом. Ей было больно от загнанности во взоре Арамиса, что провожал ребенка взглядом. Они оба знали, что значит эта тоска, но также понимали, что ее не излечить. Анна не могла простить себе ту боль, которую причинила доблестному мушкетеру, которого так любила, но которого не пощадила. Она посмела разлучить отца и сына. Анна видела, как любит храбрый воин ее и их сына, он простил ей все грехи и положит жизнь за королеву и юного королевича. Но почему Анне все еще тревожно? — Что-то не так, Ваше Величество? — обеспокоенно спрашивает мушкетер, замечая, как встревожена королева. Еще бы тут быть не встревоженным, когда ты бежишь из собственного дома, потому что тебя могут вместе с сыном убить. — Не беспокойтесь, Арамис, — улыбается сдержанно Анна, держа на руках сына. — Вам нужно быстрее уходить, — говорит Тревиль, вставая рядом с королевой. — Вам будет проще уйти, если вы передадите дофина мушкетерам. Анна трепетно прижимает сына к себе, боясь его отпустить. Умом она понимает, что так будет лучше, но сердце матери не дает ей расстаться с возлюбленным дитя. — Я возьму его, — решительно говорит Арамис, протягивая руки. Она бы и рада сопротивляться, но уверенный взгляд, решительные движение и надежные руки не дают ей шанса на сомнения. Глядя, как бережно прижимает к себе мальчика Арамис, каким чудесным светом загораются его глаза, как сияет его нежная улыбка, Анна не может бояться. — Все хорошо? — спрашивает Тревиль. — Да, — смело кивает Анна. — Теперь я успокоилась. С королевскими мушкетерами она может не бояться за себя. Рядом с Арамисом она никак не тревожится за сына, потому как дофин в его руках — это самое правильное и верное в этом мире.