День за днем

Ну кто скажет, что этой диве много лет? Правильно, только Антон. Потому как он очень часто слышит старческое кряхтение со стороны сильного, ловкого и вечно молодого/как будто бухнувшего Арса. Причин на это было много: возраст, большие нагрузки, проблемы с позвоночником и сам Антон. По понятным причинам. Он улыбался и смеялся, когда Арсений вновь изображал грациозную диву. У него это всегда хорошо получалось, актер-то все-таки хороший, по крайней мере точно не лишенный таланта. Вновь Арсений ходит, слегка покачивая бедрами, снова делает голос выше, придавая ему тягучую мягкость и томность, снова его руки похожи на изящные ручки балерин. Дива, только с широкими плечами. Хотя, у женщин тоже бывают плечи борцов. Да, иногда Антону кажется, что вся тема «Арс — женщина в сценке», еще соответствует жизни. Или же Паша со своими приколами раскрыл в Арсении его внутреннюю даму. Он не возражал подобным ролям, хотя Арс в принципе такой человек, который за любую бучу, кроме голодовки. Играть женщину — не самое сложное и обидное. Вот то, что Арсений не обижается на шутки про гея, было удивительнее. Антон иногда показывает характер и возмущается, хотя все это в виде игры. Он возмущается с Димой, Сережей, на Пашу может порычать. Но глядя в глаза мокрого котенка их дивы, Шастун не может сопротивляться Арсу. Он уже признавался: с Арсением ему приятно делать романтические сценки, притворяться с ним влюбленным было легко, приятно было его смешить, видеть как появляются на щеках ямочки, как сияет при этом взгляд. И совершенно больно было наблюдать, как делается тоскливее взор, как наполняется он грустью и кажется, что Арсений сейчас заплачет. Сердце у Антона сжималось каждый раз, когда приходилось кричать на Арса в сценках и когда мужчина сникал, опуская глаза. — Прости меня, — извинялся после Шастун, обвивая длинными руками и ногами тело Арсения уже после, когда они уезжали из студии и оставались наедине у кого-нибудь на квартире. — Все в порядке, — отвечал спокойно Арс, слегка улыбаясь, хотя Антону продолжало казаться, что глаза у мужчины грустные. — Не будь грустным котиком, — продолжал Антон, зарываясь пальцами в темные волосы, цепляясь кольцами и браслетами за пряди. — Эй! Ты меня лысым оставишь, — зашипел недовольно Арсений, морщась. — Не хочу тебя расстраивать, но это не я, просто ты стареешь, — с напускным ужасом, округлив глаза, произнес Антон. — Старый пердун-педофил. — Тебе уже давно не восемнадцать, — покачал головой Арсений, скрестив руки на груди. — Да и вообще, как ты смеешь! Что-то вспыхнуло в синих глазах, и Антон сразу заметил это — Арс снова вернулся к режиму дивы. — Прости, дорогуша, но ты уже не так прекрасна, — покачал головой Шастун, подстраиваясь в новую импровизацию. — Хотя удивительно, ты каждый день мою кровь пьешь. Или это так выклеванные тобой мозги влияют? — Просто нужна кровь девственника, а ты та еще потаскушка, — хмыкнул якобы разочарованно Арсений. — От тебя никакой пользы, расходы одни. — Хочешь сказать, что я иждивенец, который твои деньги тратит? — возмутился уже Антон. — Исключительно мои нервы, — печально вздохнул дива-Арс, театрально упав головой на колени Антону. — И как я терплю? — Неужели любишь? — ахнул Антон, поддержав игру. — Я люблю только обеспеченных мужчин, которые способны меня удивить, — продолжил изображать капризную девицу Арсений, закинув ногу на ногу. Кстати, выглядело это весьма эффектно. — Что ж с тебя взять, истеричка моя, — рассмеялся Антон, снимая с пальцев одно из множества колец, надевая Арсению. — А так удивительно? В глазах мужчины плескалось теперь сильнейшее удивление, даже скорее изумление. Он недоверчиво смотрел на кольцо, будто оно обручальное. Хотя, они давно уже женаты внутри сцены, так что удивительного, если это было бы в реальности? Арсений протянул руки, заставляя Антона склониться над ним и сам потянулся, чтобы чувственно и нежно поцеловать. Шастун бы сказал, что это очень по-девчачьи. Но только не с Арсом. С Арсом было всегда чувственно и проникновенно. По-особенному и правильно. — Удивил, — согласился Арсений, ложась обратно на худые коленки, а в его глазах вновь веселились бесы. — Только ты мог окольцевать меня, надев кольцо на средний палец. И демонстративно показал его. Они громогласно засмеялись, а Антон еще и поцеловал фак перед лицом. Эта дива — старушка. Но вечно молодая в душе с прекрасной улыбкой и смехом. Лишь только глаза мокрого котенка ее портят, но Антон обещает, что это будет только на сцене, но никогда в жизни.