День за днем

— Папа, это ужасно, это уже давно вне тренда, — возмущенно произнесла Ванда, увидев отца, вышедшего из спальни. — Что не так? — уже устало произнес Эрик, которого дочь все никак не отпускала на встречу. — Эти джинсы, папа! — возмутилась девушка. — Джинсы! Ты идешь на свидание в ресторан, надень брюки. — Не надо брюк! — крикнул из соседней комнаты Пьетро, почти сразу оказываясь с родственниками, осматривая отца. — Бунтари всегда были в моде. Ему еще кожаную куртку, которую он от нас прячет, и волосы взлохматить и вообще шикос будет. Несмотря на скорость, Эрик успел перехватить загребущие руки сына, пока он не успел испортить прическу. — Какой бунтарский стиль в ресторане? — произнесла Ванда, закатив глаза, всем видом показывая, что думает об уме близнеца. — По-твоему, бунтари не водят девушек ресторан? — возмутился парнишка, не замечая сигналов сестры. — Значит так, — прервал очередную перепалку Эрик, считая себя среди своих детей великомучеником. — Это не свидание. Это очередная встреча с директором вашей школы из-за очередной драки. — Ты сам меня учил заступаться за слабых, — возмутился Пьетро, нисколько не чувствуя себя виноватым. — К тому же ты хвалил за победу. — Но я также тебя учил, что драться нужно там, где тебя не увидят, и там, где это не карается законом, — произнес Эрик, не пытаясь сделать вид, что драться плохо. — Мда, в этом я облажался, — недовольно цокнул языком парнишка, взлохматив серебряные волосы. — Боже, почему мы такие ненормальные? — вздохнула Ванда, вознося глаза к потолку. Эрик был с ней согласен, но ответ знал. Виноват был он. У всех Леншерров был тяжелый характер, но передался детям от жестокого и сурового отца, который повидал, возможно, все дерьмо жизни. Как итог он оказался в одиночестве с младенцами-близнецами на руках. Воспитывал их как мог, сразу приучая, что нужно быть сильными, уметь постоять за себя и свои принципы. Пьетро и Ванда учились в одной школе и всему окружению передавали учение своего отца, но никто, кроме них, не поддавался ему. Учителя вначале были недовольны, что дети перекрасили волосы — у Ванды теперь была ярко-красная, огненная шевелюра, а у Пьетро — серебристо-пепельная. Эрик долго высказывал всему преподавательскому составу, что бесправно лишать любого человека выбора, каким ему быть. Ванда ненавидела всех окружающих, каждый раз считая себя обязанной всем показать, какие они тупицы, Пьетро был настоящим мужчиной, а потому постоянно ввязывался в авантюры и драки. На очередном собрании Эрик доказывал, что дети имеют право быть такими, какими хотят быть, и нельзя подавлять их личность. После этого в школе возненавидели всех Леншерров. Единственная причина, по которой дети продолжали учиться: за них вступался сам директор — Чарльз Ксавьер. Этот человек готов был каждому простить его грехи и в каждом видел что-то хорошее, поэтому продолжал питать надежды, что Ванда и Пьетро будут прилежными учениками, а их отец сможет их наставить на путь истинный. Но Эрик продолжал почти еженедельно приходить в кабинет директора на личные беседы о поведении детей, а дети продолжали быть собой. В этот раз Эрик был снова вызван директором Ксавьером, но место встречи изменилось — это был неплохой ресторанчик недалеко от школы. — Папа, быстро переоденься, не позорь нас! — возмутилась наконец Ванда, выталкивая отца обратно в его комнату. — Кто кого еще позорит! — рыкнул Эрик, но Ванда даже не вздрогнула, открыв шкаф отца. — Это все уже вне трендов, — поморщилась девочка. — Водолазки? Папа… — Хватит рыться в моих вещах, — рявкнул отец семейства, захлопывая шкаф перед носом дочки. — А ты еще спрашивала, почему у нас до сих пор мачехи нет, — рассмеялся Пьетро, запрыгивая на кровать отца, используя ее как батут. — Я надеюсь, что хоть отчим появится, — вздохнула Ванда. Эрик застонал, садясь на кровать, на которой продолжал скакать сын. У него невыносимые дети. — Ты в курсе, что можешь опоздать? — спросила строго Ванда, встряхнув яркими волосами. — Поэтому не спорь и надевай брюки. Как итог он опоздал. Сначала Эрик все-таки сдался под напором дочери и сменил джинсы на брюки, а потом долго сражался за право надеть водолазку. Ванда уступила только после того, как отец согласился на ботинки. Ксавьер естественно уже был на месте. — Прошу прощение за опоздание, — произнес Эрик, садясь напротив директора. — Все в порядке, — улыбнулся Ксавьер, не выглядя нисколько злым или оскорбленным. — С детьми всегда сложно куда-то выбраться, особенно… — Особенно с моими, вы хотели сказать? — произнес холодно Эрик. — Особенно, если они не хотят отпускать своего отца, — закончил директор, не реагируя на вставку собеседника. — У вас замечательные дети, сильные и самодостаточные. Ванда блестящая ученица, а Пьетро растет настоящим мужчиной, способным защищать свою семью и друзей. Они хорошие ребята. И они не могли стать другими, когда их воспитывает такой замечательный отец. — Директор… — Прошу, просто Чарльз. — Чарльз, — продолжил Эрик, слегка наклоняясь вперед, заглядывая хищно в голубые глаза, вздергивая бровь. — Вы флиртуете? Мужчина напротив очаровательно покраснел, смущенно улыбаясь. — Уже полгода, но спасибо, что заметили, — произнес Чарльз. — Надеюсь, вы не против, мистер Леншерр? — Эрик. — Значит, не против, Эрик? — вновь повторил вопрос Чарльз. — Я бы не ходил столько времени в эту дурацкую школу, если был бы против, — усмехнулся Эрик, бросая короткий взгляд в сторону окон. — Значит, ты не против, если я официально изменю статус этой встречи на свидание? — спросил, лукаво улыбнувшись, Ксавьер. — Нисколько, только позволь мне кое-что сделать, — ответил Леншерр, доставая телефон и набирая номер под удивленный взгляд Чарльза. — Алло, хулиганы. Идите домой, не мешайте отцу на свидании. С улицы послышался двойной торжествующий детский крик. — Как я и говорил, — произнес Чарльз, тихо смеясь, — у тебя замечательные дети. — Только все равно хулиганы и балбесы, — пожал плечами Эрик, мягко сжимая ладонь Чарльза. — Надеюсь, ты не бросишь на меня их воспитание? — Не волнуйся, Эрик, — ответил Чарльз, сжимая ладонь в ответ. — Я не оставлю тебя им на растерзание.