День за днем

Листы летают птицами по комнате, разбиваясь на смерть о пол, оставаясь белыми трупами с разводами чернил, как пятнами крови. Траурный пепел погребальных костров его здоровья заполонил рабочий стол, а факелы с привкусом никотина были свалены в хрустальном гробе стеклянной пепельницы. Красивые слова, что описывают хаос и скуку мира. В принципе, многие слова для того и были созданы, чтобы витиевато и красиво описать то, что в действительности является серым и ничтожным, или же мерзким и противным. Слова так важны и так бессмысленны, они открывают многое и за их фасадом скрывается еще больше. Антон переводит мрачный взгляд на пол, заваленный исписанной бумагой, а затем с раздражением бросает окурок в захламленную пепельницу, попутно испачкав руку в просыпанном пепле. Вот так легко и изящно красивые фразы разбиваются о реальность. — Знаешь, я устал молчать, — произнес капризно мужчина, сидящий на подоконнике и скучающе наблюдающий эту картину. — Так поговори, — раздраженно ответил Антон, вновь хватаясь за пачку сигарет. В которой осталось всего две штуки. — Гадство. — Да что на это сказать можно? — вздохнул мужчина, покачивая в воздухе длинными ногами. — Казус на лицо. — Повтор старых шуток не является новым продуктом, — вновь с злобой ответил несчастный Шастун, который вторые сутки ничего из себя не мог выдавить нормально, портя вновь и вновь листы, искуривая пачку за пачкой. «Курение убивает» И перед глазами вновь улыбающееся лицо Арсения с надеждой и беспокойством во взгляде. Да, тот будет очень расстроен, когда узнает, насколько Антон превысил норму сигарет в день. Если узнает, конечно. Его убивает одиночество, а не курение. Его убивает отсутствие человека в жизнь, того самого, с которым не надо ничего придумывать и измываться над своим мозгом, потому что все идет правильно, как надо, без мыслей и планов. Возможно поэтому в никотиновом угаре, в уставшем разуме, разморенном сознание муза пришла ему в образе Арса. — Вот почему это нихрена не помогает? — несколько равнодушно спрашивает пустоту Антон. Но в этой пустоте, на подоконнике, который любил занимать своей задницей настоящий Арсений, сидит его видение взирая этими невозможными синими глазами, по-лисьи хитро улыбаясь. — Потому что самого себя не обманешь, — предполагая, утверждает муза, задумчиво глядя в окно. — Скоро рассвет. — Он тоже будет серым, — произносит отстраненно Антон, глядя в сизые разводы сигаретного дыма перед собой. — Тебе явно не хватает голубых оттенков, — отвечает муза голосом Арсения, отчего Антон сам собой невольно прыснул от смеха. Глупая игра слов, но от Арса всегда казалась забавной, потому как такую глупость с наивной уверенностью мог произнести только он. — Когда у меня что-нибудь получится? — спрашивает Антон, превращая веселую улыбку, в грустную подделку. — Когда перестанешь скучать, — отвечает сразу муза, продолжая смотреть на мягкую серость за окном. — Этого никогда не произойдет, — качает головой Антон. — Пока его нет — я всегда скучаю. Когда он рядом, мне всегда его мало. — Тогда ищи его во всем, — улыбается Арсений, представленный им. И Антон пытается взглянуть на него, но мираж растворяется в воздухе. Подоконник холодный, хотя парню мерещится тепло дорогого мужчины, он смотрит в серый рассвет за окном и ему вновь видится то, чего там нет — сине-голубые разводы с оттенком родных глаз.