День за днем

Он чувствует себя хорошо здесь. Ему всегда было приятно быть окруженным красотой. Как бы многие не критиковали его в нарциссизме, но нельзя сказать, что в действительности он считал себя королевой красоты. Но красоту он любил. Искренне и нежно. Как и его. Ему нравится смотреть на сияющие огни города. Они простираются яркими венами дорог по всей карте, что ему не видно даже с этой высоты. Видно, как пульсируют важные центры города, освещенные даже во тьме сияющими огнями фонарей и вывесок. Арсений не очень любил Москву, Петербург и родной Омск были ему ближе, но густая ночь в златоглавой столице была невероятна. Все равно яркая, все равно красивая. Звезды затмевались светом вечно неспящего города, что ни одно созвездие не было видно. Даже его милых Рыб нельзя было разглядеть, но какая собственно разница? Звезды у Арсения всегда были перед глазами, стоит ему сомкнуть веки. Фантазия у него всегда была богатая, настолько, что он мог сказать и придумать то, что ни одному человеку не могло прийти просто и легко, как и ему. Мир его в голове богат яркими красками, вечным движением границ и субъектов, в нем нет запретов и ограничений, он может создать и выдумать все. Так он выдумал себе взаимность. Взаимность от этого невыносимого мальчишки с болотными глазами и забавной улыбкой. От воронежского пахана, что ставит порой понты превыше всего. От слишком высокого для всех парня, что забавно сутулится, чтобы коснуться губами лба. Он выдумал себе взаимность, хотя давно не подросток, но почему-то остался настолько же наивным. Арсений забавно качает ногами над пустотой, ощущая какой-то странный детский азарт. Телефон разрывает от сообщений и звонков. От него. Да какая разница? Он немного устал от постоянного метания от любви к холоду и обратно. Его то тянут к себе длинными руками, трепетно обнимая, мягко целуя, обвивая страстью, то отбрасывают назад, топя в равнодушии, убивая другими — правильными — отношениями, обдавая холодом и жестокостью. Арсений устал от Антона. Устал от неопределенности и несерьезности. Любит ли он? Если бы нет, сидел бы Арсений здесь, на краю крыши, болтая по-детски ногами в воздухе, наслаждаясь красотой вечного живого, но слепого города. Пусть хоть он его примет. Но телефон продолжает жить своей жизнь, разрываясь от звонков и сообщений. Неужели он еще нужен? Неужели его ищут. Арсений давно не подросток, но почему-то все равно тянется рукой к смартфону, глядя на множество сообщений в ответ на его фотографию с прекрасным видом. Антон беспокоился. Умолял не совершать глупости, искал и звал, клялся и извинялся. Арсений наивным остается всегда, вновь выдумывая невозможное. И куда шагать: вперед или назад?